Разыгрывался трюк проще простого. Один из подкидчиков как бы случайно ронял бумажник под ноги фраеру. Тот, конечно, его поднимал, не веря своему счастью. К нему тут же подходил подельник обронившего, поздравлял с удачей и предлагал поделить содержимое, так как тоже был рядом. Сконфуженный крестьянин соглашался. Но неожиданно появлялся владелец бумажника, требуя вернуть кошель, в котором якобы находилась крупная сумма. Естественно, оба счастливчика шли в отказ, отрицая свою причастность. Владелец, угрожая полицией, тщательно обыскивал обоих, при этом ловко подменяя собственные ассигнации крестьянина резаной бумагой. Либо, если у того были завернуты монетки в тряпицу, подсовывал вместо них черепки. Многое строилось на природной боязни крестьян связываться с полицией, поэтому, во избежание скандала, те готовы были даже отдать свои кровные.
Как писал знаменитый глава Петербургской сыскной полиции Иван Путилин, «мошенники рассчитывают именно на то, что никто из прохожих или посторонних не подаст помощи, не вмешается в дело, опасаясь разных неприятных последствий: продолжительных допросов, многократного вызова в свидетели… Безнаказанность многих преступлений часто является следствием той боязни, которую обнаруживает обыватель к участию во всех инцидентах, могущих окончиться полицией и судом».
Порой эта практика давала сбои. Особенно когда жульманы нарывались на знающих людей. В декабре 1902 года в Ростов приезжал по коммерческим делам здоровенный казак Денисовской станицы Дмитрий Голованчиков. Долго бродил по городу-купцу, разглядывая товар в бакалейных лавках. Со стороны он мог показаться обывателям классическим «дядей сараем», которого можно развести как лоха. Вокруг него начал отираться местный жиган Колька Удовиченко, расспрашивая «дядю», кто он и откуда. Добряк Голованчиков рассказывал все как на духу, впрочем держа ухо востро. Начитанный был казак, да и знавший ростовские нравы. В какой-то момент успокоенный Колька нагнулся и поднял с земли кем-то оброненный кошель, в котором, лаская слух, — знакомое позвякивание. Понятное дело, он тут же предложил поделить найденного шмеля. Грамотный Голованчиков напрягся было, поняв, что его сейчас будут «разводить по подкидке», но широтой улыбки дал понять мазурику: давай, мол, халамидище, играй дальше свою пиеску. Само собой, тут же к ним подскочил жутко озабоченный растеряха, требуя вернуть «кошель с империалами». Тут уж пришло время казака — он схватил обоих за шиворот и шарахнул лбами, от чего из глаз халамидников посыпались если не империалы, то уж точно электрические искры. А затем потащил их в околоток, где городовые распаковали шмеля. Там оказались три туго замотанных бумагой столбика — обыкновенная пробка, с двух концов окаймленная до блеска очищенными медяками (чтобы походило на золото).
Давно уже стали легендой классические хитрости халамидников Старого базара вроде «работы на бугая», «кометы Галлея», «конца света в 1900 году». Но самой известной по сей день остается уловка — так называемая падающая колокольня, о которой рассказывают едва ли не во всех краеведческих изданиях о Ростове. Суть этого фокуса очень проста и рассчитана на обычную человеческую реакцию на общую панику. Однажды в ясный солнечный день несколько сговорившихся халамидников одновременно начали вопить, что колокольня Рождественского собора на Базарной площади Ростова падает. Солнце как раз стояло в зените, и, задирая к небу головы, люди не могли четко видеть против солнца высоченное сооружение. В знойной летней рефракции действительно создавалось впечатление, что 75-метровая колокольня кренится. Вопли мошенников и женский визг сделали свое дело, и общей панике поддались все рыночные торговцы Старого базара, метнувшиеся к выходу. Тем временем подготовленная «группа захвата», вооружившись мешками, начала споро сгребать оставленный без присмотра товар с лотков и спокойно улизнула через другие ворота. А колокольня, построенная маэстро Антоном Кампиони еще в 1887 году, стоит на ростовском рынке и по сей день.
Впрочем, сама идея падающей колокольни вовсе не фантастика: строившийся почти столетие Новочеркасский войсковой Вознесенский собор действительно падал, причем дважды, из-за воров-подрядчиков, поставлявших негодные стройматериалы.
Все свежие способы мошенничества тут же описывались в газетах с целью предостережения почтенной публики. Но крестьяне прессу не читали в силу своей неграмотности, а слухи — не лучший источник правдивой информации. Да и далеко не всегда доходили они до потенциальных жертв. А жертвы реальные, оставшись в дураках, не горели желанием выставлять себя напоказ.
В феврале 1901 года к владельцу мануфактурного магазина Лазарю Балабанову у его дома (угол Темерницкой и Соборного) подошел молодой человек. Спросил, не он ли будет купец Балабанов и, получив утвердительный ответ, заявил, что должен передать ему пакет, а тот — расписаться в его разносной книге. Купчина завел курьера в полутемный магазин и расписался по настоянию того полностью (звание, ФИО) в его книге. Вскрыв же после ухода гостя пакет, обнаружил записку: «Предостережение. Будьте на следующий раз осторожнее и ведите себя лучше». Только после этого Балабанов вспомнил, что вместе с книгой тот подсунул ему для подписи что-то до боли знакомое — чистый вексельный бланк, на котором купец и расписался. Поразительная дерзость и лихость афериста были сопоставимы с его шустростью. Пока Балабанов запрягал бричку ехать в банк, «курьер» уже получил по векселю крупную сумму.
Очень популярны и также живучи были в Ростове аферы с кладами. О них настолько часто писали в газетах, что удивительно, как раз за разом на эту приманку попадались неглупые на первый взгляд люди. Воистину алчность и жажда халявы — смертные грехи человечества во все времена.
Тут обставлено все было посложнее. В 1901 году к одному нахичеванскому аптекарю пришел молодой бедно одетый армянин, представившийся Багдасаром Пирседьянцем. Рассказал, что они с братом работают землекопами и наткнулись за Темерником на россыпь каких-то металлических кружочков. Показал их аптекарю, попросив совета, что с ними делать. Фармацевт пригляделся к грязным артефактам и ахнул — это были золотая пятирублевка и серебряный рубль. На следующий день уже вдвоем землекопы притащили целый мешок с подобными кружочками. Багдасар запустил руку в мешок и вытащил горсть золотых. Аптекарь за сердце схватился: по его прикидкам, в мешке было золота тысяч на 20. Он скумекал, что братья-вахлаки понятия не имеют, что держат в руках и, напустив на себя деловую суровость, предложил им за мешок 5 тысяч. Те тоже посуровели и потребовали сразу половину этой суммы, обещав принести еще несколько мешков. Провизор тут же раскошелился, не помня себя от счастья. Братья зацокали языками, прибрали деньги и клятвенно пообещали назавтра принести остальное. Больше землекопов аптекарь не видел, а в мешке обнаружил облепленные грязью медяки.
Распространенным способом мошенничества было взятие залога за будущую службу. Кандидат заранее обязан был выдать нанимателю определенную сумму в качестве гарантии того, что он будет на него работать, а не бездельничать. После выполнения работы или окончания срока найма залог возвращали. Это была распространенная в дореволюционном Ростове практика, так как обе стороны были заинтересованы в выполнении подряда.
