Больше ничего под крылом Тушканчика братья сделать не успели. Уже через несколько дней на хазе Ивана Дымковского (Покровский переулок, 117, родственник Сережникова) все «тушканчики» попали в облаву. Сам «бог» Илларион пошел на прорыв и был убит на месте. А братья Сергеенковы и беглый каторжник Максим Вахненко сдались. На чем история самой кровавой шайки дореволюционного Ростова и завершилась.
«В случае сопротивления уничтожить»
Спустя всего несколько лет число подобных «водолазов» и «тушканчиков» доходило уже до сотен человек. Количество убитых ими душ было сопоставимо с населением небольших деревень. Некоторые из этих кровавых банд имели свои весьма характерные черты, выделявшие их в сонме отмороженных коллег.
К примеру, в 1921–1922 годах банда под недвусмысленным названием «Налет» возглавлялась двумя радикально противоположными личностями. Один — Васька Говоров по кличке Котелок, молодой 20-летний налетчик из новой формации, не испорченной годами цинтования на «дядиной даче». Социальное происхождение Котелка неизвестно, но его гардероб, манеры, утонченность методов и глубина разработки операций позволяли предположить в нем явно не каторжный тип, наличие определенного образования и воспитания.
Его модус операнди исключал насилие и минимизировал количество жертв. Философия Котелка строилась на том, что любому человеку достаточно разъяснить, что другого выхода, кроме как выполнить все, что от него требуют под угрозой насилия и оружия, у того нет. Человек по своей сути труслив и слаб. Его можно припереть к стене и лишить возможности к сопротивлению. Тогда он подавлен как личность и готов безропотно стерпеть любое унижение.
В то же время никогда нельзя лишать его шанса на выбор и обдирать дочиста. В безвыходной ситуации перед угрозой полной нищеты человек теряет чувство самосохранения и перестает цепляться за жизнь. Тогда жертва становится непредсказуемой и сама способна создать большие проблемы своим мучителям. Не стоит ее доводить до такого состояния, если цель налета заключается всего лишь в изъятии ценностей, а не в издевательстве над жертвой. Котелок в Ростове был неким подобием знаменитого Леньки Пантелеева (Пантелкина) в Петрограде.
Антиподом ростовца Котелка был 42-летний новочеркасец Павел Зорин-Заикин (Пашка Дух). Для этого садиста не было большего удовольствия, чем медленно со смаком орудовать непременно холодным оружием, доставляя попавшему ему в лапы максимум мучений. Пашка Дух был, можно сказать, воспитанником «дядиной дачи», с пубертатного возраста состоя в разных шайках.
В 1918 году он зарезал шестерых турок во время ночного грабежа, за что от красновского суда получил 20 лет каторги. Был освобожден Советской властью уже как жертва белогвардейщины и продолжил налеты в 1920 году в компании бандита Угриновича (по кличке Спевак), оперируя в районе станций Каяла-Степная в 30 верстах от Ростова.
Эти антиподы в 1921 году сошлись на том, что практически неизвестному в уголовной среде Котелку нужны были опытные бойцы для выполнения его плана налетов на состоятельных людей, которых тот, вероятно, знал по своим старым связям. Пашке Духу, не блиставшему умом, была необходима рядом светлая голова, способная направлять новочеркасских гайменников на ростовских аршинов (купцов, денежных людей). Соответственно, и роли в налетах распределялись согласно специализации: Котелок терпеливо объяснял жертвам тщетность сопротивления и укрывательства ценностей, а Дух подкреплял это собственными аргументами.
Там, где рулил Васька Котелок, налеты (их было свыше 20) ограничивались грабежом, где главенствовал сам Дух, мрачные последствия были неминуемы. К примеру, ограбления на Крепостном, 72–74, Тургеневской, 12-й линии, Среднем проспекте, Покровском переулке завершились относительно бескровно, хоть и со значительным ущербом для хозяев. Зато в декабре 1921 года во время нападения на квартиру на Казанской улице была вырезана вся семья. Налет 3 февраля 1922-го на квартиру бывшего судебного следователя Николая Скобцова на Дмитриевской завершился трагически: старому сыщику Дух выколол вилкой оба глаза. Налет 10 февраля на квартиру ювелира Борштака на Казанской, 95, закончился тем, что взбесившийся Дух, исколов ножом тело хозяина, отрезал ему половые органы и засунул за пазуху. Попавших в его руки агента угро Ефима Цапова с патрульным милиционером он подверг мучительной смерти.
