Лучше условий для генезиса «вентерюшной власти», чем в эпоху «человека с ружьем», и не придумаешь. В ряды политических и уголовников верстались массы разорившихся от смуты рабочих и крестьян, пытавшихся спастись от голодной смерти за счет ограбления и убийства других. И пока правительство большевиков не решилось уйти от пагубной политики «военного коммунизма», конца этой рекрутчине не предвиделось.
Именно поэтому синусоида бандитизма держалась в своей точке экстремума по ординате почти целое десятилетие. Пока власть не решила лишить потенциальный криминальный элемент социальной базы — пристроить городской пролетариат к заводскому труду, а сельский — к свободному рынку. После чего естественная убыль боевого ядра нахичеванских налетчиков свела их долю в уголовном мире Ростова к концу 1920-х годов к минимуму.
Налеты на колесах
Весьма вероятно, что угон автомобиля из немецкой колонии Ольгенфельд даже в начале века не был разовым и случайным явлением. Бандиты шли в ногу со временем и пристально следили за всеми новинками технического прогресса, пытаясь тут же приспособить их для собственных нужд. Даже при отсутствии мало-мальски пригодных шоссе в России тогдашние авто с их толстыми и широкими шинами позволяли быстро передвигаться по пересеченной местности и оперативно уходить от погони. Особенно незаменимы были они в сухую погоду в нераспаханных, ровных, как стол, донских степях.
Наиболее ярко автомобиль был засвечен в самом крупном пароходном ограблении в истории Дона.
Вечером 17 августа 1913 года от пристани станицы Багаевская вверх по Дону отчалил колесный пароход «Петр», принадлежавший одной из крупнейших на Дону компаний «Е. Т. Парамонов и сыновья». Капитан Панков заметно нервничал — у него шло негласное соревнование с судном «Венера» пароходства Андрея Пустовойтова, кто быстрее дойдет от Ростова до конечной точки маршрута — станицы Цимлянской. Но «Петр» вынужден был чуть задержаться в станице Багаевской, так как развеселой группе пассажиров непременно захотелось забрать здесь несколько ящиков пива, которые закупались на пристани. Из-за этого «Венера» ушла на полчаса раньше, и Панкову теперь приходилось мчать на всех парах, чтобы догнать беглянку.
Но уже через полторы версты, когда судно прошло под мостом за Багаевской, на борту вдруг началась пальба. Семеро грабителей в масках, для острастки попалив из пистолетов над головами пассажиров и тяжело ранив помощника капитана Николая Митропольского, заставили капитана Панкова вскрыть пароходный сейф и забрали оттуда 80 тысяч рублей, упакованных в несколько мешков. Затем они приказали двоим матросам сесть в шлюпку на весла, взяли в заложники капитана и направились к берегу, откуда им подавали сигналы.
По пути Панков незаметно вынул из днища деревянный чоп, отчего шлюпку начало заливать водой. Чтобы не утонуть, бандитам пришлось менять план и срочно причаливать к острову Буян, расположенному посередине реки.
Кое-как лодка добралась до берега, но пока перепуганные бандиты перетаскивали на землю подмокшие деньги, капитан в сумерках юркнул в камыши, а затем переплыл на другой берег.
Спустя несколько часов налетчики сами смогли выбраться с острова и загрузились в автомобиль, который все это время ждал их на противоположном берегу Дона. На нем налетчики прибыли в станицу Багаевскую, а затем машина переехала через мост, поближе к Бессергеневской, и дожидалась бандитов с добычей. Впоследствии сидевший за рулем француз Евгений Мартэн Габерер уверял, что в Ростове его наняли неизвестные, чтобы перевезти некий груз за 50 рублей.
Пока машина искала пиратов, на ноги была поднята вся полиция и казаки. В течение суток все семеро бандитов были выловлены стражами порядка при помощи местных жителей, которые чуть не линчевали их на месте. Почти все деньги вернули (только один мешок с медяками утопили в Дону), арестовали и странного «шоффера» (так в начале века принято было называть автомобилистов) Габерера.
На следствии выяснилось, что все налетчики были кавказцами, но с первого взгляда не профессиональными абреками. Один из них, Варфоломей Метревели, являлся тифлисским купцом 2-й гильдии и владел в Ростове рестораном в кафешантане «Пале-де-Кристаль». Попутно занимался хлеботорговлей. Автандил Елбакидзе был поваром, остальные — официантами в ресторане гостиницы «Европа».
Взятым с поличным налетчикам отпираться было сложно, и они в один голос заявляли, что впервые пошли на экспроприацию, дабы собрать деньжонок и начать честную торговлю в Ростове.
Однако в ходе следствия сыщики сопоставили кое-какие схожие обстоятельства, повторно допросили потерпевших по другим делам, и выяснилось, что практически та же самая гоп-компания участвовала в аналогичном «эксе» годом ранее — в нападении на Михаила Бабаскина, артельщика купцов Парамоновых. Только в тот раз они ограбили не пароход, а поезд.
Дело было так. 23 ноября 1912 года несколько вооруженных кавказцев на станции Батайской ворвались в вагон пассажирского поезда, отчаянно паля из револьверов и сделав около 50 выстрелов. Ранены были и сам артельщик, и его соседи по купе — войсковой старшина Жеребков, жена управляющего армавирского «Торгового дома Тарасова» Леонтьева (впоследствии скончалась). Похищена сумка артельщика с 50 тысячами рублей.
Срочно вызванные в сыскное потерпевшие по «поездному» делу уверенно опознали «тифлисских торговцев» Варфоломея Метревели, Николая Мгвелидзе и Мирона Пирцхалайшвили.
Версию их участия в налете на колонию Ольгенфельд почему-то следователи не изучали.
19 декабря 1915 года налетчикам и убийцам был вынесен не самый жесткий приговор: Метревели и Мгвелидзе получили по 8 лет каторги, Пирцхалайшвили — 5,4 года.
Несложно заметить, что оба разбойных нападения с кровавыми жертвами были произведены в отношении представителей купцов Парамоновых. То есть у донских абреков совершенно точно был свой наводчик в купеческой конторе, ориентировавший бандитов на наиболее выгодный «клей».
Среди семи налетчиков на пароход «Петр» единственным не грузином был тифлисский армянин Ованес Пеланьянц. Без его нахичеванских связей пришлым грузинам в Ростове делать было бы нечего.
В Нахичевани функционировала компания «Торговый дом братьев Парамоновых», имевшая на 29-й линии свою мельницу. Вторая парамоновская вальцовая мельница, крупнейшая на юге России (давала 8 тысяч пудов муки в сутки), действовала уже в Ростове, на Посоховском спуске.
Вероятнее всего, «крот» сидел как раз в нахичеванском филиале торговой империи Парамоновых, насчитывавшем 70 работников. Бесследное (до августа 1913 года) исчезновение 50 тысяч рублей, изъятых у артельщика Бабаскина, затем нападение на пароход «Петр» (еще 80 тысяч) — наводку мог дать только «крот» Ованеса Пеланьянца. И вишенка на торте: как на грех, конечно же совершенно случайно, именно в 1913 году невесть откуда взявшийся пожар уничтожил парамоновскую мельницу на 29-й линии. После чего предприятие было скоренько закрыто. Концы в воду, а с ними и долги торгового дома.
Однако появляются смутные сомнения. Не обошлось ли тут без взаимного интереса, чем легко объясняется и столь мягкий приговор душегубам?
