Голос его был хриплым и усталым, плечи ссутулились, голова поникла. Людмила видела, что отдых требовался ему еще больше, чем ей.
– Мила, иди к себе! – сказал отец, и никто из присутствующих не посмел ему возразить.
Краснов только переглянулся со своим человеком, а тот, в свою очередь, мигнул гибкому парню в черном. Людмила выпрямила спину и постаралась пройти под взглядами мужчин как можно легче, как будто не давит на ее плечи многокилограммовая усталость и самое главное – как будто не видела она бешеного своего брата и избитую им девушку и не слушала всю дорогу подробное повествование о других жертвах.
Парень в черном проводил ее до дверей квартиры и вошел первым. Быстро обежал все, двигаясь неслышно, и вышел, не взглянув на Людмилу.
Не было сил дойти до спальни, она плюхнулась на диван в гостиной. Все тело болело, в голове была гулкая пустота.
Что делать? Как помочь отцу, ведь Краснов ясно дал понять, что не оставит их в покое.
Руки ее беспокойно теребили застежку сумки. Сумка открылась, и Людмила вытащила зеркало, которое брала с собой. То самое зеркало Лукреции Борджиа, которое не раз ей помогало. И сейчас, поглядев в него, она увидела себя – бледную, с синевой под глазами, а сами глаза блестят беспокойно, на щеке пыль. Людмила достала платок, чтобы вытереть лицо, а когда отняла платок, увидела, что в зеркале отражается не она. Эта женщина была старше и вообще никак не походила на Людмилу. Но было в ней что-то знакомое.
Да это же Маргарита, бывший секретарь Антона! При чем тут она?
Людмила выронила зеркало на диван, а когда подняла, то снова отражалась в нем сама. Что же это значит?.. Чем ей может помочь Маргарита в данной ситуации?
Она подумала немного, потом оглянулась на дверь квартиры и набрала номер Маргариты.
На часах было без пяти семь, но Маргарита ответила сразу, видно, была ранней пташкой.
– Это Людмила Михайловна…
– Я слушаю. – Маргарита если и удивилась, то не подала вида.
– Видите ли, в чем дело… – Людмила тщательно подбирала слова, – я бы хотела узнать кое-что про вашего… про Кондрата.
– Зачем вам? – вырвалось у Маргариты.
– Дело в том… – Людмила решилась: – Дело в том, что именно он работал у моего брата в доме…
Маргарита помолчала, прокручивая ситуацию в уме. Как видно, она кое-что знала, о чем не рассказала Людмиле.
– У него будут неприятности? – спросила она.
– Думаю, что его никто не найдет, – честно ответила Людмила, – но вы могли бы помочь…
– Мне тоже неприятности не нужны! – решительно сказала Маргарита.
Людмила промолчала. Маргарита поняла подоплеку разговора, и Людмила в который раз решила ее уволить, никому не нужна слишком умная секретарша. В конце концов, она может рекомендовать ее на хорошую работу, найдет ей что-нибудь приличное. Но только в том случае, если Маргарита сейчас поможет.
– Что вы хотите знать? – спросила Маргарита решительно.
– Вы упомянули как-то, что в детстве проводили вместе довольно много времени…
– Да, летом. Наши бабушки были родными сестрами, летом они вывозили нас в деревню. То есть это была не совсем деревня, а просто несколько домов стояло в лесу на Карельском перешейке. Неподалеку от поселка Суоярви. Дома были еще финские, очень старые, потихоньку разваливались, зимой там жить было, конечно, нельзя, а летом – кое-как латали крышу и жили… Там места очень хорошие – лес, озеро рядом. А дороги не было, пешком добирались от шоссе семь километров или на телеге. Все лето мы в лесу проводили, мальчишки далеко бегали, там финский дот был заброшенный, они даже гранату как-то нашли, от взрослых попало сильно…
– Какое это место, конкретно указать можете? – заволновалась Людмила.
Финский дот – это что-то большое, глубокое, хорошо сохранившееся, его вполне можно использовать как склеп…
– Там ничего не осталось, одни фундаменты стоят…
– Вы там были недавно?
– Нет, но Кондрат как-то упомянул.
– Значит, он там бывал, – уверилась Людмила, – вот что, расскажите мне подробно, как найти это место, я запишу. И больше не буду вас беспокоить.
От поселка Суоярви машина свернула на разбитую грунтовку. По ней проехали километра четыре, подпрыгивая на рытвинах и ухабах, миновали густой ельник и выехали на широкую поляну, посреди которой стоял полуразвалившийся дом.
– Куда теперь? – спросил водитель, повернувшись к Краснову.
– Куда? – переадресовал Краснов вопрос Михаилу Николаевичу.
– Где-то здесь должен быть старый финский дот, – ответил тот, вспоминая инструкции.
Вдруг на поляну выбежала собака, остановилась в нескольких шагах от машины и залаяла.
– Гарик, вернись! Гарик, ко мне! – с этими словами из лесу вышла женщина средних лет в резиновых сапогах и красной куртке с капюшоном, с корзиной в одной руке и палкой в другой.
Пес немного отбежал, покосился на хозяйку и снова залаял, на этот раз без прежнего возбуждения. Теперь он просто показывал хозяйке, что выполняет свой долг бдительного защитника.
– Извините, – выглянул в окно Михаил Николаевич, – вы нам не подскажете, где здесь старый финский дот?
– А вам зачем? – осведомилась женщина, подозрительно оглядев экипаж машины.
– А вот его дед тут погиб в Финскую войну, – на ходу сочинил Соловьев, показав на Бориса. – Он хочет найти то место…
– Сколько лет уж прошло, что там найдешь… – проворчала женщина. – Ну, вообще-то, есть тут дот… но только из местных никто туда не ходит, нехорошее там место.
– Нехорошее? – переспросил Михаил Николаевич. – Чем же оно нехорошее? Болото, что ли?
– Если бы болото – это еще ничего… – ответила женщина невразумительно.
– Мне бы взглянуть, – включился в разговор Краснов, – все-таки дед у меня там погиб.
– Ну, если дед… – Женщина тяжело вздохнула и покосилась на свою собаку. – Гарик, покажем?
Пес снова тявкнул, и хозяйка посчитала это знаком согласия.
– Только там уж вам пешком придется, – добавила женщина, поджав губы.
Мужчины выбрались из машины и остановились в ожидании.
– Ну уж и обувь у вас! – неодобрительно проговорила хозяйка Гарика, оглядев ботинки горожан. – В таких ботиночках только в клуб на танцы ходить, по лесу вы далеко не уйдете…
– Ну ладно, уж как-нибудь дойдем! – заверил ее Краснов.
– Ну, пошли! – Женщина развернулась, свистнула Гарику и направилась в лес по едва заметной тропинке.
Краснов шел за ней, Михаил Николаевич, спотыкаясь, брел следом, водитель замыкал шествие. По приказу шефа он пытался поддерживать Соловьева, но тот недовольно ворчал и отмахивался.
