Дедрик подошел ко мне и подал руку. Я опустила одну ножку, другую, и даймоны растеклись невесомой субстанцией, освобождая мне место.
Король заглянул мне в лицо и, увидев на нем задумчивое выражение, упрекнул:
— Принц сказал вам что-то неприятное? А ведь я предупреждал, что не стоит лезть к нему сейчас.
— Что вы, Ваше Величество! Принц — чрезвычайно милый и вежливый молодой человек. Кстати, он едет с нами.
Удивленное выражение лица короля заставило меня улыбнуться.
Глава 18
Путь до границы выдался тяжелым. Не знаю, зачем торопился Дедрик, но даймоны гнали так, что Грету, мою самую молоденькую фрейлину, укачало. Карету трясло нещадно; от дурноты бедняжку-фрейлину ничего не спасало, ни мятные леденцы, ни яблоки, ни смена положения. Мы с Эльвирой тоже мучились, но не так сильно.
К слову, король и принц отказались ехать в карете. И правильно сделали, я думаю — иначе бы тоже сошли с ума от тряски! Они, как и стражи, а также некоторые из придворных, ехали на даймонах, воплотившихся в лошадей. Точнее в нечто, похожее на лошадей. Свободные же даймоны следовали за нами в виде вороньей стаи, и каркали, каркали, каркали, возвещая всем, что едут король и его свита! Столь эффектную процессию замыкали на нервных пуганых лошадях те несчастные придворные и слуги, которые или боялись, или не умели обращаться с духами.
Такая спешка послужила тому, что вечером, как и было задумано, мы пересекли границу и оказались в королевстве Имбер. Нас встретили с поклонами и торжественными речами; пригласили переночевать в замке одного уважаемого эгуи; сопроводили к замку.
Не знаю, как остальные несчастные, проделавшие с нами путь, но мои люди выглядели очень утомленными. Заметив, как я храбро сражаюсь с зевотой и сном, Дедрик милостиво разрешил мне отправиться в выделенные для нас покои и там отужинать. Разумеется, наши смотрители и стражи перед этим должны были проверить покои на предмет чар и прочих ловушек.
Пока они занимались этим, хозяин замка провел для нас небольшую экскурсию.
Уставшая до дрожи в коленях, я не была способна оценивать интерьеры, но все же отметила, что этот замок в лучшую сторону отличается от всех тех замков, где я уже успела побывать. По коридорам не гуляли ветра, сырость была ликвидирована, все лестницы были в отменном состоянии, стенки не косились, кровля не была разрушена, везде было светло и тепло, а даймоны были усмирены и боялись показаться на глаза.
Гордость своим королевством и владением сквозила в каждом слове, в каждом жесте, в каждом взгляде эгуи. Даже в утомленном состоянии я без труда расшифровывала подтекст слов и взглядов этого гордеца-имберианина: «Имбер велик, и скоро поглотит Аксар».
Дедрик делал вид, что ничего не замечал, и живо интересовался устройством каминного зала и приборов для стабилизации Потоков. Я же едва стояла, не говоря уже о том, чтобы поддерживать беседу. У меня разболелась голова, слезились глаза, чесался нос, начали ныть мышцы. Неужели простуда? Только ее не хватало!
Наконец, стражи закончили проверять покои, и я получила возможность подняться туда. Покои тоже были хороши: и сами по себе недурно устроены, и для нас, сиятельных гостей, убраны. Но я увидела только кресло, большое и мягкое с виду.
Подойдя, я упала в него, вытянула ноги и закрыла глаза.
На-а-а-аконец! Пок-о-о-ой!
Нам принесли ужин (и снова, я и не взглянула на подносы, от усталости заснули даже мои неутомимые любопытство и аппетит). Мы с фрейлинами едва поклевали что-то, выпили немного вина, и я их отпустила, предупредив, чтобы узнали, где им разместиться, у Боярдо.
Так, я осталась одна. Предусмотрительные хозяева подготовили для меня горячую ванну в смежной комнате. Я разделась, залезла в воду, но отдыхать не стала — просто ополоснулась с пути. В этой же комнате меня ждала нежнейшая сорочка, благоухающая свежестью. Выйдя из ванны, я надела эта благоухающую свежесть и, еле передвигая ногами, добрела до кровати с балдахином.
И еще раз — наконе-е-ец!
Я легла, закрыла глаза, и сразу погасли услужливые даймоны. Главное, заснуть до того, как придет Дедрик. А то опять скажет что-то такое, отчего весь сон пропадет, или начнет приставать.
Открылась дверь в покои, что-то сказали мои стражи, послышались шаги, даймоны вновь дали свет.
Дедрик. Легок на помине!
Я решила притвориться спящей, закрыла глаза и засопела.
Он подошел к кровати и начал на меня смотреть.
Я засопела усерднее.
Он все смотрел.
Нет, так спать невозможно! Даже дикая усталость со сном не перебьют этого неприятнейшего чувства, когда на тебя пялятся во все глаза! Я откинула покрывало, откинула волосы за плечи и… растерялась.
Ко мне вошел не Дедрик, а Фэд Уэнделл. Одним своим появлением он внес полную сумятицу в мои мысли и чувства. Я и рада была его видеть, и не рада; мне нравилось его дерзостное вторжение, и не нравилось; мне хотелось снова стать для него просто Соней, и не хотелось воскрешать свою влюбленность…
— Что вы здесь делаете? — шепнула я, глядя на него во все глаза.
— Я пришел предупредить вас, Ваше Величество.
— О чем? Что случилось? Эгуи Боярдо в курсе дела?
Уэнделл помедлил с ответом и взглянул на меня так, что я мигом забыла о своей усталости, о начинающейся простуде, о злоключениях с Корбинианами.
— Нет, эгуи Боярдо не в курсе дела… Ваше Величество, вы должны знать. Тело Рейна занимает его брат Дедрик.
— Я знаю.
— Разумеется, вы поняли, вы проницательны… — с готовностью кивнул Фэд, и я поняла, что не предупреждать меня о Дедрике он пришел, а с другой целью.
— Это все, о чем вы хотели меня предупредить?
— Я пришел не только для этого.
Фэд сделал несколько шагов и оказался у самого края кровати. На его лице я вновь увидела то выражение уверенности и спокойствия, которым он меня взбесил на черном острове.
— Вы возненавидели меня за то, что произошло на черном острове. Я почувствовал это; меня обожгла эта ваша ненависть.
Ах, вот оно что. Извиняться он пришел.
— Не переживайте, вовсе я вас не возненавидела, — устало и даже бесцветно сказала я. — На холодную голову я поняла, что вы все правильно сделали. Такие у вас инструкции, таков ваш долг.
— Вы думаете, я не отпустил вас, потому что мне так велел долг? О, нет, Ваше Величество. Я не отпустил вас, потому что не смог даже представить, что вы окажетесь где-то настолько далеко от меня. Я не отпустил вас, потому что люблю. Люблю вас.
Не знаю, то ли злосчастный стакан вина, который я недавно выпила, сыграл со мной злую шутку, то ли я сильно разволновалась, но мне стало дурно. Я поднесла руку ко рту, уверенная, что меня стошнит, но меня не стошнило.
