Кононов быстрым шагом покинул конференц-зал, правительство, космонавты, Жатецкий, президент и даже сам Юрий Алексеевич взирали с портретов на современного командира. Такой не подведет, оправдает возложенное на него доверие.
– Что ж, пойдемте, – сказал Взмылин. – Вещи оставляем здесь, не бойтесь за их сохранность, это обычная практика.
– Никодим почему не переодевается? – Сане не давала покоя подозрительная несправедливость: вдруг оставим сумки, а этот непонятно кто придет потом, ночью, и пропадет нечаянно рюкзачок-то, некрасиво получится.
– Александр, позже облачусь в комбинезон, не переживайте, а то некрасиво получится. – Улыбающийся брат Никодим прошел мимо ошеломленного Сани и быстро проследовал за профессором.
Подниматься пришлось на третий этаж, узкие лестничные пролеты, ступеньки, мозаично выложенные гравийной крошкой, тесаные деревянные перила, интерьер, ностальгия по давно ушедшим временам сквозила на каждом шагу, сладко щемила сердце, настраивая на романтичный лад. Взмылин остановился на полпути:
– На втором этаже учебные классы, кстати, справочная литература и пособия находятся уже в комнатах. Прошу относиться к ним бережно, кладезь знаний все-таки.
Расселили по двое: в одной комнате Рифат с Саней, в другой брат Никодим и Женька. Соседство с командиром не обрадовало только одного члена экипажа, он начал было протестовать, как-никак, с Саней они дольше в друзьях, чем кто-либо, жить всенепременно должны были вместе, но профессор молча указал на таблички с фамилиями, а потом и высказался устало:
– По какому принципу так поселили, мне неведомо, связано это, думаю, с дальнейшим направлением вашей деятельности на борту межпланетного комплекса, так что принимайте как должное, располагайтесь и отдыхайте. Меня найдете в учебной части. Понадоблюсь – звоните, в комнатах имеются телефоны.
Саня с любопытством разглядывал доставшиеся апартаменты. Внешне комната смахивала на номер в заштатной гостинице небольшого городишки, коих он много повидал на своем веку, пропадая неделями в командировках. Заправленные по-армейски кровати, вафельные полотенца в ногах, две задрипанные тумбочки, деревянные стулья, произведенные еще фабрикантом Неделиным до Рождества Христова, телевизор, гордо занявший почетное угловое место под потолком и над картой Европы. Мода у местных завхозов такая, видать, прятать от людей на недосягаемую высоту подотчетную рухлядь. Добраться до телевизора просто так было невозможно, даже если использовать стул, и не каждая стремянка помогла бы. Квадратный столик, украшенный графином, и двухсекционный шкаф с посудой внутри завершали скудный дизайн.
– Смотри, Санек, и вправду телефон, еще с круглым циферблатом. Давай Женьке позвоним? Представимся Кононовым и попросим его сходить и достать водки. – Ощерясь, Рифат изучал список абонентов, медленно водя по нему пальцем. – Вот нашел, вроде они.
Не веривший в счастливый исход этой затеи, Саня пробрался к подоконнику, раздвинул цветы и, усевшись спиной к зарешеченному окну, осторожно предположил:
– А если спалят? Взмылин же предупреждал. Покурить бы сейчас, хоть чай заворачивай в газету, уши пухнут. Ладно, звони и про сигареты ему скажи, из невыполнимой задачи превращаем в заведомо провальную.
Рифат, высунув от предвкушения забавы язык, осторожно набрал номер:
– Алло, это Кононов говорит, Евгения, пожалуйста. Замечательно, вас-то мне и нужно. Прошу никому не рассказывать о нашем разговоре, надеюсь, брат Никодим не подслушивает. Вышел в туалет? Тем лучше… – Рифат перевел дух, снова настраиваясь на подражание голосу командира центра. – Евгений, ставлю первую космическую задачу. Тест на проверку смекалки и способности к ориентированию на незнакомой местности. Вам надлежит выбраться из здания незамеченным, в городке найти магазин, без денег приобрести бутылку водки и пачку сигарет. Какую марку? На ваш вкус, название напитка не повлияет на количество набранных баллов. Так же инкогнито вернуться обратно и скрытно, слышите, тайно передать пакет Александру Познанскому. Не понял? Да, без денег и насилия, какие меры будут применены во время вылазки, руководство не волнует, важен результат. Задание ясно?
