— У тебя нос холодный.
— Зато ты горячий. И твердый…
Действительно. К низу моего живота прижимался довольно внушительный стояк благоверного. Интересно. Это в мою честь или…
Я сместила ладонь и обхватила эрекцию Тима.
— Смотрю, разговоры о свингерах не на шутку тебя завели.
— Что? Глупости какие!
Тимур отшатнулся. Распахнул передо мной дверь и, затолкав меня на пассажирское сиденье, обогнул машину.
— Пристегнись, — бросил мне, усаживаясь за руль.
— Интересно, как они к этому пришли?
— К чему?
— К такому образу жизни.
— О, господи! Тебе не все равно? — изумился Тим.
— Нет. Интересно же! Скажешь, нет?
— Нет. — Тимур недовольно на меня покосился и заметил: — Ты сегодня какая-то странная. Я тебя не узнаю.
— Я тебя тоже, Тим… Я тебя тоже.
— И что ты хочешь этим сказать? — Взгляд темных глаз скользнул по моему телу, оставляя на теле ожоги.
— Ты счастлив?
— Приехали…
— Нет, ты ответь! Может быть, тебе не хватает чего-то…
— Кажется, минуту назад мы обсуждали свингерский образ жизни Волкова.
— Да, но ты сказал, что тебя эта тема не интересует.
— И поэтому ты решила устроить мне какой-то глупый допрос? Чтобы хоть чем-то заполнить паузы?
— Да нет. Тут другое. Скорей я пытаюсь разобраться, откуда они вообще взялись.
Лежащие на руле пальцы сжались, выдавая недовольство мужа. Много слов вертелось у меня на языке и много вопросов. Но я так и не решилась озвучить их, а вместо этого, в который раз, уступила. Развернулась в кресле, так близко к нему, что наше дыханье смешалось. Нежно коснулась пальцами. Тимур потерся о них, как большой кот, и я, смеясь, почесала его за ухом.
— Свингеры, — хмыкнул тот. — Ну надо же.
— Ха-ха! А говорил, тебе все равно.
— Согласись, это несколько необычно.
— Просто ты отстал от жизни, Алмазов.
— А ты, Алмазова, считаешь это нормальным?
Хм. Я не ожидала такого вопроса, а потому ответ нашелся не сразу.
— Ну, когда взрослые люди по обоюдному согласию выбирают такой стиль жизни… Это нормально, да. Необычно, конечно. Но, по крайней мере, они друг другу не изменяют, не врут и не предают…
К концу предложения мой голос непроизвольно скатился в шепот. Пьяный угар развеялся, и настроение снова упало. Тимур молчал. А что ему было сказать на это? Я надавливала на болевые точки и отдавала в этом отчет.
— Что молчишь?
— А что сказать?
— Не знаю…
Тимур выкрутил руль, плавно вписываясь в поворот. Меня качнуло. Рука скользнула вниз по его ноге. Тим замер, ободренная его реакцией, я еще раз погладила мужа — теперь уж намеренно. Алмазов тихонько выдохнул и сполз вниз, расставляя ноги чуть шире. Давая мне простор для маневра. Мое дыхание стало неглубоким и частым. Низ живота конвульсивно сжался. Меня бросило в жар. Я подобрала под себя ноги и развернулась к Тимуру. Как же катастрофически мне не хватало этого. Физической близости. Контакта тел… Тим отстранился от меня сразу же, как только ему поставили диагноз. И я ведь знала, что с его потенцией все в порядке, он просто вычеркнул секс из нашей жизни. На долгих полтора года…
Мои пальцы слегка дрожали, когда я потянулась к пряжке на ремне мужа. Я была ужасно неуклюжей: с трудом вытащила из петли пуговицу, расстегнула ширинку. Даже умудрилась поцарапать Тимура в самый ответственный момент. Он зашипел.
— Черт! Прости. Больно?
— Переживу, — Тим поерзал и толкнулся в мою ладонь.
— Сейчас пожалею… — пообещала, склоняясь над его пахом.
— А до дома никак?
— А ты хочешь?
С мучительным стоном Тим толкнулся в мой рот, что означало, наверное, что терпеть он не в силах. Я старалась. Я очень старалась. За столько лет изучив его от и до, я, кажется, знала все о его удовольствии. Тимур выгибался, замирал у самого края, но каждый раз в последний момент что-то словно отталкивало его в сторону. И он злился. Намотав на кулак мои волосы, толкался в рот, что есть сил, и тихо ругался.
— Все! Хватит! Дома продолжим, — рыкнул он, наконец, отстраняясь.
Не знаю, был ли у меня повод чувствовать себя униженной, но я чувствовала… Пряча эмоции, отвернулась. Стала суетливо поправлять макияж, стирая салфетками остатки помады. Я выглядела просто ужасно. Тушь размазалась от выступивших слез, тон наполовину стерся. А губы выглядели так, словно по ним хорошенько съездили, или… Вы поняли. Хорошо, что время было довольно позднее. Домашние наверняка спали. Не хотелось бы мне, чтобы меня увидели в таком виде.
— Я в душ, — не глядя на меня, бросил Тим, когда мы вошли в дом. Уступив ему нашу ванную, я поплелась в гостевую. Быстро обмылась, причесала волосы и поднялась к себе. Я хотела опередить мужа, но, похоже, у него был аналогичный план. Когда я подошла к постели, Тим уже крепко спал.
Точнее делал вид, что спит. Вот тебе и «дома продолжим»…
От отчаяния я готова была лезть на стены. Но, боюсь, Тимур бы этого не оценил. Тогда я решила напиться, но, слава богу, вовремя одумалась — завтра у меня ожидался сложный день. Было назначено несколько встреч, одна из которых с директором детского сада, в который совсем недавно ходили наши сыновья. Там негоже было дышать перегаром. Я замерла у кровати, несколько раз глубоко вдохнула и вернулась в постель.
Есть одно правило, которому я следовала долгие годы — чтобы ни случилось, засыпать с мужем в одной кровати. Не знаю, имело ли это смысл сейчас…
Неудовлетворенное тело ныло, но это было такой мелочью по сравнению с той болью, что я носила в душе. Интересно, как надолго хватит моего терпения? Мне все чаще казалось, что его не осталось вовсе.
Встреча с директрисой была назначена на самое утро. Тимур же обычно подъезжал в офис не раньше девяти. Я не стала его будить.
На въезде в город пришлось немного потолкаться в заторах, и я опоздала. По дорожкам к саду неслись такие же незадачливые родители, волоча за собой, как на прицепе, заспанных, сонных чад. Невольно я улыбнулась.
В кабинете Лесиной пахло кофе и сдобой.
— Вот, снимаю пробу с завтрака! — улыбнулась та. — Угощайтесь.
Я с тоской посмотрела на румяную ватрушку, но все же нашла в себе силы отказаться от угощения.
— Нет-нет. Если можно, я только кофе…
Наша встреча с директрисой завершилась довольно быстро. В конце концов, договор уже был подписан, и нам оставалось обсудить лишь детали, но из-за проклятой пробки в тоннеле, на работу я попала едва ли не к обеду.
