– Это я должен переживать, что вы меня обманете. Вы же
официальное лицо, у вас больше власти, возможностей, больше людей. Я всего лишь
обычный частный эксперт, который пытается установить истину.
– Договорились, – неожиданно согласился
Федосеев. – Когда вы сможете к нам приехать? Мы находимся в Следственном
комитете при прокуратуре республики, это прямо в центре города...
– Я знаю, где вы находитесь, – улыбнулся Дронго. –
В вашем ведомстве у меня много знакомых. Вы можете даже навести справки, и они
вам подтвердят, что я никогда не обманываю своих партнеров и не блефую в
отношениях с ними. Хотя не могу не сказать, что достаточно часто обманываю
своих возможных противников.
– Приезжайте, – разрешил Федосеев.
Дронго подумал, что уже пора звонить старшему брату погибшего.
Но с другой стороны, если он сейчас сообщит о преступлении, то вполне вероятно,
что Аббас Ашрафи сам примчится в Москву со своими людьми. И они устроят
настоящую охоту за остальными жильцами дома, не дав им нормальной жизни.
Преступника таким образом они, конечно, не найдут. Он затаится, и они ничего не
смогут сделать. Только помешают ему в проведении дальнейших раследований. Нет,
звонить в Каир еще не время. Нужно все более тщательно проверить. И среди
загадок этого преступления есть некоторые, на которые ответы пока не найдены.
Кто звонил из Баку и почему погибший так разозлился? О чем
они говорили, если он сразу перезвонил старшему брату. Кто приходил к Ашрафи
двадцать второго августа. Ведь в журнале посетители не отмечены. Значит, был
конкретный человек, который прошел охрану и не отметился. Почти невозможно.
Охранники знают, что все гости записываются на пленку, и провести камеру
практически невозможно. Значит, пришедший был точно одним из жителей дома.
И еще несколько вопросов. Зачем погибшему понадобилась такая
огромная сумма наличными? Что он с ней делал. Кажется, кто-то сказал, что
Вилаят Ашрафи иногда ходил в казино. Вуличенко. Они иногда вместе ходили в
казино. Нужно будет проверить и эту версию. Неужели он взял деньги для казино?
Нет, глупо. У него на счетах наверняка были такие деньги. Если у человека на
руке такие дорогие часы, то наверняка он имеет раз в десять денег больше на
своих счетах. Муса Халил сказал, что они стоили целое состояние. Куда тогда делись
эти деньги, если в квартире их не было? Потратил? Но куда и на какие нужды?
Значит, кому-то отдал. Это более реально. Почему отдал? Испугался? Нет. У него
был свой личный телохранитель, и он мог улететь в любой момент и даже не
появляться здесь. Нет, нет, судя по всему, он был не из пугливых. Значит, отдал
добровольно. Почему? Кому? Сколько вопросов, на которые пока нет ответа. Нужно
будет попросить Федосеева рассказать все, что известно на этот момент
следствию. И тогда можно будет делать какие-то более конкретные выводы.
Он прошел на кухню, попрощался с Варварой Константиновной,
пожал руку Тауфику Шукри. Спустился вниз. Увидев его, Михаил Родионович
поднялся, вставая по стойке «смирно».
– Вольно, – скомандовал Дронго, – а этот Дарсалия
давно у вас живет?
– Уже два года, – громко доложил Миахил
Родионович, – его внук купил им эту квартиру. Он работает
вице-губернатором и может позволить себе такие безумные траты.
– Они похоронили собаку или кремировали ее?
– Хотите спросить, они ее закопали или сожгли? – уточнил
охранник. – Нет, кажется, закопали. Рядом с нашим зоопарком есть кладбище
для животных. Там и закопали тело собачки. А почему вы спрашиваете?
– Может, понесу цветы на ее могилу, – пояснил Дронго.
У охранника полностью отсутствовало чувство юмора. Он
понимающе кивнул. Дронго вышел на улицу, прошел к своему автомобилю, усаживаясь
на заднее сиденье.
– Срочно в прокуратуру, – попросил он водителя.
Глава 15
В Следственном комитете уже был выписан пропуск на его имя.
Он подумал, что если бы все сложилось немного иначе, возможно, он приезжал бы
сюда для докладов и отчетов. Недавно созданный Следственный комитет при
прокуратуре республики был новым подразделением, в котором работали бывшие
следователи прокуратуры. Когда много лет назад он заканчивал юридический
факультет Бакинского университета, почти все ребята мечтали попасть в
прокуратуру. Каждый хотел был следователем или помощником прокурора. И дело
было не только в романтике. Романтиков было не так много. Зато все отчетливо
представляли себе возможности прокурора. В южных республиках эта должность
считалась одной из важнейших в любом районе, вместе с такими престижными, как
первый секретарь райкома, председатель райисполкома, руководитель местного
отделения КГБ и начальник милиции. Но в прокуратуру брали только с так
называемым рабочим стажем. Считалось, что люди, отработавшие на производстве,
лучше понимают проблемы трудящихся. И вообще выдвигать на работу в органы
прокуратуры необходимо людей «от станка и сохи». Никого не интересовало, что многие
из выпускников чтобы получить такой стаж, просто числились в каких-нибудь
колхозах или на заводах, получая нужную запись в трудовую книжку. Такой записи
у него не было. И мечты о прокуратуре стали только мечтами.
Зато в милицию требовалось более сорока человек из ста
выпускников. Но его распределили на оборонное предприятие закрытого типа, так
называемый «почтовый ящик». Уже оттуда он уехал в Минск, после окончания
специальных курсов попал в Москву и за рубеж. Все могло сложиться немного
иначе. Уже потом он был тяжело ранен, вернулся в Союз, который распался,
оставив в наследство пятнадцать республик и кучу нерешенных проблем
политического и экономического характера.
Федосеев оказался мужчиной лет пятидесяти пяти. У него были
густые седые волосы. Тяжелые роговые очки, требовательный взгляд, хорошо
поставленный голос. Резкие, глубокие морщины пересекали его чело. Одним словом,
он мог сыграть в кино почти идеального следователя, вдумчивого и солидного. Но
он и в самом деле был опытным следователем, проработав в прокуратуре больше
тридцати лет на самых различных должностях и занимая в настоящее время
должность следователя по особо важным делам.
– Добрый день, – пожал он руку вошедшему. – Вас
действительно многие знают. Некоторые отзываются так восторженно, словом вы
действительно умеете творить чудеса, – заметил Федосеев.
– Не умею, – ответил он, усаживаясь на стул, – я
всего лишь обычный эксперт по вопросам преступности. И за время своей
деятельности сумел накопить некоторый опыт.
– Я приготовил для вас список телефонов, – сразу сказал
Федосеев, усаживаясь не на свое место, а напротив гостя, за приставным
столиком. – Вот здесь список, кому он звонил в этот день, а здесь список,
кто ему звонил. Обратите внимание, что ему звонили с неизвестного телефона
дважды утром. Нам удалось уточнить, что это был аппарат, находившийся в трех
кварталах от его дома.
– Спасибо, – кивнул Дронго. Очевидно, кто-то из
сотрудников прокуратуры действительно дал ему неплохую рекомендацию, если
Федосеев так резко изменился и выдал ему список, не дожидаясь ответной
информации.
