Как и ожидалось, до родной каланчи мы добрались без малейших проблем. Упирающегося Борю пришлось буквально силой затаскивать в дом и пинком отправлять в гостевую спальню. Впрочем, как и Чижа, который, видите ли, переживал за командира и никак не мог уснуть.
Наконец-то утихомирившийся дом начал засыпать под мягкий топот куда-то отправившегося Леонарда Силыча и острожный шорох Кузьмича, затеявшего внезапные перестановки в подвале.
Глава 8
Вопреки распространенному убеждению утро все же может быть добрым. Особенно когда есть возможность поиздеваться над ближним своим. Как всегда, первым активность проявил Кузьмич. Свободному энергенту сон не нужен, так что лишь факт наличия спящих домочадцев не позволял домовому шуметь так, как ему хочется. А уж когда вот-вот взойдет солнышко, спать порядочному человеку попросту неприлично. Так что наш домовой устроил знатный грохот в башне каланчи, честно исполняя роль будильника.
Подобная побудка вызвала у меня лишь улыбку именно потому, что проснулся я не от тревожного звонка телефона. Еще больше подняла настроение помятая физиономия Бори, которую я тут же решил приобщить к радостям нашего распорядка.
Увы, приобщить удалось только частично. Обливание холодной водой летом – это и не экстрим вовсе, а комплекс утренней гимнастики Боря оборвал посредине. Попытавшись выдавить из желудка хоть что-то, он присел в тенечке на лавку и с мученическим видом принялся наблюдать за тем, как мы с Чижом закончили упражнения. Затем провели два спарринга на макетах кинжалов и бокенах.
К финалу наших утренних мероприятий вид у Бори стал получше, и вел он себя уже как зритель, попавший на интересное представление. А полегчало ему в основном благодаря поднесенному Корнеем Васильевичем рассолу. А затем мой друг предпринял попытку сбежать, но я его остановил.
– Ты серьезно собрался прямо сейчас идти в «Русалку»? – с фальшивым удивлением спросил я.
Боря, конечно, не знал, что Глаша вчера наверняка манкировала своими обязанностями и легла спать пораньше, а я ему сообщать об этом не собирался.
– Ты прав, – вздохнул Боря, – слишком рано.
Затем мы с другом поочередно посетили душ и, изрядно посвежевшие, сели завтракать. Правда, кое у кого с аппетитом было не очень.
Терпения Боре хватило ненадолго. Он едва дождался, пока баба Марфа почистит его костюм, и, быстро одевшись, убежал наверняка в цветочную лавку.
Пусть его – вольному воля, а бешеному степь. Меня сейчас больше волновали общественные настроения в любимом городе. Если честно, тот факт, что в Топинске до сих пор не случился переполох по поводу появления сатанистов в нашем богобоязненном уезде, пугал меня больше, чем возможная паника. Потому что с паникой наши люди справятся, а отсутствие шума говорит о том, что это кому-то нужно.
Ну вот почему Матюхин не бьет во все колокола и не обвиняет меня в бесполезности? Непонятно. А меня в последнее время все необъяснимое жутко напрягает.
Попытка разузнать обстановку с помощью телефона ничего не дала. Леха сообщил, что в управе тишина. Бренников тоже доложил о затишье и о том, что вполне справится с поточными делами и без моей помощи. Да и справляться там особо не с чем. Дело с нападением разрешится только завтра, когда на допрос явится Берендей в официальном качестве старшины артели. А пока остается лишь рутинная работа с агентурой.
Даже судья на мой завуалированный вопрос ответил недоумением. Он вообще не знал о факте жертвоприношения!!!
Это плохо. Очень плохо.
Уходить из дома не хотелось, но и сидеть здесь бирюком – не выход. Ну а что еще мне делать? Бегать по городу в поисках сектантов? Так с этим намного лучше справится Бренников. И, влезая в официальное расследование полицейской управы, я только сделаю все еще хуже. К тому же никто не может гарантировать того, что делом не заинтересуются жандармы. Вот уж с кем мне не хотелось бы сталкиваться нос к носу.
Но как же выматывают бездействие и неведение!
К счастью, мое вынужденное безделье разрушило возвращение Бориса.
Вид у моего друга был мрачным и пришибленным. Хорошо хоть не видно разноцветных пятен на щеках. Значит, букетом по роже не хлестали.
– Ты ведь знал, что так и будет? – угрюмо спросил Боря, присаживаясь рядом со мной на лавочке в тени сирени.
– Понятия не имею, что там у вас в точности произошло, но приблизительно догадываюсь, – не стал я отнекиваться.
– Почему тогда не остановил?
– Серьезно? Боря, ты же не дурак, сам подумай, можно ли остановить кого-то в подобном состоянии?
– Нет, – уныло мотнул головой мой друг, – но лучше бы остановил. Даже связал. Ты не представляешь, каких слов она мне наговорила. Я и понятия не имел, что она такая, такая…
Лицо парня сделалось каким-то брезгливым.
Похоже, его начинает бросать из крайности в крайность – тот самый шаг от любви к ненависти.
– Какая, Боренька? – прищурив глаза, холодно спросил я. – Пошлая, мерзкая? Может, ты и меня в чем обвинишь? Если отбросить нюансы, я ведь по сути – типошник, сиречь сутенер: хоть и не отбираю у барышень их заработок, но покровительство оказываю. Потому что некому больше. Никому они в нашем городе не нужны. Разве только за тем, за чем ты сам в «Русалку» и хаживал.
– Я не это хотел сказать, – набычившись, проворчал мой друг.
– А что ты хотел сказать? Боря, научись хоть немного размышлять о причинах поступков других людей. Как думаешь, зачем Глаша макнула тебя в моральные нечистоты? Ну же, включи мозги!
И он меня не разочаровал, потому что действительно не дурак.
– Чтобы мне не было больно?
– Правильный ответ. Боря, ты даже не представляешь, через что пришлось пройти этой девочке. Не она выбрала такую жизнь, и за то, что при этом не превратилась в обычную вульгарную маруху, Глаша достойна искреннего уважения.
Некоторое время помолчали. Неплохо бы сейчас развеяться, но еще белый день на дворе – и в кабак не пойдешь, и настроение для подобных увеселений совсем не то. Как вариант подошла бы рыбалка, но удаляться от города не хотелось, а нормально отдохнуть с удочкой получится только на озерах.
Хотя…
– Чиж, – позвал я парня, помогавшего оружейнику мыть выведенный из гаража паромобиль.
– Да, командир, – бросив тряпку, подбежал парень.
– Ты когда со своими башибузуками встречаешься?
– Вот думал, домою машину – отпрошусь у вас и сбегаю за едой. А что?
– Вы где свою базу оборудовали? – не отвечая на вопрос, спросил я. – Наверняка ведь какие-то развалины обжили.
– Так старую мельницу деда Укорота приспособили. Пока никто не гонит.
Напрягшись, я вспомнил водяную мельницу сурового, можно сказать, легендарного мельника по прозвищу Укорот. Говорят, старик водился с русалками, да и с лешими ладил, пока не замерз по пьяному делу. В итоге вот уже лет двадцать имеющее нехорошую славу строение пустует и ветшает.
