– Но два убийства произошли, – напомнил Дронго.
– Верно, – согласился Давид Аронович, – и поэтому
я готов вам подсказать, где нужно искать. Они произошли в нашем доме, но никто
из жильцов дома к этим убийствам не может быть причастен. Вы поняли мою
подсказку?
– Никто из жильцов, – задумчиво повторил Дронго. –
Вы считаете, что это мог сделать кто-то из тех, кто бывает в этом доме или
работает в нем, но не является жильцом дома?
– Правильно. Домработницы, водители, техники, разные
мастера, помощники, секретари, целый штат прислуги. Каждый из них мог совершить
это преступление, ведь зависть порождает ненависть. Самая сильная ненависть –
это классовая ненависть. И она базируется на золоте, на деньгах. У кого меньше
денег, тот всегда завидует тем, у кого их больше. Встречаются отдельные
индивидуумы, которые понимают, что всех денег не заработаешь. Чтобы так
понимать, нужно быть с детства обеспеченным человеком. Расти в достатке и
никому не завидовать. Остальные завидуют. Чужой жене, чужой машине, чужой
квартире, чужим деньгам, чужому успеху. Вы меня понимаете?
– Не получается, – сказал Дронго, – я понимаю ход
ваших мыслей, но не получается. Дело в том, что на входе сидит охранник,
который регистрирует всех вошедших в дом людей, не проживающих в ваших
квартирах. Всех, кто сюда приходит, я имею в виду обслуживающий персонал,
включая водителей, телохранителей и даже кухарок. А значит, чужой дважды не мог
пройти незамеченным и выйти отсюда. Это просто невозможно. Значит, кто-то из
своих.
– Я знаю каждого, кто у нас живет. Таких здесь нет, –
твердо ответил Давид Аронович.
– Дело в том, что погибший выдал кому-то из соседей триста
тысяч долларов. Возможно, в долг. А потом не смог получить эти деньги. Это пока
только наше предположение, но я не думаю, чтобы такой опытный бизнесмен, как
вице-президент компании с миллионными оборотами, мог выдать такую сумму
домохозяйке или кухарке. Не могу в это поверить.
– Триста тысяч долларов, – повторил Савицкий, –
это серьезная сумма. Почему вы мне сразу не сказали? Тогда совсем другое дело.
Триста тысяч – большие деньги, даже для живущих в нашем доме. Нужно будет
подумать.
– Вот видите. Значит, просто так жильцы вашего дома никого
не убьют, а за триста тысяч вполне могут. Люди у вас какие-то подозрительные.
– Люди везде одинаковые, – возразил Савицкий, –
когда такие большие деньги, некоторые могут колебаться. Помните у Маркса:
«Обеспечь пятьсот процентов прибыли, и нет таких преступлений, перед которыми
он бы остановился».
– Не думал, что вы можете цитировать Маркса.
– А я его выучил в тюремной библиотеке. Это мне заносили в
плюс. Я был единственный заключенный, кто читал Маркса, Ленина, Плеханова.
Между прочим, поучительное чтение. Умнейшие люди были. Очень много полезного.
Значит, триста тысяч долларов.
– Появились конкретные кандидатуры? – улыбнулся Дронго.
– Нет. Все равно нет. Есть несколько человек, кому нужны
такие деньги. Но нет потенциальной воли и способности к этим преступлениям.
Нет. Я по-прежнему убежден, что в нашем доме таких преступников нет.
– В таком случае у меня более конкретный вопрос. Кому,
по-вашему, бизнесмен мог доверить такую сумму? Он же не мог отдать ее первому
встречному только потому, что тот его сосед по дому.
– Не мог, – нахмурился Давид Аронович, – они
должны быть знакомы. У них могли быть общие интересы. И вероятно, ваш бизнесмен
чувствовал себя обязанным. Такое возможно?
– Мне нужно подумать. – Дронго потер подбородок.
