— Мам… — позвала тихо, понимая, что не поможет. Если раньше мама могла зависать так всего на несколько минут, то с годами стало только хуже. Хотелось бы верить, что в эти часы мама бродила по путаным закоулкам своей памяти, окунаясь в приятные моменты так же легко, как человек входит в очередную комнату или заглядывает за угол. Но, если верить врачам, никакой памяти уже не осталось.
Взяла ее за руку, не представляя, что будет потом. Она всегда была со мной. Даже когда заболела, даже когда забыла мое имя или как я выгляжу.
Это же все равно мама. Она была со мной каждую минуту, отвоеванную у болезни. Поддерживала, когда я росла, стараясь не давать понять, что больна. Благодаря ей я стала тем, кто есть. Все, что я делала в своей жизни… Все из-за нее или для нее.
Бабушки уже не стало. И когда уйдет мама…
Я останусь одна.
— Я тебя люблю, — произнесла, утирая слезы. — Прости, что приходила редко.
Черт, как же это несправедливо! Я бы не раздумывая променяла свою жизнь на любую другую, в которой мама окажется здорова.
Потом мы сидели в тишине. Я не знала, что можно еще сказать, да и смысл? Никакие слова ситуацию не исправят. Глеб Егорович говорил, что люди с болезнью Альцгеймера слышат и прекрасно понимают, что им говорят. Просто не в состоянии отреагировать так, как это делают здоровые.
— Вы останетесь на обед? — медсестра вернулась в палату.
— Обед? — я посмотрела на часы, не представляя, куда опять улетело все время.
— Да. После у нас процедуры. Это займет часа два. После должна быть прогулка, но врач не рекомендует.
— Нет, — еще раз проверила время, — я, наверное, поеду.
Как раз успею на электричку. Стыдно, но мне безумно тяжело видеть маму такой. Понимать всё еще хуже.
На первый этаж спустилась практически бегом. Ресепшен пустовал, так что прощаться оказалось не с кем. Думаю, оно к лучшему. Состояние не из приятных. Говорить с кем-либо не хотелось. От слова «вообще».
Свежий воздух и осенняя прохлада должны помочь. А если успею перехватить по дороге чашку горячего чая — глядишь, хоть немного отвлекусь.
Наушники в уши, музыку на максимум. На улице разгулялся ветер, так что накинула капюшон. Вновь посмотрела на часы, чтобы понимать: есть шанс остановиться по дороге в кафе и не опоздать при этом на электричку? Или нет?
В следующую секунду удар в бедро снес меня с ног.
Глава 17
— Как вы?
Я?
Я, черт возьми, вообще больше ничего не буду просить у вселенной. Я хотела отвлечься, а не попасть под машину. Нет, конечно, отвлеклась от грустных мыслей. Но черт возьми!
Наушники вылетели, ладони от падения на гравий саднило.
— Лежите, я позвоню в скорую, — тот же низкий мужской голос, что и несколько секунд назад.
— Не надо, — буркнула, погладив себя по ушибленному бедру. Надеюсь, это не выглядело странно. Хотя… плевать.
Собралась с духом и все-таки поднялась на ноги — осматривать, насколько сильно мне досталось.
Джинсы порваны, куртка вся испачкана в пыли. Локти, ладони и коленка в ссадинах. Хоть головой не ударилась. Да и радоваться надо, что меня просто с ног сбило и обошлось без переломов.
— Вам надо в больницу, — сообщил мужчина, на которого я так ни разу и не взглянула.
— Мы и так в больнице, — ответила, поднимая взгляд на незнакомца. Высокий мужчина средних лет, на черных волосах в области висков проступила первая седина. Статный, в деловом костюме. Стоит рядом с огромным «Лексусом», водительская дверь открыта.
Ага. Значит, это он меня сбил.
— Здесь нет рентгена. Вдруг у вас перелом? — выглядел мужчина взволнованным. Можно его понять, в принципе.
— Вы-то откуда знаете?
— Это мой пансионат. И рентген здесь появится только в следующем году, когда мы отстроим новое крыло.
— Ммм, здорово, — ехидно улыбнулась. — В любом случае не стоит беспокойства.
Идти могу — значит, ничего не сломано.
— Давайте я вас хоть до травмпункта довезу?
— Нет, — отрезала строго. — Не обижайтесь, но я не сажусь в машину к незнакомцам. Особенно если они только что сбили меня.
Мое смелое заявление мужчина встретил надменным смешком.
— Справедливости ради… это вы бросились под мою машину.
— Я не…
— Вы не заметили, — снисходительно добавил мужчина.
— Здесь частная территория. А парковка находится за воротами. Вы вообще не должны были появляться здесь на машине.
— Вероятно, — кивнул водитель. — Только территория принадлежит мне, и я привык заезжать на машине. А не бросать авто где-то за воротами.
— Видимо, зря, — ответила холодно. Решив, что беседа и так затянулась, отправилась в сторону тех самых ворот, чтобы еще успеть на электричку. Первый же шаг отозвался болью в бедре.
— Да бросьте вы. — Мужчина обогнал меня и преградил дорогу своей фигурой. — Вы хромаете. И раны надо промыть. Если не хотите в больницу, давайте хотя бы до процедурной вас провожу. Ссадины надо обработать.
— Слушайте, — выдохнула, попутно собираясь достать телефон и проверить, светит ли мне еще уехать в Москву раньше восьми вечера. — У меня к вам нет никаких претензий. Я не стану обращаться в травму или писать на вас заявление. Так что вам не о чем беспокоиться.
— Женщины, — выдохнул мой новый знакомый тоном вселенской усталости от баб. — Спасибо, конечно. Но мне кажется, я ясно дал понять, что ваше состояние меня волнует больше, чем возможная явка в суд.
Наконец, выудила телефон из кармана. Экран оказался разбит вдребезги.
Просто отлично.
— Вот, я вам еще и телефон должен. Пойдемте. — Мне предложили руку, и отказаться я не смогла. Ладони уже горели, и грязь действительно надо вымыть из ран.
— С чего вы такой вежливый? — не теряя легкой озлобленности, поинтересовалась я у мужчины.
— А почему бы нет? Во-первых, я всегда вежливый.
— Сильно сомневаюсь.
— Во-вторых, рядом с милой девушкой как-то само собой получается быть приятным собеседником. — Мое едкое замечание мужчина пропустил мимо ушей.
— Я не говорила, что вы приятный собеседник, — заметила с улыбкой.
— Это вы меня пока плохо знаете.
Мы дошли до процедурного кабинета, в который местный хозяин ввалился без стука.
— Богдан Георгиевич, мы к вам. — Меня затянули внутрь. — Я тут девушку сбил, от больницы отказывается. Посмотрите?
— Конечно, Виктор Олегыч, проходите.
— Я оставлю вас, — шепнул «Виктор Олегыч», подведя меня к кушетке. — Богдан Георгиевич, я отойду на двадцать минут. Посмотрите за пострадавшей, чтобы она без меня не сбежала.
