Если считать, что всему виной возможность Лапладина получить бессмертие, то выходит, что он нарушил план Силы именно тогда, когда завладел дзингайским голокроном, с помощью которого научился перемещать свой разум? То есть вскоре после конца Войны репликантов. Или позже, когда уже овладел этим умением? Или, наоборот, раньше, когда слишком успешно истребил дзингаев, что и дало ему возможность добраться до этого голокрона? А может, он перехитрил Силу (ненадолго, впрочем), именно когда перетянул на свою сторону Эркина?
Не ясно… но, во всяком случае, выходит, что Эркин, с высокой вероятностью, должен убить Зетеуса в течение нескольких лет после завершения Войны репликантов.
И ведь эту хитрость Лапладина Сила тоже явно учла заранее (не совсем понятно, какие у неё отношения со временем и вариантами будущего), позаботившись о наследниках, помогших отцу вернуться на светлую сторону и добивших Лапладина. Возможно, и любовь Адме к Старфлайеру возникла именно в то время, когда он шагнул к тёмной стороне, перерезав йасленов? Но тогда почему Сила уже сейчас столь явно стремится к их встрече? Уже всё знает заранее, несмотря на перемены, которые я обеспечил, или это просто запасной план? А может, Адме ещё зачем-то нужна, кроме того, чтобы стать матерью детей Эркина… Хотя, возможно, только она и является тем идеалом, в который Эркин способен влюбиться с первого взгляда, вот Сила именно её и выбрала из всех.
Да, как всё сложно… Однако стоит подвести итоги. Сила на моей стороне, когда я пытаюсь сделать Эркина дзингаем, свести его с Адме и обеспечить рождение его детей. А если попытаюсь отменить Войну репликантов или не дать Лапладину провести массовое истребление дзингаев и стать императором – тогда Сила, с большой вероятностью, будет действовать против меня. И лишь после того, как Лапладин развяжет войну, достаточно возвысится и сильно ослабит дзингаев, Сила будет помогать бороться с ним. Но не раньше.
Можно ли пойти против Силы и её пересилить? Теоретически – да. Только за этим неминуемо последует её ответный удар, и всё может стать ещё хуже. А если удастся кардинально изменить будущее, тогда вылезет Иделот и станет уже хуже некуда. Конечно, при живой семейке с Моргуса Иделот кажется мне даже меньшим злом, чем Лапладин, но всё же… Кроме того, если Сила сейчас не достигнет своей цели (крупный конфликт и приход к власти сингха), она просто может повторить попытку позже, когда я не буду готов, ничего не зная!
Очень нехороший следует вывод: придётся допустить приход Лапладина к власти и дзингайскую чистку… А не хочется.
С другой стороны, возможно, Сила будет не против, если я просто несколько уменьшу число жертв среди дзингаев. Конечно, предсказание Эребуса говорит о появлении обширной тени над галактикой. Но оно в более поздних временах говорило и о таре Грэйте, сидящем на троне, – и трон он действительно занял, вот только правил всего несколько лет, и при этом часть бывшего Союза и часть бывшей Империи ему так и не подчинились, продолжая воевать. А также от его чистки уцелело значительное число дзингаев, укрывшихся в тайном храме.
Что, если и мне сейчас удастся провернуть что-то подобное? Стоит взять эту идею на заметку. На тот случай, если остановить Лапладина до этого будет невозможно.
Сделав, таким образом, ситуацию более-менее ясной, я умиротворённо вздохнул и собирался уже погрузиться в биззский «сон», как вдруг в дверь постучали.
«Най Маарек», – определил я по звуку (стук в дверь у каждого человека индивидуален, для биззского слуха конечно).
– Заходи, Най.
– Это срочно, – с порога начал дзингай. – Совет наконец обратил на нас внимание. Исазз пришло сообщение, для неё и для меня, по открытому официальному каналу связи.
– Вот как. – Я тут же отказался от идеи отдыха. – Что они хотят?
– Пока неясно. Пишут, что «обстановку на Раддалаке лично выяснить нужно мне».
– Та-ак. – Намёк более чем прозрачен. – Значит, сам?..
– Да. К нам летит магистр Сиода.
Глава 40
Галактическая тюрьма Муравейник-7
– Ар-р-р!.. – рычал связанный Зобба, пока несколько свинореанцев волокли его по коридору. – Вы за это поплатитесь! И Дармулла! И эта стерва Садисити!
– Здесь, – послышался из коммуникаторов голос начальницы тюрьмы. – Приготовься, Зобба, Дармулла-хаута надеется, ты покажешь хорошее представление.
– Что-о-о?! – взревел хаут.
– Ну, мы же тут устраиваем гладиаторские бои, – медовым голоском ответила Садисити.
Свинореанцы наставили на Зоббу бластеры и осторожно разрезали его путы. Затем бросили перед пленником здоровенное металлическое копьё и, по-прежнему держа хаута на мушке, поспешно ретировались.
За стенами послышался какой-то шум и гул – тюрьма опять меняла конфигурацию. В потолке коридора неподалёку открылось отверстие. Некоторое время ничего не происходило, но вот в проход начало с шумом протискиваться что-то огромное.
– Дармулла, мы ещё можем договориться! – крикнул хаут, не сомневаясь, что его противница сейчас наблюдает за происходящим.
– Договариваться тебе теперь придётся с волкоглистом, – ответила Садисити. – Хотя он, кажется, не любит говорить попусту.
Зобба выпучил глаза: пролезший в коридор гигантский червь сам был шириной с этот коридор. Услышав или почуяв добычу, он тут же повернул голову к хауту и очень быстро для такой махины пополз к нему.
– Зобба! – послышались голоса. – Зобба, иди к НАМ! Ты будешь мучиться вместе с НАМИ, Зобба!
Поняв, чтó перед ним, криминальный авторитет содрогнулся, несмотря на весь свой опыт, – у червя явно было коллективное сознание, в котором хранились разумы всех его жертв. И многие из них Зоббу явно узнали – неудивительно, учитывая, что все они были преступниками. И может, совсем не дружественными ему в том числе.
– МЫ сожрём тебя, Зобба, сожрём! – бесились голоса. – МЫ заставим тебя страдать с НАМИ!
Червь ринулся вперёд, раскрыв пасть, усеянную несколькими рядами зубов…
Зобба поднял копьё – как бы то ни было, а погибать просто так он не собирался.
Червяк проглотил хаута мгновенно и целиком. Ещё пару секунд он не шевелился, словно в задумчивости, затем его шкуру пронзило вылезшее изнутри металлическое копьё. Червь закрутился, старательно перетирая что-то внутри себя и ударяясь о стены, копьё со стоном согнулось, но так и осталось торчать в ране. Наконец волкоглист уполз вдаль по коридору и скрылся в темноте, унося с собой «трофей».
– Неплохо, но слишком коротко, – буркнула Дармулла, отвернувшись от экрана, на котором демонстрировался последний бой Зоббы. – Я надеялась, пожирание будет дольше, как и его мучения. Что с ним случилось там, внутри?
– Насколько я понимаю анатомию волкоглистов, он перетёр Зоббу зубами в бесформенный комок мяса, – ответила Садисити Глирр, тоже с жадностью наблюдавшая за представлением. – А потом проглотил и теперь переваривает. Но самое лучшее в этой казни то, что сознание Зоббы останется существовать, будучи впитанным в коллективный разум волкоглиста и мучаясь там, в темноте и голоде.
