– Я все прекрасно помню…
– Так вот, это я оборвал твою леску и завладел уткой с блесной в ее крыле. А еще в тот момент я завладел частичкой тебя.
– Как это? – усомнился я. – Такого просто быть не может.
– Как видишь – может. В тот момент ко мне пришло знание истории моих предков, которую я сейчас рассказал. Но если когда-то дурачок Игорюня почти превратился в бобра, то после твоего выстрела и той возникшей связи через натянутую леску бобр стал превращаться в человека. Я увеличился в росте, научился ходить прямо, во многих местах лишился волос; мой хвост значительно уменьшился; у меня появилась способность говорить, как говоришь ты; я в одно мгновение узнал то, что знаешь ты; и я могу внушить тебе то, чего хочу я…
– Невозможно!!
– Но ты ведь приехал сегодня на речку. И ты пришел на то самое место, которое подготовила моя бобриха. А я именно на сегодня назначил свою свадьбу. И вот теперь мы все вместе здесь, так как я и хотел.
– Но зачем? Зачем все это?! – закричал я.
– Ради потомства, – ответил бобр.
– Я не понимаю….
– Ты превратил меня в евнуха! – повысил голос бобр. – Но я стал частичкой тебя, а ты – частичкой меня. Поэтому если моя бобриха принесет от тебя потомство, я буду считать, что это и мои дети…
– Это невозможно!
– Игорюня так не считал…
– Но я не деревенский дурачок! Я никогда не смогу заняться этим с… с бобрихой!!!
– У тебя нет выбора, – возразил бобр. – У вас обоих нет выбора. Смотри, какая у нас красивая невеста. В подвенечном платье, в фате… Вылитая кукла… Она сделает все, чтобы возбудить тебя. У вас, людей, для этого существует много разных способов. Ты обязательно возбудишься, но в последний момент, когда дело дойдет до кульминации, прольешь свое семя не в женщину, а в мою единственно настоящую невесту, которая готова и ждет этого. И только после этого мы вас отпустим…
– Но это невозможно!!! – закричали мы с невестой в один голос.
– Игорь, ты живой? – раздалось вдруг откуда-то сверху.
– Да! Да! – ответил я, узнав голос жены. – Я здесь, здесь!
Бобр, оскалив зубищи, прыгнул на меня, бобриха – на завизжавшую невесту, а я, вложив всю силу, оттолкнулся ногой от подводного корня, рванулся вверх и ударился головой о земляной потолок, который мгновенно обрушился на всех нас.
Под его тяжестью я полностью погрузился в воду, но мои руки уже были свободны, и я отчаянно замахал, забултыхал ими, отталкивая от себя воду и землю, стремясь вырваться на поверхность. И вырвался! И увидел прямо перед собой такую же барахтающуюся свою благоверную. Я вцепился в ее руку, потащил к берегу, схватился за свисающие корни деревьев, потом – за толстую ветвь поваленной ивы, благодаря которой мы и выбрались из воды…
…Я стоял на обрывистом берегу, смотрел вниз на грязную воду, закручивающуюся в водоворот, трясся крупной дрожью и не мог вымолвить ни слова. Вместо меня говорила моя благоверная:
– Я как чувствовала, как чувствовала! Ты позвонил, сказал, что все нормально, но меня будто подтолкнуло что-то! Я ведь уже домой вернулась – на работе стали тараканов морить, вот всех и отпустили. Взяла свой спиннинг и сюда приехала. Подумала, пойду вверх по течению и где-нибудь в этих местах с тобой встречусь, сюрприз сделаю. Дошла до наших трех ив, смотрю – всего две стоят, а третья повалена. Дай, думаю, наше место проверю. Спустилась, смотрю – твой спиннинг валяется, кроссовки, рюкзак, а площадка полуобвалилась. Как я испугалась! Подумала, что ты упал, утонул… Но вдруг из-под земли крик услышала… А потом подо мной берег совсем рухнул, и я вместе с ним…
– Б-б-бобры… – выдавил я сквозь стучавшие зубы.
– Вот же грызуны проклятые! Такое дерево погубили. И от места нашего только воспоминания оставили.
Это тебе еще повезло, что не поломал себе ничего. И мне тоже повезло! А что спиннинги утонули – ерунда…
– Н-н-н-невеста…
– Что – невеста? – нахмурилась моя благоверная.
– Г-г-г-где н-невеста?
– Все невесты и женихи там, под патриаршим скитом. Пойдем и мы под скит, одежду прополощем и хоть на солнышке погреемся, а то я смотрю, ты задубел совсем…
Она взяла меня под руку и повела по тропинке по направлению к скиту патриарха Никона. Меня продолжало всего колотить, ноги еле слушались. А мысли были только о том, что вот сейчас на деревянном мостке, куда выходят молодые, и я, и моя благоверная увидим огрызок ноги в белоснежной туфельке невесты.
Но когда мы подошли к мостку, он оказался пуст. И лишь немного ниже по течению, в омутке медленно кружил на поверхности воды завернутый в серебристую обертку букет из пяти кремовых роз».
– Ну да. Там бобр и бобриха берут в плен парня и девушку и пытаются заставить его… Ну, ты же читала… Как сказал один мой друг: «Это не фантастика, это бред. Но это гениальный бред!» Ха-ха!
– Павел, этот сюжет тебе тоже приснился?
– Ты так серьезно спрашиваешь…
– Просто со мной тоже…
– Что – тоже?
– Ничего.
– Постой-постой! Ну-ка, давай – откровенность за откровенность. Что-то было? Здесь – в заповеднике?
– Да, было.
– Рассказывай…
– Мой тебе совет, парень, – сказал Мельник, принимая у Дмитрия Бокарева очередную пойманную рыбу, получившую название огненная лисица, которая своей мордой и расцветкой действительно походила на ярко-рыжую лису. – Не заглядывайся ты на Триду.
– Это почему же? – нахмурился Волгарь.
– Ты не сердись и не психуй. Мы ведь с тобой земляки.
– Вы тоже из Нижнего?
– Из Нижегородской области. О Васильсурске, поди, слышал? Это там, где река Сура впадает…
– В Волгу, – закончил за него Волгарь. – Да я сто раз там рыбачил. Отличные места!
– А я в Васильсурске родился и полжизни прожил. Меня там каждая собака знает.
– Скажите еще, что Вадима Сырокожникова знаете.
– Вадима Ювенальевича? Как не знать! Мы с ним в тех местах во внутренних озерах таких отменных красных карасей ловили – за килограмм каждый.
– Я только за хищником в те места наведывался. В основном – за крупным жерехом, – это летом. А по осени – за судаком.
– Все правильно, отличные там места. Между прочим, я на днях серьезное решение принял. Как только ваш турнир закончится, вернусь на свою малую родину. Между прочим, возможно, мне с тобой получится вместе поехать. Если с билетами проблем не будет…
– Поедемте. Так что вы про Триду говорили?
– Ты не подумай, земляк, у меня на нее давно никаких видов нет. Речь идет не о ревности с чьей бы то ни было стороны.
– Тогда – не понимаю, в чем проблема. Или она… ну, или ей, извините, больше девочки нравятся?
