– Нет, – улыбнулся Дронго, – я из Баку.
– Ой, Баку, – оживилась она, – я там была два
раза. Вы знаете, в молодости, еще школьницей, я была просто безумно влюблена в
вашего Муслима Магомаева. Собирала его фотографии, слушала записи. Он был такой
замечательный человек. Вы его знали?
– Немного знал.
– Ой, вы счастливчик. А я так ни разу в жизни его и не
увидела. Почему вы стоите на пороге? Заходите в квартиру. У меня, правда, такой
бардак. Мы только приехали неделю назад и завтра утром опять улетаем.
– Я не хочу вас беспокоить, – тактично заявил
он, – позвольте представиться. Меня обычно называют Дронго.
– Очень приятно, господин Дринго, – кивнула она, –
а я Тамара Земскова. Мы здесь живем с моим мужем. Извините еще раз, что не
приглашаю вас к себе, сами понимаете...
– Конечно понимаю. И не хочу больше вам мешать. Значит,
тогда ничего страшного не произошло.
– Пустяки, —отмахнулась она, – муж так и сказал, чтобы
мы не волновались. Все потом исправили, побелили и покрасили. Все нормально.
Нас здесь не было, когда это произошло.
– Простите еще раз. До свидания. И вам счастливого пути. А
куда вы летите?
– В Дели, в Индию, – пояснила она.
– И здесь никто не живет?
– Обычно остается младший брат моего мужа, – пояснила
она. – А вы теперь будете жить над нами?
– Боюсь, что нет, – он протянул ей руку. – До
свидания. Я рад был с вами познакомиться.
– Я тоже, – она пожала ему руку. – Ой, вы чем-то
напоминаете мне самого Муслима Магомаева. Вы с ним случайно не родственники?
– Нет, – ответил Дронго, улыбнувшись.
Он повернулся и пошел к лестнице. Поднялся наверх. Позвонил
Эдгару Вейдеманису.
– Что у нас со списком жильцов? – уточнил он.
– Уже почти готов, – ответил Эдгар, – взяли в
компании, которая сейчас занята эксплуатацией дома. Там очень интересные
жильцы. Есть народный артист из Большого театра, есть директор коньячного
завода из Дагестана, есть даже немецкий бизнесмен, решивший купить квартиру на
последнем этаже.
– Я не об этом тебя спрашиваю. Есть ли среди них лица,
имеющие отношение к химическим институтам или подобным учреждениям?
– Ни одного. Откуда в таком дорогом доме появиться нищему
ученому-химику? – спросил Эдгар. – Ты должен понимать: квартиры там
стоят не один миллион долларов. Обычному ученому или сотруднику института это
явно не по карману.
– Проверь еще раз, – посоветовал Дронго, – и
посмотри, есть ли в твоем списке Земсков?
– Есть, – почти сразу ответил Вейдеманис, – он
живет как раз под квартирой, где был убит Вилаят Ашрафи. Валентин Ильич
Земсков, торговый атташе в Индии. Очевидно, человек далеко не бедный. Его отец
был директором универмага, кажется, ГУМа или ЦУМа, мне об этом Кружков
рассказывал. Легендарная личность, Илья Ильич Земсков. В Москве шутили, что
первый «Ильич», имея в виду Ленина, умер нищим, второй «Ильич» – Брежнев
получил сто медалей и орденов, а третий «Ильич» оказался самым умным, сделав
себе миллионное состояние.
– Что с ним потом стало?
– Умер уже двадцать лет назад. Или чуть больше. А Земсковы
работают в Индии.
– Да, – разочарованно ответил Дронго, – они мне об
этом сообщили. Телефон проверил?
– Как раз жду ответа. Перезвоню тебе через несколько
минут, – пообещал Эдгар.
Дронго снова вышел за дверь и, вызвав кабину лифта,
спустился на первый этаж. Сегодня дежурил другой охранник. Дронго подошел к
нему.
– Простите, – сказал он, – я из квартиры на восемнадцатом
этаже. Мы приехали полчаса назад.
– Вы же у меня регистрировались, – напомнил охранник.
Ему было лет пятьдесят. Волосы пострижены ежиком, красноватое мордастое лицо,
густые брови – чувствуется почти военная выправка.
– Верно. Дело в том, что я специальный эксперт, который
расследует убийство Вилаята Ашрафи, происшедшее в этом доме. И мне нужны данные
о визитах в дом за двадцать второе августа.
Он ожидал чего угодно, только не того, что потом случилось.
Охранник мог отказать, возмутиться, мог просто послать его подальше. И тогда
пришлось бы долго и тяжело выяснять эти данные либо через Эдгара Вейдеманиса,
либо прибегая к помощи Николая Савельевича, который должен был написать письмо
и ждать ответа. Но охранник неожиданно широко улыбнулся:
– Господин Дронго, я же вас хорошо знаю. Я раньше работал в
военной комендатуре, и вы однажды очень помогли нашему полковнику, когда
пропали его документы.
– Да, действительно, это был я, – подтвердил Дронго.
Странно, что он не помнит этого охранника. Раньше память его никогда не
подводила.
– Я был там дежурным прапорщиком и все время смотрел, как вы
работаете, – радостно пояснил охранник, немного успокоив Дронго. – Но
вы меня наверняка не помните. Я сидел в соседней комнате и слышал, как вы
работаете. Меня зовут Михаил Родионович, Скажите, что вам нужно?
– Посмотрите, кто приходил в дом двадцать второго августа,
Михаил Родионович, – попросил Дронго, – примерно с пяти до восьми
вечера. Я имею в виду из посторонних. Если они, конечно, отмечались в вашем
журнале.
Охранник наклонился и достал какой-то журнал. Начал его
листать. Потом поднял голову.
– У нас данные заносят и в компьютер, и в журнал, –
извиняющимся тоном пояснил он. Очевидно, с компьютером охранник был не в особых
ладах.
– Вот здесь. Двадцать второе августа. Как раз была моя
смена. Приходил сантехник на одиннадцатый этаж в пять часов вечера. Нет, их
было двое. Пришла няня с ребенком. Приехала журналистка на...
– Как фамилия журналистки? – перебил его Дронго.
– Мяс-ни-ко-ва, – по слогам прочел Михаил Родионович, –
да, правильно. Мясникова. Она была у нашего немца с последнего этажа. Долго у
него сидела. Поднимались наверх водители. К господину Дымшицу приехала его
мама, но паспорт забыла. Пришлось пропустить, но отметку я сделал, хоть ей уже
было за девяносто и сын сам спустился за ней. Представляете, ей девяносто лет,
а сыну семьдесят, и они до сих пор друг друга какими-то детскими кличками
называют. Она его «пусей» зовет, а он ей говорит «мамочка». Остались еще такие
люди.
– Разве это плохо? – улыбнулся Дронго.
– Необычно, – ответил Михаил Родионович, – вот еще
один гость пришел на пятый этаж. Это мастер телевизионный, антенну настраивал,
заявку еще утром послали. Но это наш специалист, мы его давно знаем. Две дамы
пришли к господину Аш-ра-фи. Ах, это к вашему клиенту. Точно, были две дамочки.
Паспорта не дали, но фамилии назвали. Когда паспортов нет, мы не пускаем, но за
ними сам Ашрафи спускался и свой паспорт дал. Вот здесь я отметил. Номер его
паспорта. А они свои фамилии назвали. Табакова и Смоктуновская.