От удивления Саня привстал, энергично замахал руками и шепотом произнес:
– Сдурел, что ли, мне-то зачем приносить?
Рифат не повел и бровью на замечание, резко скомандовал:
– Выполняйте, через час жду доклада!
Через минуту дверь комнаты напротив хлопнула, и по удаляющимся шагам стало понятно, что Женька с воодушевлением воспринял необычный экзамен. Быстрая, семенящая поступь затухла, сменившись неожиданным, тихим стуком. Рифат, как ужаленный, отпрянул от двери, недоуменно поглядывая на Саню. Брат Никодим, так и не дождавшийся разрешения войти, по-хозяйски заглянул в комнату:
– Можно посмотреть, как устроились?
– Проходите, конечно. Непрошеный гость – хуже татарина, но я уже здесь, поэтому будем искренне рады. – Испуганность Рифата сменилась неподдельным удивлением.
– Обстановка армейская, по-спартански лаконичная. С телефоном разобрались? В списке абонентов наша с Женькой комната под номером 313. Хотя проще сделать два шага и так зайти, по-приятельски. – Брат Никодим предвзято осмотрел нехитрое убранство жилья. – Телевизор включается от пульта, из работающих только два канала, много не посмотришь. Предлагаю для начала перейти на «ты».
– Не вопрос, по рукам! – Спрыгнув с подоконника, Саня протянул ладонь. – Никодим, тебя-то сюда как занесло, обязан же Богу молиться, в тишине и уединении, зачем собрался по Вселенной шастать?
Рифат расслабленно присел на кровать, видимо, первая часть балета осталась незамеченной братом Никодимом.
– Заправленная постель, Рифат, предназначена только для созерцания, в ночное время на ней спят. Встань! – Брат Никодим пододвинул к себе стул, собрался с мыслями и затянул повествование: – Молиться Богу можно и на космических просторах, он вездесущ, а как я сюда попал, длинная история.
– Так мы никуда и не торопимся, – ответил за себя и за Рифата Саня, укоризненно зыркнув на друга, – рассказывай.
– Ну, слушайте тогда. Никодим – это мое настоящее имя. Родители, видимо, решили, что должен выделяться из толпы даже именем. Фамилия моя Дантес, по батюшке Васильевич, но родные и близкие почему-то звали Колей. Можете так же называть, не обижусь. Фамилия знакома?
Ребята неуверенно кивнули.
– Не знаю наверняка, приходимся ли мы родственниками тому самому Дантесу, который Пушкина убил на дуэли, но кое-какие воспоминания по линии отца дошли. Ну, это так, частности. Отец проработал всю жизнь на заводе, мать учительствовала, обычная семья. Я рос простым парнем, учился хорошо, звезд с неба не хватал, спортом занимался, правда, ни в одной из секций долго не задерживался, надоедало. С боксом же вообще труба получилась. Тренер души во мне не чаял, считал, что стану чемпионом области, а может, и на страну выйду, индивидуально тренировал, по два раза в день, радовался как ребенок. Перед соревнованием на первенство среди боксерских секций даже перчатки подарил. Раньше, как было? Несколько спортивных обществ: «Динамо», «Спартак», «Трудовые резервы»… В общем, вручил перчатки и напоследок речь толкнул проникновенную. Дантес, говорит, вспомни своих пращуров, один из них смог завалить великого русского поэта, значит, и ты сможешь стать чемпионом. А я, как твой секундант, буду рядом. Ага, отвечаю, за пять минут уделаю. Вот только выступать мне пришлось не со своим годом рождения, а старше. Из-за лишнего веса в то время, пусть его было немного, но сверстников не нашлось. И что вы думаете? Вышел я на ринг, встал в стойку, как учили, лицо пострашнее скорчил, жду сигнал гонга, а соперник выше меня на голову, руки длинные, не сгибаясь, пятку почесать может, как в фильме Юрий Никулин делал. Да, брат, незадача, думаю, влип. Не прошло и пяти минут, как предполагал, бой закончился моим нокдауном. Ринг плыл, тренер норовил от стыда куда-нибудь спрятаться. Всем ведь рассказал, какой я отличный боец, а тут такой позор. В общем, заревел я белугой и бросил подаренные перчатки прямо в тренера. Больше в секции не появлялся.
