— Сядь, — предупредил болотник, прежде чем говорить. И только когда я уселась, обняла подушку и, затаив дыхание, уставилась на Трейса, он снизошел: — Ты не сдаешь.
Наверное, в этот момент мои глаза и рот стали анимешными. Большими и широко раскрытыми. Вита присвистнула и одобрительно хлопнула меня по плечу.
— А почему? — Я не нашла ничего лучше, чем выдавить эти два невразумительных слова.
— А я почем знаю? Я рейтинг не составляю, — развел руками болотник и поведал: — У тебя последняя контрольная на пятерку, и там еще приписка какая-то была в его пометках. Я не разобрал, но сдавать тебе не придется.
— Странно это, — проговорила я, почесывая макушку. Зачесалась она как-то внезапно и остро: к чему бы это?
— И не говори, но представь, как тебе завидовать будут! Даже Вита сдает, а ты — нет!
— Угу, неисповедимы пути Дитмара, когда он рейтинг считает, — подтвердила протиснувшаяся к нам Кира. — Тоже видели?
— Что? — не поняли мы.
— Общий рейтинг. В холле у расписания и перед столовой повесили. Нам же практика предстоит, вот они и показывают примерно, что кому достанется и кто присматривать будет.
— А…
Практикой болотников было не удивить: мы заранее знали, что отправимся в любимый и родной Семиречинск. Кира, будучи официально принятой в наше братство шпорописателей, должна была поехать с нами. Единственное, что ускользало от нашего коллективного дара предвидения: кого из преподавателей отправят с нами. Каждый год кураторы менялись, и предсказать, кого сейчас нелегкая дернет с нами поехать, не смог даже городской оракул. Пришлось ему деньги возвращать: с Трейсом шутки плохи, а обтекаемые формулировки из ряда «уважаемый человек» или «известный вам субъект, пользующийся доверием деканата» никак не могли устроить притязательного болотного предпринимателя.
— И?..
Никто не стал произносить вслух волнительный вопрос, но Кира уже и без того понимала всю компанию с полуслова.
— Кураторов пока не распределили, но в этом году в списке есть Дитмар и его высочество, — насмешливо глядя почему-то на меня, сказала Кира.
— Лучше лосиный принц, чем ядовитый герцог, — тихонько, чтобы за дверью, если что, не услышали, вынес вердикт Трейс.
Вита хмыкнула, но от уточнений воздержалась. А вот мне стало интересно: чем Альтар заслужил одобрение нашего ушлого болотника, если его предпочли любимому мэтру? Спрашивать подобное было не с руки, и пришлось отложить свой интерес до лучших времен.
— Лучше — Январа, — высказала свое мнение Кира.
— С чего ты взяла? — Трейс решил, что стоять в проходе недостойно джентльмена, и уселся прямо на ковер. Ну и ладно, все равно предупредить, что на его черных брюках обязательно останутся белые следы, я не успела. А Вита… кикимора была на редкость простодушна сегодня: сам не заметил — сам и виноват.
— Она — женщина! — выложила свой главный аргумент Кира и присела на спинку кровати.
— Эй, не порти мне мебель, она и так на ладан дышит! — не сдержалась я, начиная подозревать заговор. Вот уж действительно: то Трейс норовит пододеяльник испортить, то Кира развалить всю конструкцию… Как есть заговор.
Кира готова была уже возразить, но Вита ее прервала:
— Приступаем, девочки. — Болотница протянула мне сверенную идеальную шпору и кивнула в сторону шкафа. — Трейс, останешься?
— Как-нибудь в другой раз, — припомнив, сколько у нас заказов на Дитмара, мгновенно среагировал болотник, исчезая за дверью. — Я после ужина зайду, — пообещал он от двери и шустро ускакал в город.
— Вот такие они непостоянные, эти мужчины, — заметила Вита, потянулась и первой шагнула в наш подпольный цех.
Во втором часу ночи жизнь кажется прекрасной, даже если ты пропустил ужин. Сладко обнимая ножку стула и чувствуя, как по щеке сползает холодная капля, ты понимаешь, что не так уж и ужасно провел день. Ведь если бы не утомительное переписывание одного и того же, ты никогда не познал бы великое наслаждение спать прямо на полу.
Судя по характерным звукам, не одну меня сморило в процессе подготовки товаров первой необходимости для адептов. Кое-как продрав глаза, я села и поправила на столе упавшую на бок чернильницу, молясь, чтобы жидкость, стекающая у меня по щеке, не имела ничего общего с содержимым склянки. Увы, удача в очередной раз была на стороне всяческого западло, и зеркало показало мне мой новый перманентный макияж.
Вот уж поистине карма: если не прическа, то само лицо являет образец стараний непризнанного гения тату-арта. Переступив через Киру, которой закономерно повезло больше и чернил на нее не хватило, я выбралась из нашего цеха и шагнула в комнату.
Часы уверенно показали четверть третьего и с неодобрением пискнули, как будто имели что-то против вымазавшихся по самое не хочу кикимор.
— Предатели! — хмыкнула я, зевая. Сон все же не хотел отступать, и для меня стало откровением, с чего это я вдруг вообще проснулась среди ночи, когда все остальные спокойно дрыхнут и проблем не знают.
Позевывая, но стараясь лишний раз не прикасаться к лицу, чтобы еще и руки раньше времени не испачкать, я подошла к окну.
Ничего сверхъестественного не происходило. Темно, как и положено в это время, звезды всякие на небе, луна полная и желтая, как цыпленок, холодно, раз уж наши иномирцы так ежатся. Еще бы им не зябко было: кто в чем выскочил! Пижама, шорты, ночнушка, полотенце на голове, кто в тапках, а кто и без. И чего это они слет ночнушников устроили? А если и захотели флешмобиться ночью, почему не позвали Киру? Обидится же, до сих пор с иномирской общиной не порвала: ходит к ним на тортик, шоколад иногда приносит.
Я даже позавидовала однажды, когда она с пачкой писем от родни пришла. Но не идти же сдаваться властям, требуя права переписки? А то больно мне это тюрьму напоминает. Разве что размеры у Академии побольше, но для иномирцев, которых все еще большинство игнорирует, то еще удовольствие здесь быть. И как только согласились? Или тоже, чтобы отвязаться, как я тогда?
Любоваться на медленно коченеющих однокурсников было сомнительным удовольствием, да и чернила требовали к себе внимания, потому пришлось отчаливать от окошка и идти в ванную.
Еще раз порадовалась, что у нас комната дорогая, а то топать по коридору с этой мазней — засмеют и правы будут. Дверь открылась без скрипа, заставляя меня порадоваться хозяйственной соседке, и я принялась отмываться.
Макияж никогда не был моей сильной стороной, и совершенно логично предположить, что со средствами его снятия я была знакома только понаслышке. Но теоретически знаю — значит, должно получиться!
Поковырявшись в баночках-скляночках, я вознесла хвалу Январе, Дитмару и даже ужасному ботанику, чьи занятия теперь проходили мимо меня, что заставляли нюхать ингредиенты и учили, как это правильно делать. А то ядодел, как тот же сапер, ошибается только раз.
