Меня уволят с позором.
— Ты не представляешь, как ты всех достал своими выходками… Мало того, что ты приперся без приглашения… Мало того, что ты довел Аню настолько, что она из города уезжает, лишь бы тебя не видеть…
Я больше никогда не буду разговаривать с Машей. И поняла все не так, еще и мужу рассказала. Который свое додумал. И не просто додумал — так еще и информацию сливает не туда, куда надо. А если бы Коржаненко меня действительно довел? Не хотела бы я, чтобы он знал такие подробности.
— Сереж. Серьезно тебе говорю — свали, а? — предложил Андрей еще раз. Весьма сдержанно. На удивление сдержанно.
— И не подумаю, пока не вобью в твою голову хоть немного мозгов, — не видела, но уверена — Сергей в привычной манере сложил руки на груди. Так что разговор будет очень долгим. — Пока ты зажимаешься здесь с какой-то… девушка, извините, ничего личного…
Оу… Так Сергей Викторович меня не видел? Или не узнал? Посмотрела на себя, насколько это было возможно. И только сейчас поняла — мою голову Андрей прижимал к своей груди, пиджак его был расстегнут, так что скрывал мою верхнюю половину. А из нижней… Сергей мог видеть только мои бледные ноги, от коленок и ниже. И, вероятно, по ним и туфелькам не идентифицировал.
— Пока ты здесь веселишься, Аня вообще сбежала, так что мы найти не можем. Потому что даже видеть тебя не может. Угораздило же ее влюбиться в такого ублюдка…
Вот и где я хоть кому говорила, что влюблена? Это только моя тайна. Еще одно спасибо Маше за длинный язык и богатую фантазию с обостренной интуицией.
— Ты меня любишь? — Андрей убрал руку и посмотрел на меня.
— Ты еще и глухой, — Сергей шумно вздохнул. — Я говорил про Аню…
— Я здесь, — голову высовывать побоялась, зато неуверенно подняла руку и помахала почти бывшему начальнику. Уж не знаю, удачный ли момент, но признаться все-таки стоит. Пока Сергей Викторович еще чего заботливо не сболтнул.
— Оу…, - до кого-то дошло. Наконец-то! — Я, наверное, не вовремя….
— Очень, Сереж, — Андрей не сводил с меня взгляда. — Может, теперь уже выйдешь, и дашь нам с Анютой спокойно… поговорить?
— Да, конечно, — ответит мужчина, но по повисшей тишине не было похоже, что он уходит. — Ань, я в понедельник думал заехать в офис. Но, так понимаю, встречу лучше перенести?
О мой бог!
— Серень, солнышко. Очень прошу — свали, — взмолился Андрей. Кажется, он едва сдерживал хохот. А вот меня очень смущало, что я не могу элементарно свести коленки вместе.
Как только дверь хлопнула, получилось хотя бы вздохнуть с облегчением.
— Ты меня любишь? — настороженно, Андрей заглядывал в мои глаза, будто в них скрывался ответ.
Рано расслабилась.
— Не так должны происходить признания, — я спрыгнула со стола и взялась поправлять на себе платье. Я еще себе в этом не признавалась. Так что ситуация… жесть.
— Ты меня любишь? — Андрей повторил свой вопрос, перехватывая меня за запястье. Словно я собиралась улизнуть, не удовлетворив его любопытства.
— Это правда имеет какое-то значение? — я пожалела, что я не еж. Сейчас бы свернуться клубочком, выставить иголки, чтобы никто в душу не лез.
— И все равно собираешься уехать?
— Дрю… — я протянула, вспоминая, как парня всегда звала Маша. — Я же говорю… все слишком не ко времени.
— Но ты хочешь уехать? — надавил Коржаненко.
— Я бы хотела уехать вместе с тобой. Но… Мы знакомы всего ничего. И я бы в жизни не осмелилась просить тебя бросить все, чтобы уезжать в другой город, и…
— Дурочка, — Андрей притянул меня к себе. На это раз мягко. И заключил в объятия. — Меня здесь точно так же ничего не держит. И я хочу быть с тобой. Больше жизни? Разве это не понятно?
Пришло время мне ничего не понимать и от этого хмуриться.
— Это большой шаг. Ты… ты не понимаешь. Я же не на месяц и не на два планирую исчезнуть из Москвы. Я хочу жить в городе поменьше. А лучше — за городом. Но не во всех этих Барвихах…
Бросила взгляд на целую винную комнату.
— Мне не нужны гигантские залы, колонны и лимузины. Я хочу устроиться там… может купить когда-нибудь маленький домик. Держать огород, — я мягко улыбнулась. — Я не хочу всей этой бесконечной суеты…
— Мне она тоже не нравится, — признался Андрей. — Зато нравится, когда мы с тобой вместе. Как я себя ощущаю, когда ты рядом. А остальное… Если тебе действительно не нужно все это… Анют, я могу тебе это дать. Может, не прямо сейчас, но смогу.
— Но мне этого не надо, — усмехнулась. — Разве ты не понимаешь? Важнее не что имеешь. А с кем ты все это создаешь. Я… я бы очень хотела, чтобы мы создавали все это вместе… Но я не могу тебя просить…
Андрей шумно вздохнул.
— Я так понимаю, что мне придется уговаривать тебя, чтобы ты забрала меня с собой? Вот прям навязываться?
Я засмеялась.
— Нет, не придется.
— Хорошо. Посмотри на меня, — парень поддел пальцами мой подбородок и заставил поднять голову. — Анют. У меня было всё, и я никогда не чувствовал себя лучше, чем в последние недели, проведенные с тобой. И я никогда не чувствовал себя хуже, чем сегодня, когда услышал, что ты уезжаешь. Без меня…. И это при том, что совсем недавно меня ударили ножом…
— Прости, — пискнула я искренне.
— Но обиднее, что ты не посчитала нужным хотя бы поговорить со мной об этом…
— Прости…
— Неужели не было понятно, что я по тебе с ума схожу? — Андрей словно мне в душу заглядывал. Настолько пронзительными казались его глаза сейчас.
— Ты отлично шифровался, — пожала плечами.
— Вот так, значит? — Андрей опустил руки на мою… пониже спины. — Может, надо лучше стараться?
Губы парня коснулись моей шеи.
— Дрю, может… продолжим дома? Без свидетелей?
— Зануда. — Коржаненко отступил. — Но перед отъездом… Может, расскажем всем нашу маленькую тайну?
— Какую?
— Анна Марьяновна, — парень опустился на одно колено. И мне поплохело. Он достал из внутреннего кармана длинную бархатную коробочку. — Будете моей девушкой? Официально?
Эпилог
Полтора года спустя…
— Приехали! — Андрей завалился в тамбур, в срочном порядке переобуваясь.
Если бы кто-то мне сказал, что я когда-нибудь увижу Коржаненко в высоких резиновых сапогах — я бы не поверила и послала куда подальше. Но нет — вот мой мужчина, скидывает измазанные в грязи сапоги, чтобы натянуть стильные спортивные кеды. Преображение из простого деревенского паренька произошло меньше чем за минуту. К этому моменту можно было услышать, как у въезда остановилась машина — гравий под колесами похрустел и смолк, рев мотора перестал распугивать несчастных несушек.