Неужели Савицкий сумел подсказать ему ответ? Он должен был сам догадаться.
Теперь остается только проверить некоторые детали, и тогда он сможет назвать
имя убийцы уже через полчаса.
– Спасибо, – взволнованно произнес Дронго, –
кажется, вы действительно мне очень помогли.
– Всегда готов, – добродушно усмехнулся
Савицкий, – заходите к нам еще раз. Только без своего сопровождения. Вид
человека в милицейской форме действует на меня плохо. С этим невозможно
бороться. Это уже на всю жизнь.
Глава 20
Дронго вернулся в квартиру на восемнадцатый этаж. Увидев
выражение его лица, Федосеев быстро спросил:
– Что случилось? На вас лица нет.
– Я все знаю, – задумчиво произнес Дронго, – мне
все известно. Остается уточнить три вопроса, и я могу назвать имя «отравителя».
– Какие вопросы? – спросил следователь.
– Мне нужна будет ваша помощь, – сказал Дронго, –
чтобы быстро получить ответы на все три вопроса. Они не сложные, просто нужно
было пройти через все эти испытания, чтобы найти ответ. Он оказался до
банальности прост. Есть такой принцип Оккама: «Не умножай сущее без
необходимости». Мы искали чуть ли не политический заговор, а все оказалось
гораздо проще. Деньги, деньги и еще раз деньги. Если разрешите, мы сейчас все
проверим, а потом я пойду и сам переговорю с этим убийцей. Без свидетелей.
– Нет, – решительно возразил Федосеев, – это
слишком опасно. Вы видели, как он умеет убивать. Сначала Ашрафи, потом его
адвоката. Нет, одного я вас не отпущу. С меня достаточно того, что уже
произошло в этом доме.
– Я вынужден настаивать. Хотя бы для того, чтобы облегчить
вам задачу. И еще одна просьба. Пусть все машины демонстративно отсюда уедут.
Достаточно, если вы оставите группу захвата. А теперь давайте уточним наши
вопросы.
Уже через пятнадцать минут они получили ответы на все
вопросы. Дронго вопросительно посмотрел на следователя.
– Но как? – ошеломленно спросил Федосеев. – Как вы
смогли догадаться? Это же практически невозможно.
– С самого начала я был уверен, что передо мной трудная
задача. Ведь вы уже успели все проверить. Да и специалист из Голландии не был
дилетантом. Поэтому я решил пойти несколько иным путем. Стал узнавать, какие
интересы были у погибшего Ашрафи, с кем он встречался. Нашел девушек, которые
обычно к нему приезжали. И они вспомнили о том, что именно двадцать второго августа
кто-то пришел к Ашрафи, позвонив в дверь. Они тихо переговорили, и хозяин
вернулся к ним очень недовольным.
Я сразу проверил по журналу регистрации. В это время никто
из чужих в дом не приходил. Значит, был кто-то из соседей. Почему Ашрафи был
так недоволен? В разговоре со мной Вуличенко вспомнил, что египетский бизнесмен
говорил о деньгах, которые он одолжил одному из своих соседей, а теперь ждал,
когда тот ему вернет. Он даже соврал своему другу, сказав позднее, что деньги
вернули. Ему было неприятно сознаваться, что деньги ему еще не отдали. А я
знал, что в начале июля ему привез наличными сумку денег Муса Халил. Но эти
деньги словно бесследно исчезли. Как я вышел на кабину лифта, я вам уже сказал.
Гибель несчастного мопса отчасти мне помогла. Но самое главное мне сообщила
канадская журналистка Рита Эткинс. Рассказывая о встрече с погибшим, она
вспомнила, что летом была у него в гостях. И во время их встречи здесь
появилась еще одна дама. Эткинс была возмущена и настолько забылась, что
оставила воду открытой, затопив соседей внизу. Вот такой забавный и любопытный
факт. Казалось, что в нем особенного? Но он дал мне разгадку к этому убийству.
