– Ты считаешь, что такая связь может быть у египетского
бизнесмена с английским консулом? – понял Эдгар.
– Они могут использовать представителя семьи Ашрафи для
внедрения не только в Египет, но и в Иран, – напомнил Дронго, – не забывай,
что у этой семьи осталось много родственников на родине, которые могут
понадобиться английской или американской разведке.
– Ты же сам утверждал, что это не похоже на почерк
спецслужб.
– И сейчас говорю, но, возможно, я ошибался, и им нужно было
убрать Ашрафи именно таким «тихим» способом. Не знаю. Но лететь тебе нужно
обязательно. И прямо сегодня.
Он положил трубку. В кабинет вошел Муса Халил. После
вчерашнего разговора он действительно изменил отношение к Дронго. Стал более
терпимым и лояльным. Его даже не удивило, что на этот раз Дронго оказался за
столом вице-президента.
– Что у вас нового? – уточнил адвокат. – Я слышал,
что вчера вы были у следователя Федосеева.
– Откуда вы знаете? – спросил Дронго. – Я же
никому об этом не говорил.
– Об этом знает вся наша компания. По-моему, об этом уже
знает даже достопочтимый Аббас Ашрафи. Вчера вы были у следователя, и после
вашего разговора он выпустил из тюрьмы нашего водителя Голованова. Он даже
встретился с ним и сказал, что своим освобождением Петр Голованов обязан именно
вам. Водитель приехал домой и сразу позвонил Крастуеву. Тот рассказал обо всем
мне. Тауфик тоже звонил мне и сказал, что вчера вы беседовали с Варварой
Константиновной и несколько раз спускались к дежурному охраннику. Из этого я
сделал вывод, что вы сумели найти настоящего убийцу и поэтому следователь решил
отпустить Голованова.
– Я пока не нашел убийцу. Но я сумел примерно вычислить,
каким образом действовал убийца, и доказал, что водитель не мог быть причастен
к этому преступлению. Следователь оказался умным человеком, он принял мои
доводы и решил освободить Голованова.
– Он взял с него подписку о невыезде, – сообщил Муса
Халил, значит, вы сумели узнать, каким образом был отравлен Вилаят Ашрафи? Его
все-таки отравили на выставке в «Крокус экспо»?
– Нет. Яд был таким сильнодействующим, что он бы просто не
доехал до дома, если бы его отравили на выставке. Нет, нет. Эксперты были
правы. Этот яд действует в течение нескольких минут. Просто он отравился, не
приняв этот яд, а соприкоснувшись с ним. Через поры своего пальца на руке, и
поэтому действие яда оказалось не столь стремительным. Но он умер минут через
пять или шесть. Возможно, даже раньше.
– Кто дал ему этот яд? – почему-то шепотом спросил Муса
Халил.
– Ему никто его не давал. Убийца намазал кнопку
восемнадцатого этажа этим ядом, когда Ашрафи приехал домой. Убийца заранее
знал, что он поднимется один, и на восемнадцатом этаже больше никого нет.
Ашрафи нажал кнопку, вышел из кабины лифта, вошел в квартиру, запер дверь и,
почувствовав себя плохо, прошел к дивану. Вот, собственно, и вся картина
преступления.
– Кабину лифта проверяли. Там ничего не было, –
возразил адвокат.
– Они проверяли уже после убийства Ашрафи, – напомнил
Дронго, – а убийца успел войти в кабину раньше и стер все следы своего
преступления. Но в щель между кнопками попало какое-то количество засохшего
яда. Когда приезжали люди, они нажимали кнопки, не соприкасаясь с ядом. Но
через неделю там оказалась собака, которая лизнула эту панель. И капелька
засохшего яда оказалась у нее на языке. Она умерла этим же вечером. Вчера, по
моему предложению, ее должны были эксгумировать и проверить на предмет
совпадения ядов, от которых она умерла. Сейчас я жду результатов экспертизы.
– Кто это сделал? – гневно спросил Муса Халил.
– Если бы я знал, то, возможно, уже сегодня убийца был бы
арестован. Но я не знаю, кто это сделал.
– Это мог быть кто-то из соседей, – разумно предположил
адвокат, – ведь этот человек должен был дважды войти в кабину лифта и
незаметно все сделать. Кроме того, он должен был знать, что на восемнадцатом
этаже никто не живет.
– Браво! – кивнул Дронго. – Вот что значит
юридическое образование и рациональное мышление. Вы абсолютно правы, мой
уважаемый коллега. Это был кто-то из соседей, кого мы просто пока не знаем.
– Странно, – сказал Муса Халил, – зачем соседу
понадобилось убивать нашего вице-президента.
– Вы знали, что господин Ашрафи имел контакты с английским
консулом в Баку?
– Что вы такое говорите?! – всплеснул руками
адвокат. – Откуда вы об этом узнали? Это провокация, направленная против
семьи Ашрафи.
– К сожалению, нет. Они говорили по-английски, разговор был
на повышенных тонах, и Вилаят Ашрафи ругался. Затем он перезвонил своему
старшему брату. И я собираюсь сегодня звонить президенту вашей компании, чтобы
узнать, о чем именно они говорили.
– Не нужно звонить, – мрачно попросил Муса
Халил, – и вообще забудьте об этом контакте. Так будет лучше для всех.
Кстати, откуда вы об этом узнали? Каким образом вы смогли узнать, что Вилаят
Ашрафи сначала ругался с этим англичанином, а затем перезвонил своему старшему
брату? Или это тоже ваше предположение?
– Нет, не предположение. В тот момент в его квартире
находились две дамы из заведения Лауры Манкузо, которые слышали этот разговор.
Они назвали мне примерное время и содержание разговора, обе понимали
английский. Оставалось уточнить в их заведении, когда они встречались с
погибшим, и выяснить через Баку, кому принадлежал телефон звонившего. Все
просто...
– Это не совсем просто, – выдохнул Муса Халил, –
но в интересах дела и как адвокат семьи Ашрафи я прошу вас нигде и никогда не
упоминать этого факта в процессе своих расследований. Или вы уже успели
сообщить об этом следователю Федосееву? – с явной тревогой уточнил он.
– Не успел. Я не совсем понимаю, почему вы так волнуетесь. В
чем дело? Что происходит? И почему я не должен об этом нигде говорить. Можете
вы мне объясните? Значит, вы знали о возможных контактах между этим английским
консулом и вашим вице-президентом компании. Знали и ничего мне не сообщали. А
это ведь меняет все наше расследование. И теперь искать мы с вами должны не
убийцу-одиночку, пусть даже самого талантливого, а сотрудника специальной
службы ее величества.
– Нет-нет, – возразил Муса Халил, оглядываясь на дверь,
словно опасаясь, что кто-то может войти, – все совсем не так, как вы
думаете. Признаюсь, что вам удалось меня удивить, и вы действительно
великолепный эксперт, если сумели все так быстро узнать. Но этот консул не
имеет никакого отношения к нашим проблемам. Это только бизнес и ничего личного.
Шпионы ее величества не имеют к этим разговорам никакого отношения.
– Почему вы в этом так уверены?
– Я просто об этом знаю. Но учтите, что, кроме меня, об этом
никому не известно. И никто не должен знать. Это корпоративная тайна компании
Ашрафи.
– Тогда поясните, в чем дело?
