На фоне общего хренового состояния боль на предплечьях терялась, и ощутил я ее только сейчас.
– Что, не получается? – с издевкой спросил колдун и ударил меня еще раз. – Не возжелай поговорить с тобой очень важный человек, я прямо сейчас вывернул бы тебя наизнанку, как старый кожух. Так что покуда повиси тут и не смей дергаться, иначе я разозлюсь еще больше. Знаешь, сколько стоит потраченная на тебя живица?
Если честно, я не понял, что он там лопочет, потому что впал в какую-то странную апатию. Даже не знаю, что меня удручало больше – собственная готовность пойти на самоубийство или тщетность предпринятых попыток.
Дубин вышел из подвала, а в нашей с Мыколой компании остался один из юнцов. Он пристально следил за мной недобрым тяжелым взглядом.
Не берусь сказать, сколько отсутствовал колдун. Может, час, а может, и больше. Время плыло мимо меня мутным обескураживающим потоком. Мыкола тоже не подавал признаков жизни. Хотя какая там жизнь у вампира?
Возвращение Дубина я пропустил и очнулся, только получив еще одну пощечину:
– Хватит спать, пора исповедоваться!
Очень хотелось послать его подальше, но ни сил, ни запала уже не оставалось.
– Ну же, – заводясь, прорычал колдун, но его тут же оттерли в сторону, и я увидел непонятного субъекта со скрытым лицом.
Из-под белой маски с едва обозначенными чертами и раскосыми вырезами для глаз донесся срывающийся от волнения голос:
– Тебя кто послал? Что знают мои братья?!
Какие братья и чего вообще этот Пьеро хочет от меня?
– Поджарь его, – не дождавшись ответа, вскричал человек в маске, но колдун не успел выполнить его весьма настойчивую просьбу.
Всех нас отвлек каркающий хохот. Я даже сразу и не понял, что это смеется обрубок Мыколы. Уже третий раз он пугает меня до чертиков. Даже обреченная апатия куда-то схлынула.
Дубин то ли со страху, то ли со злости шваркнул вампира молнией, отчего Мыкола лишь как-то странно квакнул и расхохотался еще громче и более зловеще.
– Спизнылися, – отсмеявшись, пророкотал он, казалось, заставив завибрировать весь воздух в помещении.
А затем сверху что-то грохнуло, и вздрогнули уже стены подвала.
– Что происходит?! – взвизгнул тип в маске.
– На нас напали, – прорычал колдун и жестом отправил наверх двух находившихся здесь краснорубашечников.
Сам же колдун остался на месте и, судя по его исказившемуся от ненависти лицу, дела у его миньонов шли не очень-то хорошо, но мне радоваться подобному ходу событий точно не стоило.
Побелевший от ярости и страха Дубин повернулся ко мне:
– Не знаю, кто там за тобой явился, но живым он тебя не получит.
Мне бы испугаться, но не получилось – пафосная речь колдуна проскользнула мимо моего сознания, потому что я увидел нечто совершенно невозможное.
Из вентиляционного отверстия, выдавив решетку, на пол подвала выпал серый комок очень знакомых очертаний. И что удивило меня больше всего – на шее Леонарда поблескивал камнями также легко узнаваемый предмет, которого здесь точно быть не должно.
Если ошейник на коте, то в подвал ломится…
Превращение пусть и очень крупного, но вполне обычного кота в жуткого монстра меня уже не удивило, как и то, что обратившийся Леонард Силыч без особых проблем сбил с ног колдуна, как раз вытянувшего в мою сторону кисти рук со скрюченными пальцами.
От подобного пассажа человек в маске завопил как резаный и ринулся к выходу из подвала. Правда, далеко не убежал и влетел обратно, словно его пнул кто-то очень сильный. Скорее всего, так оно и было.
Следом за летуном вниз спустился и сам метатель носителей таинственных масок.
А вот и супертяжелая артиллерия. Добивать свою жертву высший вампир почему-то не стал, лишь, склонив голову набок, с любопытством посмотрел на бесчувственное тело.
Яростный вопль Леонарда заставил меня резко повернуть голову и взвыть от собственного бессилия.
Дубин успел вскочить на ноги, стряхнуть с себя клыкастого монстра и даже врезать по нему синеватой молнией, но тут же получил в грудь точно такую же, но красного цвета.
Ну прямо какая-то цветовая дифференциация, как у джидаев и ситхов, только распределение неправильное. Почему-то красный достался моему другу, который, по крайней мере, в данной ситуации находится на стороне сил добра.
Дубина отбросило к стене, так что он оставил Леонарда в покое. И очень, скажу я вам, вовремя, потому что по телу обратившегося кота уже шли волны обратной трансформации.
Колдун, которого знатно приложило о стену, вскакивать не стал, лишь поднялся на одно колено и резко развел руки в стороны. Его тут же окутала едва различимая пленка радужной сферы. Следующий удар Нартова ни к чему не привел.
– Дубина ты стоеросовая, – донесся из-под низко опущенного капюшона голос моего старого друга. – Ты что натворил?!
– Сделал то, на что ты оказался не способен, Грач! – с натугой удерживая защитный полог, прокаркал колдун.
– Идиот! «Сосуд жизни» запретили не просто так. Ты же погубил этих мальчиков. Два десятка перекачек жизненной энергии – и «сосуд» как дешевая свеча! – От возмущения Нартов даже прекратил атаку на соперника.
– Только не надо мне читать нотаций, омский Мясник!
– Я использовал лишь бросовый материал, чтобы познать тайны мироздания, да и то мне помогли осознать порочность этого решения. А ты уничтожаешь людей с искрой бесценного дара ради презренного злата!
Сорвавшись на пафос, Нартов дал волю своей ярости и с удвоенной силой врезал по полусфере магической защиты. Такого издевательства радужная пленка не выдержала, и пузырь лопнул. Из-за всех этих сполохов я не заметил, что именно произошло, лишь увидел, как безвольно осело на пол грузное тело, у которого вместо головы осталась лишь дымящаяся головешка.
Нартов тяжело вздохнул и только после этого бросился ко мне.
Снимать меня с крюка он даже не пытался, просто дотронувшись до цепи и заставив ее оборваться, а затем аккуратно помог мне опуститься на пол. Также по мановению руки профессора лопнули связывающие меня веревки. Прикоснувшись ладонью к моему лбу, Нартов пустил по телу бодрящую волну.
Ощущение, будто, разморившись в парилке до легкой слабости, ты резко ухнул в прорубь. Откуда и силы-то взялись. Мозг сразу перешел на повышенную производительность, и я тут же отреагировал на попытку Нартова снять капюшон.
– Федор Андреевич, не стоит…
– Не беспокойтесь, Игнат Дормидонтович. В свое время вы не смогли ничего увидеть, не получится и у местных видоков.
Да уж – одновременно и похвалил, и разбередил не самые приятные воспоминания.
Успокоившись за инкогнито своего спасителя, я перевалился на четвереньки и попытался встать, но поднялся лишь на колени, и слабость тут ни при чем. Буквально в метре от меня Леонардо предпринимал отчаянные, но явно безуспешные попытки содрать с себя артефактный ошейник, позволивший ему превратиться в монстра.
