Вот как это нужно делать! Несколькими предложениями следователь разложил по полочкам весь тот бред, что я на него вытряхнул.
– По крайней мере, – продолжил Дмитрий Иванович, – нам ничто не мешает проработать эту версию. Предлагаю проехаться до «Белых дач».
– Вы знаете, – замялся я, – мне как-то не очень хочется общаться с хозяйкой пансионата.
– И не придется, – понимающе улыбнулся следователь. – Достаточно будет опросить прислугу.
Конечно, можно было бы отправить Бренникова одного, но мне тоже захотелось поучаствовать.
Выезжать за ближние окраины Топинска днем – одно удовольствие. В это время обитатели Топи не забредают сюда даже случайно, а красота вокруг неимоверная, особенно в золотистых лучах послеобеденного солнца. Так что к воротам пансионата мы подкатили в хорошем настроении.
Сегодня привратником работал слабо знакомый мне охранник, но меня он узнал, поэтому сразу открыл ворота и без лишнего напоминания побежал за начальством.
– Зачастили вы к нам, Игнат Дормидонтович, – поприветствовав нас, с непонятной интонацией изрек Никанор.
– Тебя это расстраивает? – спросил я, внимательно посмотрев в глаза отставному егерю.
– Не меня: хозяйку, – виновато развел он руками.
– Вот и не будем портить ей настроение. Пошли кого-нибудь за Магдой, а мы здесь подождем.
– Сей минут, ваше благородие, – с готовностью отозвался начальник охраны пансионата.
Пришлось привратнику опять напрягать ноги, а на Никанора тут же насел Дмитрий Иванович. Я ему не мешал и молча впитывал полезный опыт.
Следователь сначала грамотно выудил всю необходимую информация из Никанора, а затем озадачил вопросами прибежавшую Магду. Вот уж в чем он непревзойденный мастер, так это в допросах.
Картина у нас вырисовывалась прелюбопытнейшая.
Некая Фурсова Людмила Ильинична, дворянка, бездетная вдова статского советника, приехала поправить пошатнувшееся здоровье в известный даже в столице пансионат. Причем явилась она сюда примерно в то же время, что и Матюхин со своей сворой. Но это вполне могло быть совпадением.
Едва сия дама оказалась в пансионате, случилось чудо – все хвори разом покинули молодую вдову. Фурсова аки юная козочка тут же принялась скакать по зеленым лужайкам любви, увлекая за собой молодых козлов в лице троицы неразлучных друзей. Двое из романтично настроенных юношей являлись сыновьями членов городского совета, а третий был двоюродным племянником судьи Бабича.
От упоминания судьи у меня пробежался нехороший морозец по коже.
Ох, как бы не пришлось Виктору Игоревичу встать пред жесточайшей нравственной дилеммой. Потому что рисуемая свидетелями картина становилась все мрачнее и мрачнее.
Если ритуальные убийства организовала ведьма, то вся троица вместе со своими родственниками садилась на ее крючок, который, возможно, крепится к удочке Матюхина. Конечно, нужно еще доказать связь чиновника по особым поручениям и вдовствующей ведьмочки, но в подобные совпадения я попросту не верю.
Бренников тянул из горничной и охранника одну информационную нить за другой, сплетая ее в толстую удавку для подозреваемой. Оказывается, что в обе ночи ритуальных убийств Фурсовой в пансионате не было. Она и в другие дни пропадала где-то в городе, но неизменно возвращалась в гостеприимное общество Оли. Оно и понятно – если здесь общение молодых людей с не менее молодой вдовой выглядело как невинный флирт в кругу знакомых и друзей, то общий выход в город наверняка вызовет пересуды.
Закончив с опросом, мы погрузились в паромобиль и отправились восвояси.
Я вел авто на небольшой скорости по пустынной дороге, так что мы могли спокойно поговорить.
– Что скажете?
– Откровенно? – спросил Бренников с едва уловимым ехидством в голосе.
– Конечно.
– Следователь из вас, Игнат Дормидонтович, никудышный, а вот интуиция потрясающая. Вы умудрились ткнуть пальцем в небо и попасть в цель. Думаю, что мы имеем толстенную нить, за которую можно размотать весь этот клубок. Конечно, можем вытянуть и пустышку, но я в подобные совпадения не очень-то верю, – почти в точности повторил мои мысли следователь.
– Я так и не понял, похвалили вы меня или оскорбили? – проворчал я, не собираясь скрывать своих истинных чувств.
– Бог с вами, дражайший шеф, и в мыслях не было. А если серьезно, мы получили одновременно и много, и слишком мало. След вырисовывается довольно четкий, но предъявить госпоже Фурсовой нам нечего. Так что будем действовать исподволь.
– Установим слежку?
– В точку, – подтвердил мою догадку следователь.
– Только не стоит посылать мальцов следить за ведьмой, – тут же спохватился я. – Даже и взрослые шпики там не справятся.
– Вы уж простите, Игнат Дормидонтович, – мягко сказал Бренников, – но позвольте напомнить вам мои слова о ваших достоинствах как следователя.
Не скажу, что я обиделся, но продолжать разговор расхотелось.
Мой пассажир некоторое время молчал, а затем окинул взором окрестности и изрек:
– Согласитесь, Игнат Дормидонтович, мы живем в прекрасном месте, в котором душа радуется, а жизнь кажется полной и настоящей.
– Экий вы поэт, Дмитрий Иванович, – хмыкнул я, внутренне полностью соглашаясь с собеседником, но все же не удержался от шпильки: – А если отъехать чуть подальше, можно увидеть еще более удивительные красоты.
Подтекст моих слов без проблем дошел до следователя, и он с упреком покачал головой:
– Кроме удивительной интуиции, дражайший шеф, вы еще обладаете потрясающим умением портить людям настроение.
– О, Дмитрий Иванович, вы ошибаетесь, это не умение, а искусство.
Глава 10
Какими бы радужными ни были наши с Бренниковым надежды на успех расследования, следующие два дня не принесли ничего, кроме разочарования. Наши противники затихли. Фурсова не казала носа за ворота пансионата, а ее любовники, на хвосте у которых плотно сидели мелкие филеры, лишь изредка навещали предмет своих вожделений, в остальное время они вели вполне привычный образ жизни. Что же касается главного бузотера Матюхина, то он изнывал от скуки в полицейской управе, ограничивая свои передвижения поездками между работой и гостиницей. Даже борделей не навещал, а было бы неплохо прощупать его с помощью наших умелиц.
Впрочем, ему сейчас и не нужно было ничего делать – в городе продолжался бедлам. Даже проезжая по улицам, я буквально кожей чувствовал не только угрюмые взгляды прохожих, но сгустившуюся атмосферу страха. А испугать тех, кто всю жизнь прожил под боком у Стылой Топи, еще та задачка. Монстры, взращенные местом Силы, уже давно стали привычным злом, но они лишь простое зверье, а здесь запахло чем-то совсем потусторонним, тем, что угрожает не только телу, но и, возможно, душе.
