Она остановилась, замерла. Затем медленно повернулась к
нему. Он увидел, как изменилось выражение ее лица.
– Из какой вы организации? – очень тихо спросила она.
– Господи, ну почему нельзя поверить, что я просто провожу
частное расследование и хочу узнать, кто виновен в смерти моего знакомого.
– Откуда вы про меня узнали?
– Какая разница. Я просто хотел, чтобы вы все поняли. Мне
ничего не нужно. Только числа, когда они там были.
– Зачем это вам нужно? Наши девочки не имеют никакого
отношения к его убийству.
– Я в этом не сомневаюсь. Но мне нужно знать точные числа,
когда они у него были.
– Тогда объясните – для чего?
– Я попытаюсь проверить, что именно происходило во время
этих встреч. Мне это очень поможет в моем расследовании.
– Вы частный детектив?
– Почти. И мне нужна ваша помощь.
– Я не могу. Просто не могу. И, честно говоря, не хочу. Вы
должны меня понять. У нас достаточно строгие правила. И если я сообщу вам
какие-нибудь сведения любого характера, у меня будут большие неприятности. Я не
боюсь, но не хочу их иметь. Сюда трудно устроиться, господин Дронго. Большой
конкурс на одно место.
– Вы меня опять не слышите. Я не прошу сведений о ваших
девушках. Мне нужны только числа, когда они были у погибшего.
– Нет, – твердо сказала она, – я не могу.
– Это поможет мне в розысках убийцы, – все еще
продолжал настаивать Дронго, – неужели вы ничего не можете понять?
– Поэтому вы пришли к нам вчера, заплатили целую целую кучу
денег, выбрали двух лучших двушек, провели с ними ночь, а на следующий день
пришли ко мне требовать отчета, – с горечью произнесла Лаура. – Вы
абсолютно такой же, как и они все. И не нужно строить из себя праведника.
Праведников больше не осталось. С тех пор, как я попала сюда, я в этом
убедилась. Не осталось даже порядочных людей. Каждый старается устроиться за
счет другого, каждый пытается раздавить соседа, чтобы получить немного больше.
– Вы стали мизантропом в столь молодом возрасте, –
сказал Дронго, – я не знаю, что именно с вами произошло, не знаю, почему
вы бросили свою прежнюю работу, и не знаю, каким был ваш развод. Но я понимаю,
что в вашей жизни произошло нечто страшное, если вы решили так круто поменять
свою судьбу. Однако я пришел к вам как к человеку, который может мне помочь.
Если вы мне не поможете, то неизвестный убийца останется на свободе. Он не
будет наказан, и, значит, в мире произойдет умножение зла.
– Мне нет дела до этого мира, – резко ответила
она, – и не пытайтесь убедить меня в том, что вы такой рыцарь, стоящий на
страже добра и морали. Рыцарь не стал бы себя так похабно вести, забирая сразу
двоих девушек.
– Они нужны были мне для разговора, – попытался
объяснить Дронго.
– Хватит, – перебила она его, – уходите.
– В этом мире есть люди, которые еще дороги вам, –
напомнил Дронго, – например, ваш сын. И умножение зла изменяет наш мир не
в лучшую сторону.
– Не смейте мне об этом говорить. Уходите.
– Вы слишком быстро забыли прежнюю жизнь, – с горечью
сказал Дронго, – и слишком увлеклись своей ролью Лауры Манкузо. Иногда
нужно вспоминать, кем вы были до этого. Вы же интеллигентный человек.
– Достаточно, – поморщилась она, – в этом
заведении не принято говорить таких слов. Уходите и никогда больше не
возвращайтесь сюда.
– Мне нужны эти сведения, – упрямо повторил
Дронго, – нужны, чтобы вычислить возможного убийцу. Я еще раз прошу вас
мне помочь. Это очень важно. Только две цифры. Числа, когда они были у
погибшего бизнесмена. Эти сведения у вас наверняка есть. Мне они очень нужны, и
вам ничего не стоит мне их назвать.
– Я уже сказала, что не хочу вам помогать, –
раздраженно заявила Лаура, – но я обещаю подумать. Девочки сообщили мне,
что вы сначала даже отказывались. Возможно, вы не такое чудовище, как все
остальные. Не знаю. Я подумаю. А сейчас уходите. Мы слишком долго стоим в
коридоре, это вызовет ненужные подозрения.
– До свидания, – он повернулся и пошел к выходу. Она
осталась стоять, глядя ему вслед.
Кажется, он потерпел полное фиаско. Его попытка пробудить в
ней некие чувства, воззвать к ее разуму, была бесполезной. Нужно было сразу
выходить на руководство этого публичного дома. Он сжал кулаки, но решил не
возвращаться. Она была права, он бы невольно подставил ее своим неадекватным
поведением. Было наивным приходить сюда и требовать сведений у нее.
Он вышел на улицу, сел в свою машину.
– Куда поедем? – спросил его водитель.
– Домой, – устало предложил Дронго.
Машина выехала на дорогу. Он позвонил Эдгару Вейдеманису.
– У тебе есть номер телефона этой канадской
журналистки? – уточнил он.
– Конечно, мы его узнали, – ответил Эдгар, – я
сейчас его тебе продиктую. Это номер ее мобильного. Она достаточно известный
журналист.
– И еще узнай, кто владелец заведения, в котором работает
Лаура Манкузо, – попросил Дронго, – настоящий владелец. Который может
ей приказать выдать мне нужные сведения.
– Мы постараемся узнать, но учти, что он может не
согласиться. Они вообще не любят, когда узнают, кто именно владеет этим
бизнесом, – напомнил Эдгар.
– У меня просто нет другого выхода, – пробормотал
Дронго.
Он набрал номер канадской журналистки. Она сразу ответила:
– Рита Эткинс. Я вас слушаю.
Дронго усмехнулся. Уже по первой фразе можно понять, что она
работала в Германии. Там обычно, поднимая трубку, называют свою фамилию. В
России принято сначала узнавать, кто именно позвонил, а уже потом
представляться.
– Добрый вечер, госпожа Эткинс, – поздоровался он,
переходя на английский, – извините, что я вас беспокою.
– Кто это говорит?
– Меня обычно называют Дронго, – представился
он, – я друг погибшего Вилаята Ашрафи.
– Понятно. Что вам нужно?
– Я бы хотел с вами увидеться.
– К сожалению, это невозможно. Я уже дала все показания
следователю. Меня дважды вызывали на допрос. И этому частному детективу из
Нидерландов я тоже рассказала все, что знала. Я ничем не могу вам помочь, если
вы хотите снова меня допрашивать, – несколько нервно заявила она.
– Нет-нет, никаких допросов. Я его близкий друг и приехал
сюда по поручению его старшего брата, – сообщил он, – мне нужно
только с вами переговорить. Поймите, что семья погибшего очень волнуется. Ведь
убийца до сих пор не найден. Вы наверняка знаете, что они выходцы из Ирана и,
возможно, это преступление было связано с большой политикой. Нам нужно
обязательно увидеться.
