– На участке а-три по периметру стоит защита, – я уже вытащил рацию и говорил одновременно в нее и с Мащенко. – Глушилка системы «Челентано».
Рация прохрипела, что меня поняли.
– Запрет на проникновение, не вызывающий возражений, сложным образом трансформируется в мозгу субъекта как относящийся напрямую к нему! – отчеканил я. – Вита, что ты чувствовала, когда стояла у калитки?
– Что я выгуливаю Зельду, – без запинки ответила девушка. – У меня немецкая овчарка была в детстве.
– Саня?
Мащенко растерянно замигал:
– Что за калиткой разбросан крысиный яд, и собака отравится…
– Патрик, а ты?
– Что кто-то из вас привел с собой щенка. Я постарался сосредоточиться на нем, чтобы спросить кличку. Но у меня не получилось. Тогда я начал понимать, что здесь что-то не так.
– Молодец! Мне тоже показалось, что с нами пес. Значит, было три разнонаправленных вектора. Кто-то хорошо потрудился, чтобы защитить этот участок! – Я поднес рацию к губам. – Миш, что у нас там за секретный объект?
Три минуты спустя мне сбросили скудную информацию.
Никаких секретных объектов. Всего лишь старая усадьба, которая во всех путеводителях значится разрушенной и не заслуживающей отдельного посещения.
– А вот тут вы ошибаетесь, братцы, – пробормотал я. – Заслуживает она отдельного посещения, еще как заслуживает.
Ржавую калитку с тихим скрипом тянул на себя ветер – и небрежно отпускал. По сетке полз густой, усыпанный мелкими белыми цветами вьюнок, понемногу затягивая забор.
Вита присела на корточки, подцепила один отросток.
– Через пару недель вымахает до верха. Все будет зеленое.
– Удачная маскировка, – тихо сказал Патрик.
Кто-то очень не хотел, чтобы сюда заявлялись посторонние.
Я сложил указательный и большой пальцы в кольцо и через него взглянул на руины, зажмурив один глаз.
– Ну что там, босс? – Мащенко так и подпрыгивал от нетерпения.
– Это видимость, – поколебавшись, сказал я. – Как минимум наполовину.
– Чистая иллюзия? – деловито спросил Патрик.
– Не совсем. Скорее, растянутая в будущее картинка того, что здесь было когда-то на самом деле.
– Давно?
– Не знаю… Может, пять лет назад, может, шесть…
Мащенко выругался.
Вита с Патриком ошарашенно молчали, и я их понимал. Дело в том, что продлить жизнь слепку с реальности, чтобы он был виден другим, в тысячу раз сложнее, чем создать новую иллюзию. Здесь задействованы совсем другие механизмы, недоступные даже многим опытным колдунам, что уж говорить про начинающего мага!
Я быстро обдумывал, ждать ли приезда группы или самим отправиться на разведку. С одной стороны, у меня карт-бланш на любые действия, если они могут помочь расследованию. Но со мной салаги… А если там засел чокнутый старый ведун, каким-нибудь чудом добравшийся до города?
Что-то меня смущало в этом объяснении. Магия с руинами-обманкой была не лесная, вот что. Не говоря о том, что любой ведун вырастил бы стену вьюна не за месяц, а за сутки.
– Надо разведать, что там! – предложил Патрик.
– Обязательно! – пылко поддержала Вита. Я покосился на них: глаза горят, как у щенков при виде косточки.
В голове снова всплыла фраза из отчета: «Магический фон в норме». Кто-то ведь сумел обмануть наших аналитиков, уничтожить следы своего воздействия на окружающую среду или, во всяком случае, очень качественно спрятать.
– Возвращаемся! – твердо сказал я.
– Вита! – приглушенно рявкнули у меня над ухом.
Я поднял голову и так и подскочил.
Сумасбродная девчонка на всех парах шпарила к бывшей усадьбе – только косички подпрыгивали.
Догнать ее нам удалось метров через двести.
– Ты что творишь?! – заорал я, уже не скрываясь. – Кто тебе позволил?
И осекся.
Руины остались у нас за спиной. Быстро обернувшись, я увидел вместо них покосившийся деревянный забор. А перед нами…
– Вот так нифига себе! – сказал Патрик совершенно обалделым голосом.
Перед нами стояла крошечная почернелая избушка, едва ли не по самую крышу ушедшая в землю, точно старый трухлявый гриб, осевший под дождем. А за избушкой виднелись клетки. Штук десять, не меньше.
– Хьюстон, у нас проблемы! Какой-то мэн созерцает у окошка, – сообщил Саня, не утративший бдительности.
Вот черт! Вляпались!
У окна действительно виднелась фигура. Но чем ближе я подходил, тем отчетливее понимал, что здесь что-то не то. Ловушка? Очередная иллюзия?
Мы стояли в двадцати метрах от избушки и смотрели на человека, сидевшего у окна.
Безнадежно мертвого человека.
– Покойник, – вполголоса констатировал я.
Когда мы приблизились вплотную, стало ясно, что сидит он давно. Не меньше пары-тройки недель. Следов разложения практически не было заметно: тела магов плохо подвержены тлению (что породило у людей массу заблуждений относительно так называемых святых). Но оконное стекло ровным слоем покрыла пыль, заметная даже снаружи.
Я смотрел на мертвого мага и чувствовал, что ничего не понимаю.
– Эй, Дэн! – позвал издалека Саня с очень странной интонацией. Он, оказывается, успел отойти к клеткам. – Тебе нужно это увидеть.
Витка рванула к нему первой. Приблизившись, я не удержался и присвистнул.
В клетках сидели собаки и смотрели на нас. Молча. Очень внимательно. Десять клеток – десять дворняг. И взгляды у них были такие, что я невольно поставил ментальную защиту над всеми нами, хотя последний раз мне приходилось этим пользоваться, когда я заменял биолога в коррекционном классе вампиров.
А потом я перевел взгляд туда, куда уставился побледневший Мащенко, и меня продрал озноб.
Потому что в центре двора, в небольшом загоне с низеньким заборчиком, стояло совершенно немыслимое существо.
Безусловно, это тоже была собака. Мускулистая коренастая дворняга с короткими ушами и широченной мосластой пастью, явно унаследованной от стаффордширдов. Вот только для стаффов эта тварь была слишком высокой.
А самое главное, из живота у нее росла нога.
Кто-то за моей спиной дрожащим голосом пробормотал быстрое базовое заклинание, снимающее простые иллюзии. Нога никуда не исчезла. Толстая, гладкая, безволосая, она походила на ножку белого гриба, зачем-то приживленную собаке. Словно над ней проводил опыты безумный ученый.
– Господи, это что? – прошептала Вита.
– А это, друзья мои, и есть всем известная одноногая собачка, – каким-то чужим голосом сказал я, изо всех сил стараясь не терять самообладание.
