Глава 14
СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС НАД КРУПНОЙ РЫБОЙ
Когда вошла Дженнет сообщить, что внизу ждет стража, Франсис начала тихо плакать.
– Меня разлучат с моим ребенком, – сказала она.
– За девочкой будут хорошо присматривать, – заверила ее Дженнет.
– Меня заключат в Тауэр, Дженнет.
– Милорд Сомерсет уже находится там, миледи.
– Что с нами будет? – стонала Франсис. Дженнет подумала о качавшихся на виселице телах Уэстона, Анны Тернер, сэра Джерваса Хелвиза и Франклина и промолчала.
По реке из Блэкфайарса к мрачной крепости. Еще никогда Тауэр не выглядел таким угрожающим. Неприступные степы сомкнулись вокруг Франсис.
Сюда привели Томаса Овербери. Что он чувствовал, когда его заточили здесь? До сих пор ей такое и в голову не приходило.
Томас Овербери, который попал сюда, не совершив никакого преступления, который был приговорен к смерти не судом, а ею, Франсис, графиней Сомерсет!
Франсис обуял леденящий ужас.
А что, если ее приведут в камеру, где он мучительно умирал? Что, если его призрак остался здесь, чтобы преследовать ее по ночам? Овербери и так не дает ей покоя со дня смерти, но если он придет к ней, когда она будет совсем одна в своей холодной камере?
Франсис начала кричать:
– Вы ведете меня в камеру Овербери! Я не пойду туда!
Стражники переглянулись, сочтя это протестами виновной, но Франсис была так хороша даже в горе, что им стало жаль ее.
– Миледи, – сказали они, – мы ведем вас в апартаменты, недавно освободившиеся после сэра Уолтера Рэли.
– Рэли, – повторила она и подумала о принце Генрихе, который рассказывал ей о великом искателе приключений и говорил, что часто навещал его в тюрьме.
Как переменилась жизнь для них всех! Генрих мертв, Рэли собирается отплыть к Ориноко, а она – пленница Тауэра, и ей предстоит суд за убийство.
Франсис окинула взглядом комнату, села за стол, за которым работал Рэли, и закрыла лицо руками.
«Что со мной будет?» – спрашивала она себя.
* * *
Был конец мая, когда Франсис доставили из Тауэра в Вестминстер-Холл. На улицах собрались толпы, потому что это дело вызывало у людей гораздо больший интерес, чем любое другое на их памяти. Народ гневался, поскольку преступники более скромного происхождения предстали перед судом без промедления, в то время как граф и графиня, которые, как оказалось, были зачинщиками преступления, до сих пор оставались безнаказанными.
– Справедливости! – роптала толпа. – Требуем правосудия!
Это был суд над государственным преступником, и следовало соблюсти все тонкости процедуры. Многие знатные лорды во главе с лордом-канцлером Эллсмором были приглашены, все хотели присутствовать на суде, и многочисленные дворяне поскромнее проделали путь из своих деревень ради того, чтобы посмотреть, как графиня Сомерсет предстанет перед судом.
Когда лорд-канцлер в сопровождении шести приставов с жезлами вошел в зал, забили в колокола. За ним следовали все придворные сановники, председатель суда пэров и пэры королевства, протоколист, скромно одетый в черное, и сэр Джордж Мор, комендант Тауэра, занявший место казненного Хелвиза.
Старший пристав потребовал тишины, когда стали читать обвинительный акт, а после прочтения выкрикнул голосом, слышным по всему залу:
– Введите обвиняемую!
Комендант Тауэра исчез на несколько минут, а потом вернулся вместе с Франсис.
Она была очень бледна, и в ее прекрасных глазах застыл страх. На ней было черное платье с рюшами и манжетами из тончайшего кружева. Встав у барьера, отделяющего судей от подсудимых, и устремив взгляд на председателя суда пэров, Франсис выглядела так изысканно, словно сошла с картины.
– Милорды, – начал председатель, – вы приглашены на заседание суда пэров по делу Франсис, графини Сомерсет.
В зале суда эхом отозвался голос:
– Франсис, графиня Сомерсет, поднимите руку! Франсис повиновалась.
Ей зачитали подробное обвинение в убийстве, затем секретарь коронного суда выкрикнул зычным голосом:
– Франсис, графиня Сомерсет, что вы скажете? Вы виновны в этом преступлении или невиновны?
Все в зале замерли в напряжении и подались вперед, чтобы услышать ее ответ.
Франсис дала его без колебаний, зная, что ее письма к Форману и Анне Тернер находятся в руках судей.
– Виновна! – отозвалась она.
* * *
Процесс был недолгим. Поскольку Франсис признала свою вину, не было необходимости предъявлять непристойные восковые фигурки и зачитывать письма. Но многие из присутствующих уже видели фигурки и слышали, что говорилось в письмах.
Франсис ничего не могла сказать в свою защиту. Вся эта история была известна: попытка околдовать Эссекса и, по всеобщему мнению, убить его, которая провалилась. Попытка убить Овербери, которая увенчалась успехом.
Лорд-канцлер огласил приговор.
– Франсис, графиня Сомерсет, поскольку вас обвинили, привлекли к суду, признали виновной и вам нечего сказать в свою защиту, я оглашаю приговор… Вас отвезут отсюда в лондонский Тауэр, а оттуда к месту казни, где вы будете повешены за шею, пока не умрете. Да сжалится Господь над вашей душой!
Пока канцлер говорил, Франсис видела в толпе собравшихся посмотреть, как ее будут судить, устремленный на нее задумчивый взгляд.
Роберт Девере, граф Эссекс, был не в состоянии ненавидеть эту женщину, которая пыталась разрушить его жизнь, и, глядя на преступницу, не мог выбросить из головы воспоминание о смеющейся девочке, которая так радостно с ним танцевала на их свадьбе.
Франсис отвернулась. Она не интересовалась, что ее первый муж думает о ней. Ее ожидало такое ужасное будущее, что прошлое почти перестало что-либо для нее значить.
Выйти на свежий воздух, чтобы снова войти в мрачные стены Тауэра.
А когда она в следующий раз покинет них…
Но Франсис не могла думать об этом ужасе. Она подняла лицо к майскому солнышку. Никогда прежде не казалось оно ей таким желанным, никогда река не сверкала так ярко, никогда мир не казался таким прекрасным, как сейчас, когда ей скоро предстоит покинуть его навсегда.
* * *
На следующий день в Вестминстер-Холл разворачивалась похожая сцена, только на этот раз на скамье подсудимых был другой обвиняемый.
– Роберт, граф Сомерсет, поднимите руку!
– Роберт, граф Сомерсет, что вы скажете? Вы виновны в убийстве, в котором вас обвиняют, или невиновны?
Роберт мог дать ответ, противоположный тому, что была вынуждена дать Франсис.
– Не виновен! – заявил он твердо. Процесс над Робертом занял больше времени, чем над его женой; она признала свою вину, и приговор был вынесен довольно быстро, но Роберт решительно вознамерился доказать свою невиновность и бороться за свою жизнь.