31 марта во время налета на квартиру директора театра Левина на Дмитриевской,112, вентерюшник Тимоха Гуторов, желая запугать хозяина, дважды пальнул в его сына Илью. Услышав пальбу, соседи вызвали милицию. В ходе погони конный патруль комиссара Трофимчука подстрелил налетчика Прошку Гладилина.
Котелок после этого сильно повздорил с Духом, убеждая того взять себя в руки, если он не хочет погубить всю банду. Тот обещал, но хватило его ненадолго. 25 апреля во время дневного налета на пекарню «Колумбия» на 20-й линии и похищения 235 миллионов рублей он не выдержал и заехал старшему пекарю лопатой по голове. В поднявшейся суматохе вновь вызвали милицию. Теперь уже конный патруль преследовал налетчиков несколько верст. В районе Хлебной площади милиционерам удалось застрелить метавшего бомбы бандита в тельняшке. Он был опознан как Иван Тихомиров (Ванька Матрос). В карманах убитого обнаружили бомбы, револьвер и 20 миллионов рублей.
Вскоре Пашка Дух привел в банду лихую новочеркасскую налетчицу Татьяну Загнойко. Во время нападения в столице донского казачества на квартиру бывшего директора гимназии на Платовской она лично застрелила хозяина.
Однако фарт у банды уже кончился. В мае попали в засаду и были убиты сразу двое «котелковцев» — Худоерков и Дорошенко. Через несколько дней в 8 верстах севернее станицы Аксайской был задержан Пашка Алдабаев, мокрушник с дореволюционным стажем. Он и вывел людей Ивана Художникова на банду.
18 мая на пристани в Новочеркасске арестовали Котелка. На следующий день была устроена облава на основной хазе банды — в четырехэтажном доме на Крещенском спуске в Новочеркасске. Почти сутки продолжалась перестрелка. Пока не был убит сам Пашка Дух, бандиты не сдавались. Потом оружие сложили оставшиеся в живых Васька Айзмук, Тимоха Гуторов, Тимофей Бокачев, Колька Мозговой и отважная маруха Татьяна Загнойко.
Кто знает, следуй банда тактике Котелка, а не Духа, может, и протянули бы они подольше.
Подобный же паханский дуализм прослеживался в самой опасной в начале советской эпохи банде Медика (в миру Иван Менников) и Рейки (Андрей Матвеев). По сути, это были две разные банды, но они так часто объединялись для важных «клеев», что в милиции их считали за одну. Совместными усилиями они контролировали до 100 бандитских стволов, даже на скамью подсудимых впоследствии угодили сразу 64 человека из обеих шаек, 44 из них были приговорены к расстрелу.
Медик и Рейка были чем-то похожи на тандем Котелка и Духа. Ванька Менников — 19-летний ростовский мещанин, живший на Лермонтовской в районе бывшего завода «Рубин». Высокий миловидный блондин с роскошными усами и родинкой на правой щеке. Начинал свою жизнь Ванька достаточно мирно — работал в лавке мальчиком на побегушках, затем рабочим на маслобойне Григория и Самуила Патта на Пушкинской. Служил в Красной армии, но идейно в большевика явно не перековался — ростовская мелкобуржуазность взяла свое. После демобилизации в 1921 году тяжкая жизнь грузчика на складе Донобсоюза показалась молодому парню слишком скучной на фоне веселящихся нэпманов. Со своими дружками братьями Сафьянниковыми и конокрадом Степкой Костоглодовым (Степуха) Ванька решил ограбить родной склад и хоть немного «пожить как человек».
