Но как только он отходил от кафедры в сторону окна, мы складывали ручки, прекращали конспектировать, шептались и шушукались, лазили в сумки за посторонними предметами, намеренно отвлекались, оборачивались на задний ряд, жевали резинки и т. д. То есть на глазах преподавателя паиньки превращались в неуправляемых двоечников, никаким образом не вовлеченных в учебный процесс. Примерно к третьей прогулке профессор начал сокращать путь к окну, быстрее разворачивался и шел обратно. Затем он дольше задерживался на маршруте к двери, а потом, дойдя от двери до кафедры, лишь телом поворачивался в сторону окна, но не шел к нему.
Первая часть эксперимента легко удалась. Но мы все равно держали руку на пульсе, и, если у преподавателя возникал привычный импульс движения к окну, мы тут же реагировали на него нежелательным поведением. Мы целую неделю закрепляли успех.
A на следующей неделе мы поставили более амбициозную цель: отбить у лектора желание ходить и в сторону двери. Действовали мы теми же бесчеловечными методами. Получилось все быстро и эффективно. Похоже, профессор сам не понял, что произошло. Но мы действовали только во благо науки!
Адвокаты тоже хулиганят
Как-то на семинаре я рассказала про прием «супермаркет-терапия». Один из участников был действующим адвокатом и преподавателем в юридической академии. Он вел «адвокатский» спецкурс для студентов старших курсов. Спецкурс состоял из теоретической части обучения и практикума в виде слушания дел в судах с последующим разбором на семинарах.
Когда он услышал про такой прием, у него глаза загорелись. «На слушаниях в судах это может оказывать огромное влияние на решения и баланс сил», – сказал он возбужденно.
На очередном занятии он рассказал об этом приеме студентам и предложил вместе его опробовать. И на ближайшем слушании в зале уже сидело несколько его студентов. Для небольшого зала это довольно много.
И вот – суд идет. Напротив судьи – аудитория, состоящая из «наших» студентов и других слушателей, которые в меньшинстве. Выступает адвокат или его подзащитный, и весь зал естественным образом, не вызывая лишних подозрений, оказывает позитивную невербальную поддержку – принятие, довольство, внимание, сосредоточенность, изображает положительные эмоции на лице. Полноценный рабочий процесс – не к чему придраться! Причем ораторы чувствуют себя намного «свободнее»: свидетелю легче подбирать фразы, адвокату проще находить аргументы.
И наоборот, как только выходят представители противоположной стороны, вся аудитория начинает выказывать недовольство: шушукаться, морщиться, закрывать лицо, прикладывать руку ко лбу, щуриться, хихикать, ухмыляться и т. д. Конечно, все в рамках допустимого, не вызывая своим поведением подозрений.
Что же происходило? Представителям обвинения было сложно выступать в такой обстановке, да и сама судья неосознанно начала проявлять нетерпение во время речей оппонентов нашего адвоката.
Адвокат и его сторона выступали гораздо лучше, судье было в этот момент приятнее, ведь мимика и жесты слушателей подогревали в ней это состояние, и судья давала защите гораздо больше времени для высказывания.
И, несмотря на всю внешнюю беспристрастность судейства, количество выигранных дел нашего адвоката значительно возросло.
Добавлю, что распознать влияние на невербальном уровне практически невозможно, если все делается деликатно и тонко.
Вы можете участвовать в коммуникации, не произнося ни единого слова, просто будучи свидетелем или даже посторонним.
Кто управляет ходом переговоров
Часто на переговоры, особенно важные, сотрудники приходят мини-группами от двух до нескольких человек. Обычно это обусловлено необходимостью присутствия более узких специалистов, и, к сожалению, эти «узкие специалисты» думают, что их роль на переговорах – ждать, когда им зададут «узкий» вопрос. А все остальное время они могут заниматься своими делами, например, просматривать документы, говорить шепотом по телефону, прикрыв ладонью рот, как будто от этого они сразу становятся невидимыми и неслышимыми, обсуждать что-то потихоньку с коллегой, писать сообщения, шарить в портфеле или сумке. Можно придумать много дел, мешающих победе на переговорах.
A ведь именно эти «узкие специалисты» могут играть если не решающую, то весьма серьезную роль в ходе переговоров. Все «молчащие» в момент общения двух сторон должны управлять ходом переговоров. Они должны поддерживать своих коллег невербально.
Какое поведение является профессиональным в ходе переговоров, если вам в данный момент не дали слова?
1. Вы должны быть полностью сосредоточены на содержании беседы, чтобы давать очень четкую и адекватную невербальную реакцию.
2. В момент, когда говорит «наша» сторона, не должно быть никаких посторонних действий и даже телодвижений. Только внимательное слушание и невербальная поддержка. Легкое естественное кивание, одобряющая мимика, улыбка в случае, если ваш коллега пошутил, и так далее. Тем самым вы не только даете поддержку вашему коллеге, вы невербально сообщаете всем участникам встречи, что то, что говорит ваш партнер, очень важно, интересно и серьезно. Если вы не слушаете вашего коллегу, всем своим видом показывая, что есть дела поинтереснее, то как же можно ожидать от противоположной, не всегда дружественной стороны, что она сочтет это интересным и важным.
3. В момент, когда говорят оппоненты, если это действительно оппонирующее мнение и они высказывают точку зрения, которую вы не считаете правильной, надо им «мешать». Вот тут можно и пошушукаться, и ответить на звонок, встать, выйти и войти, залезть в сумку, отрицательно качать головой… Вариантов деструктивного поведения, сбивающего людей с мысли и лишающего их силы слова, очень много.
Часто команда действует с точностью до наоборот. Когда говорят свои, они не слушают и занимаются другими делами, потому что они все это уже знают. А когда начинают говорить оппоненты, то из уважения и интереса они начинают слушать. Кому же они придают сил?
Пример из практики
Поделюсь моим неудачным опытом переговоров, потому что он стал поучительным и для меня, и в будущем для моих клиентов.
Мы с менеджером одной уважаемой тренинговой компании поехали на переговоры к клиенту по поводу возможности организации моих семинаров для высшего руководства компании. По предварительной договоренности я должна была провести часовой мастер-класс для нескольких сотрудников службы персонала, которые принимали решение о выборе тренера для их руководителей. Ничто не предвещало провала.
Мы расположились в аудитории. Зрители сели напротив меня, а менеджер села чуть в стороне за маленький стол, но она тоже фактически оказалась перед слушателями. Я начала работать с аудиторией, стараясь вовлечь, понять их потребности и, как говорится, показать товар лицом. А менеджер тем временем начала заниматься собственными делами, в которые не входила поддержка меня и работа на наши общие интересы. Она наклонялась за сумкой, доставала какие-то бумаги, шелестела ими, писала смс, даже шепотом отвечала по телефону, выходила и входила в аудиторию. То есть посторонними звуками и телодвижениями она оттягивала внимание присутствующих на себя.
