– Часы с его руки не пропали?
– Нет, не пропали. Там вообще ничего не пропало. И никого в
квартире не было. И не могло быть. Дело даже не в камерах, установленных у
входной двери. Предположим, что убийце удалось каким-то образом обмануть эти
видео. Но двери и окна были заперты изнутри. Следователь все лично проверил. И
мы тоже много раз. Там никого не было. В квартире оставался только сам Вилаят
Ашрафи, который неизвестно от чего отравился и умер. Там проверили всю еду, всю
воду, даже воду изо всех кранов. Я вам больше скажу, что мы сделали. Вы ведь
знаете, что семья Ашрафи – это не просто фарсы из Ирана. Они правоверные
мусульмане и используют в туалете «автофу», то есть специальный кувшин для
гигиенических целей. Мы проверили даже воду в этом кувшинчике. Все абсолютно
было чисто.
– Странно, что он держал дома такой архаичный
предмет, – пробормотал Дронго, – у него в квартире было удобное биде.
Кстати, я не видел в его ванных комнатах этой «автофы».
– Мы отправили ее на экспертизу, – пояснил
адвокат, – ничего странного нет. У каждого свои привычки. Я, например,
никогда не понимал англичан. Они используют биде совсем иначе. Заполняют его
водой и затем подмываются. Извините меня, но это гадко и грязно.
– Мы об этом говорили с журналисткой Ритой Эткинс, –
вспомнил Дронго, – она выросла в Канаде и считает нормальным, когда
англичане моются из раковины, наполняя ее водой. Они так же и подмываются.
– У каждого народа свои традиции, – кивнул Муса Халил.
– Насчет традиций я могу вспомнить реальный эпизод из моей
жизни, – сказал Дронго, – только не обижайтесь, я это говорю не для
того, чтобы вас оскорбить или обидеть. В девяносто четвертом году у меня была
уникальная возможность проехать из Азербайджана в Ирак через Иран. Учитывая,
что Иран и Ирак воевали больше десяти лет и линия фронта проходила между двумя
границами, это было рискованное предприятие. Но оба государства разрешили мне
проехать как паломнику, направляющемуся в Кербелу, святое место для
шиитов-мусульман, где похоронен убитый имам Хусейн.
Учитывая, что иранцы сами шииты, а в Ираке их почти половина
населения, ни одна из стран не посмела отказать мне в этом праве. И я обратил
внимание на одну особенность. Во всех общественных туалетах Ирана была
идеальная чистота, даже в горах, в самых отдаленных селениях. И везде стояли
эти самые «автофа». А в Ираке туалеты были не столь чистыми. К большому
сожалению.
– Спишите это на войну. И не забывайте, что уже тогда Саддам
Хусейн был в некоторой блокаде, – напомнил Муса Халил.
– Боюсь, что блокада не виновата. Все зависит еще и от самих
людей, господин адвокат. И если Вилаят Ашрафи с его образом жизни привозит сюда
этот кувшин для личной гигиены, то это говорит только в его пользу. Но давайте
на этом закончим. Кажется, наш разговор принял туалетно-водопроводный характер.
Оба улыбнулись друг другу. Дронго даже не подозревал, что
именно эта смешная и экзотическая тема позволит ему наконец выйти на убийцу, узнав,
каким образом и кто убил Вилаята Ашрафи.
Глава 13
Вызвав Тауфика Шукри, Дронго в очередной раз отправился в
дом, где произошло убийство. Они миновали сидевшего в холле дома охранника,
отметившись в журнале для гостей и предъявив свои паспорта. Охранник как-то
странно взглянул на них, но ничего не сказал, разрешив им подняться. Очевидно
он знал Тауфика Шукри в лицо. Они поднялись в кабине лифта на восемнадцатый
этаж, вошли в квартиру. Здесь все было как прежде. Идеально чистая квартира, в которой
уже три месяца никто не жил. Дронго прошелся по комнатам. Заглянул в ванные.
Если Рита сказала правду, вот отсюда вытекла вода и очевидно просочилась к
соседям внизу.
– Кто живет внизу? – уточнил он у Тауфика Шукри.
– Какой-то бизнесмен, – ответил тот, – точно не
знаю. Мы вообще мало общались с соседями в этом доме. Жилец напротив – это
еврей, который все время обтяпывает делишки во Франции.
– Он российский бизнесмен, – улыбнулся Дронго, –
все арабы уже зациклились на слове «еврей». Он российский бизнесмен.
– Нет, он прежде всего еврей, – возразил Тауфик
Шукри. – Вы знаете, как они поддерживают друг друга во всем мире. Если бы
у арабов было такое единство и каждый из нас согласованно бросил бы в сторону
Израиля одну лопату песка, мы бы их давно закопали.
– В тебе говорит арабский экстремист, – заметил
Дронго. – А тебе не кажется, что они имеют право жить в этих местах. Ведь
Иудея и Израиль существовали еще тогда, когда не было понятия об арабской
нации. И когда ООН приняла решение о создании двух государств – Израиля и
Палестины, именно арабы первыми начали войну, не признавая права Израиля на
существование. Это точные исторические факты. Просто чтобы ты знал.
– Они управляют всем миром, – твердо заявил Тауфик
Шукри, – все финансисты и политики у них в руках.
– Значит, в этом виноваты отчасти и вы, – рассудительно
заявил Дронго. – Их двадцать миллионов по всему миру, а вас раз в двадцать
пять больше. И денег у арабских шейхов куда больше, чем у всех еврейских
миллиардеров вместе взятых. Но вы не можете объединиться, не можете даже
договориться друг с другом. Для вас арабское единство, не говоря уже о
мусульманском единстве – пустой звук. Шииты ненавидят суннитов, фарсы не любят
арабов, те, в свою очередь, не доверяют туркам, ортодоксальные режимы не верят светским,
те подозревают их в подготовках заговоров. Курды и турки убивают друг друга. В
общем, одни сплошные подозрения. И в этом безумном мире Израиль пытается
выживать, в окружении многочисленных арабских государств. Что ему и удается.
– Вы правы, – согласился Тауфик Шукри, – мы
ненавидим друг друга еще больше, чем своих врагов.
В дверь позвонили. Телохранитель поспешил открыть. На пороге
стояла невысокая худая женшина лет пятидесяти. У нее были уже начинающие седеть
волосы, чуть вытянутое лицо, длинный вертикально идущий нос, словно разделявший
лицо пополам и нависавший над верхней губой. Печальные, уставшие глаза. Женщина
взглянула на обоих мужчин и кивнула Тауфику Шукри, которого она знала.
– Это Варвара Константиновна, – представил ее
телохранитель, – домработница нашей квартиры. А это господин Дронго, он
расследует убийство уважаемого Виалята Ашрафи, да будет земля ему пухом.
Женщина вошла в дом, сняла косынку, пальто. На ней были
джинсы и свитер грубой вязки. Она осторожно прошла на кухню. Очевидно, ей будет
сложно беседовать в другом месте, понял Дронго. И пройдя на кухню, уселся
напротив нее за столом.
– Что вам нужно? – тихо спросила Варвара
Константиновна. – Чем я могу вам помочь?
– Вы давно работаете здесь?
– С того момента, как господин Ашрафи снял эту квартиру.
Меня пригласили через его компанию. Сказали, чтобы я приходила сюда два раза в
неделю, когда его не будет дома, чтобы ему не мешать. Мне выдали запасной ключ,
и я стала приходить. Один раз пришла в неурочное время, когда хозяин был дома с
гостями. После этого я стала звонить и уточнять, когда мне можно прийти.
