С каждым шагом он осторожно приближался к нашему столу, а при упоминании драконов начал его обходить по дуге, чтобы приблизиться ко мне сбоку.
— Стоять! — вдруг рявкнул Гэбриэл. И резко вырос в росте. Голос его стал ощутимо грубее. — Еще движение, и я приму его за нападение на мою… гостью. Слишком долго я не принимал участие в клановых делах, кажется, со мной вообще перестали считаться. Я сам берусь за дело о драконах, это моя семья и мое решение по праву старшего. Отто, можешь убираться, пока я еще себя контролирую!
— Судья не может перестать себя контролировать, — глухо сказал светловолосый Фенрир и покачал головой, — леди Химена, вы правы, с ним что-то не так. В нормальном состоянии он не стал бы защищать от правосудия левую девицу. Надо сообщить остальным.
Елки-моталки, нас с Гэбом разделял стол, но я почувствовала, как полыхнуло от него раскаленным воздухом. Еще немного и по центру библиотеки начнет боевую вакханалию здоровенный мутант или серый гигантский волк… Как будто нам и так не хватает проблем.
— Вы что, идиоты? — зашипела я. — Он только сегодня ночью был в бою. Бился один за всех, спасал клан. О каком контроле вы говорите?! И еще — это моя книга! После суда, но неважно…
Слова и мысли заплетались. Стало жарко, по краю зрения заволокло красной дымкой. Кажется, Гэбриэл поджигает воздух. Не знала, что оборотни так могут. Я скрипнула зубами и выдохнула:
— И я не левая девица. Я — невеста. Или как там… В общем, мы думаем над этим.
Боже, что я несу-у-у. Шумы в комнате стихали по мере того как присутствующие осознавали произнесенное мной.
Плавно, словно в замедленной съемке ко мне развернулся Гэбриэл. Темные пряди ударили росчерками по лбу и скуле, полыхнули посветлевшие глаза. Насколько помню, у его волка они превратились в прозрачно-белые, как бриллианты. И только в человеческом виде и спокойном состоянии набирали ясную бирюзу.
Не обращая внимание на четырех опасных громил за спиной, он перепрыгнул через стол, опережая пытавшегося дойти до меня Отто.
Миг и я задрожала в надежных объятиях. Мне жарко, по лбу тек струями пот, но Гэб уже успокоился и воздух перестал расплавленным свинцом забивать легкие. Я с хрипом вдохнула и вдавилась лбом в его плечо.
— Все. Я тут. Тебя никто не посмеет тронуть, — прошептал он.
На другом конце комнаты охнули, взвился возмущенный молодой женский голос:
— Не понимаю, какие драконы? Какая Альба? Это же та девчонка, которая… С чего это она невеста?!
Это до сих пор молчащая врач не выдержала и прорвалась эмоциями. На последнем слове от возмущения она дала петуха.
Ей ответил низким баритоном скорее всего Отто Фенрир. Мне его не было видно, Глостер был все еще слишком большим и полностью закрывал меня от остальных.
— Мисс Шлиман, если семья Глостеров решит сообщить детали, вы обязательно узнаете. А пока молчите, вы здесь для выполнения профессиональных обязанностей и ни для чего другого. Так… Леди Химена, пожалуй, я подожду вас наверху. Видите, все оказалось просто — наследник клана находится под влиянием свежей метки и защищал невесту… Отсюда эмоциональная нестабильность и скрытность. Гэб, извини… Я был неправ. А на счет драконов отдельно поговорим, если в ближайшие дни будет готов обсуждать.
с каждым словом он звучал все приглушеннее, удаляясь в сторону выхода. Гэбриэл развернулся, чтобы махнуть рукой грубияну Фенриру, и тем самым приоткрыл для меня вид на дверь.
Там прямо в проходе, держась за локоть докторицы, продолжала непоколебимо стоять миссис Глостер. И теперь она, впервые за все это время, прямо смотрела на меня. Сверля янтарными, как у Зейна, глазами.
Сухая, несгибаемая как горный карагач. Ее обходили, чтобы выйти в коридор, а она вцепилась в меня зрачками словно железными крючьями.
— Ты, конечно, не настоящий дракон. Они за чужих замуж не выходят, — наконец, процедила леди Химена. — Понятия не имею кто ты, но приму любой выбор внука… когда увижу метку. Белла говорит, что метка Ронни не продержалась и суток. Покажешь, что там тебе поставил Гэбриэл?
Глава 24. А невеста была — просто огонь!
Она обращалась напрямую ко мне. Даже осталась одна, чтобы уличить в мошенничестве и еще раз убедиться в своих подозрениях. Давила и давила до унижения.
Леди старой закалки. Возможно, она была права, защищая внука и клан, но ее требования перешли все границы, врываясь в мое личное пространство. И на фоне взбрыкнувших эмоций стали последней каплей. Мое «Я» окончательно сорвалось в пике, бунтуя и снося так долго взращиваемую светскую сдержанность.
— Да как вы смеете? — рыкнула я, вытягиваясь струной, пытаясь отодвинуть Гэбриэла. Отодвигаться он не хотел, но и разъяренную меня выдерживал с трудом.
— Я! Я сама решу за кого выходить замуж! Не ваше это дело. Как и метка! Вы обвиняли Альба в хитрости? Я огорчу вас еще больше — мы мстительные! По крайней мере я — точно. Еще одно слово, еще одно дурацкое оскорбление, и я заберу у вас все. Дом. Внуков. Что там у вас еще есть? Гэб, что у нее еще есть?
Рука оборотня не давала мне вырваться, удерживала на месте, поэтому я подпрыгнула и чуть не кинула в престарелую Глостер книгой. Ой. В последнюю секунду опомнилась и просто хлопнула фолиантом о стол что было сил.
— В каком смысле все заберешь? Типун тебе на язык, — испуганно выдохнула леди Химена, хватаясь за косяк.
— Гори вы огнем, — от души пожелала я, снова чувствуя, как в помещении становится жарко.
— Холли… — пробормотал Гэбриэл, гладя меня по спине.
— Что?!
Второй раз оказаться невестой получилось еще хуже, чем в первый. Хреновая из меня невеста! Поругалась с взаимными проклятиями с ближайшей родственницей жениха, старенькой бабушкой. Позо-о-ор! Но повторись все сначала я опять бы ей сказала…
— Холли!
— Да что?!
— Не дергайся. Ты горишь.
Не поняла. Я же НЕ СЕБЯ поджечь пожелала… Да и как это вообще могло произойти?! Ох, ты ж! Мое чудесное нарядное платье дымилось, в районе колен ткань успела обуглиться, змеилась краем. Я запаниковала, заголосила «Мамочка!», причем не на английском, а как радистка Кэт* перешла на исконно-посконный. Но стало еще горячее, тело обдало кипящей волной и — на бедре затанцевал настоящий язычок огня. По-мо-ги-те! Сгораю во цвете лет, живьем!
Лицо Гэбриэла внезапно приблизилось и мой орущий рот запечатали поцелуем. С трудом. Потому что звала маму я от души. Во всю мощь молодых легких.
Меня подхватили под тлеющий подол и рывком водрузили на стол, с хлопком припечатав ягодицами о крышку. И, между прочим, больно задев об острый угол книги.
Через секунду я лежала под тяжелым давящим телом и с заткнутым ртом. Изумленно мыча, я уперлась ладонями в плечи оборотня, но он просто вырос еще больше, зажав собой как глыбой и перекрыв видимость.
