Поначалу я чувствовала себя неловко в компании своей невзрачной старой тетушки, но от неловкости не осталось и следа, когда я обнаружила, какой зажигательной умеет быть Пег – особенно после пары рюмочек. Вдобавок она знала в шоу-бизнесе абсолютно всех, и все знали ее. А если не знали Пег, то знали Билли и непременно хотели повидаться с ним после стольких лет разлуки. А значит, выпивка текла к нам рекой, а нередко и сам хозяин заведения присаживался за наш столик посплетничать о Голливуде и Бродвее.
Внешне Билли и Пег по-прежнему казались мне совершенно неподходящими друг другу – он, такой красивый в белом фраке и с набриолиненными волосами, и она, в мешковатом платье из универмага Олтмена и без всякого макияжа, – но они могли очаровать кого угодно и каждый вечер мгновенно становились центром любого сборища.
И кутили они с размахом. Билли заказывал филе миньон и шампанское (частенько он с очаровательной беспечностью ускользал, прежде чем принесут филе, а вот про шампанское никогда не забывал) и приглашал всех присутствующих присоединиться к нашему пиршеству. Билли беспрерывно говорил об их с Пег грядущем шоу, расписывая его как абсолютный хит. Потом он объяснил мне, что у него своя стратегия; он стремился создать ажиотаж вокруг «Города женщин» еще до премьеры: «Не родился еще тот пресс-агент, который сумеет распространять слухи быстрее, чем я это сделаю в ночном клубе».
С дядей и тетей было весело, за исключением одной детали: Пег вечно пыталась проявить ответственность и уйти домой пораньше, а Билли уговаривал ее остаться и выпить еще. Помню, как-то раз в баре отеля «Алгонкин» Билли предложил:
– Еще порцию, моя дражайшая супруга? – И я вдруг увидела в глазах Пег настоящую боль.
– Не стоит, Билли, – ответила она. – Мне вредно столько пить. Дай мне собраться с мыслями, я не хочу наделать глупостей.
– Я же не спрашивал, стоит ли тебе пить, Пег. Я спросил, хочешь ли ты.
– Конечно, хочу, Билли. Я всегда хочу еще. Пожалуй, выпью коктейльчик, но только послабее.
– Может, взять тебе сразу три «послабее»? Чтобы не гонять официанта.
– Давай-ка по одному, Уильям. Мне теперь лучше не спешить.
– Твое здоровье! – Билли опрокинул очередной бокал и помахал им, подзывая официанта. – Думаю, я переживу вечер некрепких коктейлей. Главное, чтобы их приносили вовремя.
Тем вечером мы с Селией оставили Билли и Пег ради собственных приключений. Ввалившись домой, как обычно, в туманный предрассветный час, мы, к своему удивлению, обнаружили, что свет в гостиной горит. Глазам нашим открылось неожиданное зрелище. Пег раскинулась на диване в той же одежде, что и накануне, и спала, мирно похрапывая и закинув руку за голову; ей удалось снять только один ботинок. Рядом в кресле дремал Билли, по-прежнему во фраке. На столике между ними громоздились пустые бутылки и полные пепельницы.
Когда мы вошли, Билли проснулся.
– Привет, девочки, – поздоровался он. У него заплетался язык, глаза налились кровью.
– Простите за беспокойство, – пробормотала я, в свою очередь с трудом ворочая языком.
– Ее уже ничто не побеспокоит, – Билли махнул рукой в сторону дивана. – Она в отключке. Последние несколько ступенек пришлось ее тащить. Девочки, не поможете мне?..
И мы втроем, совершенно пьяные, поволокли еще более пьяную Пег наверх. Она была отнюдь не дюймовочкой, а мы устали и спотыкались, так что операция давалась нелегко. Наконец мы кое-как подняли ее по лестнице, подхватив на манер свернутого в рулон ковра, и очутились у двери, ведущей в коридор четвертого этажа. Боюсь, всю дорогу мы хохотали, как моряки в увольнительной, а еще боюсь, что Пег было не очень удобно – или было бы неудобно, оставайся она в сознании.
А потом мы открыли дверь и увидели на пороге Оливию – последнего человека, которого хочется видеть, когда пьян и виноват.
Оливия сразу смекнула, что к чему. Впрочем, догадаться было несложно.
Я ждала, что она в гневе обрушится на нас, но вместо этого она упала на колени и подхватила голову Пег, нежно ее баюкая. Потом с невыразимой печалью взглянула на Билли.
– Оливия, – пробормотал тот, – ну что ты, в самом деле. С кем не бывает.
– Принесите, пожалуйста, влажное полотенце, – тихо попросила она. – Холодное.
– Я с места больше не сдвинусь, – заявила Селия и сползла вниз по стене.
Я метнулась в ванную и, падая и спотыкаясь, как-то сумела сначала найти выключатель, потом полотенце, открыть кран и повернуть его на холодную воду, намочить полотенце, не вымокнув самой (вот тут я справилась не блестяще) и найти дорогу обратно.
Когда я вернулась, к обществу уже присоединилась Эдна Паркер Уотсон (даже в своем состоянии я невольно отметила прелестную красную шелковую пижаму и роскошный золотистый халат). Она помогала Оливии затащить Пег в квартиру. К сожалению, обе выглядели так, будто им не впервой.
Эдна взяла у меня влажное полотенце и положила его на лоб Пег.
– Давай, Пег. Пора просыпаться.
Билли стоял чуть в сторонке и переминался с ноги на ногу. Кажется, его мутило. В кои-то веки он выглядел на свой возраст.
– Она просто хотела повеселиться, только и всего, – слабо попытался он оправдаться.
Оливия встала и по-прежнему вполголоса произнесла:
– Вот вечно ты так. Вечно ее пришпориваешь, хотя знаешь, что нужно осадить.
На миг мне показалось, что Билли сейчас извинится, но тот совершил классическую ошибку пьяниц и полез в бутылку:
– Ой, да хватит тебе кипятиться. Она в норме. Просто решила пропустить еще пару стаканчиков, когда мы вернулись домой.
– Не суди по себе. – Оливия покачала головой, и в глазах у нее, если я не ошибаюсь, блеснули слезы. – Она не может остановиться даже после десяти стаканчиков. Как и раньше.
Эдна мягко заметила:
– По-моему, Уильям, тебе пора. Да и вам тоже, девочки.
На следующий день Пег поднялась только к вечеру. В остальном все шло своим чередом и никто не упоминал вчерашний инцидент.
А еще через день Пег с Билли снова сидели в «Алгонкине» и угощали шампанским весь зал.
Глава четырнадцатая
Чтобы привлечь исполнителей классом повыше обычного контингента «Лили», Билли устроил немыслимую прежде вещь: профессиональное прослушивание для шоу – самое настоящее, с объявлениями в театральных газетах и прочими атрибутами.
Для нас это было в новинку. Раньше роли распределяли без всяких объявлений. У Пег, Оливии и Глэдис хватало знакомых артистов и танцоров из местных, и труппа складывалась сама собой без всяких проб. Но Билли требовались кадры совсем не того уровня, что водились в Адской кухне, поэтому он настоял на прослушивании.
Целый день мы отсматривали подающих надежды танцоров, певцов и актеров. Мне разрешили посидеть на пробах вместе с Билли, Пег, Оливией и Эдной. Честно говоря, мне было неприятно смотреть на всех этих людей, которым так отчаянно хотелось заполучить роль в пьесе; они лезли из кожи вон, совершенно не скрывая своего рвения.
