Порой и хлеба выпекали больше, чем требовалось, и привозили не те детали, которые нужны для механизмов, многое шло не по плану. Но государственная машина неумолимо работала, перемалывала огрехи, оставляя после себя труху, ненужное ей в этом вселенском празднике, методично растаптывая и людские судьбы, угодившие нечаянно под каток межведомственных интересов. На такой грандиозной стройке было не до реверансов.
Машина двигалась, и управлял ею твердой рукой Аполлон Иванович Жатецкий, вечный пионер российской космонавтики, октябренок марсианских холмов, комсомолец меркурианских впадин и волонтер сатурнианских колец. Ругали его, ставили на вид, он виновато оправдывался перед президентом и страной, не спал ночами, мотаясь между Москвой и космодромами, сводя и расчленяя многомиллиардные цифры главного финансового документа новостройки. Но, поди-ка ж, сделал, построил и к Марсу готовился отправить в полет. Запустить бы корабль без сбоев, отправить скорее эту экспедицию, а там уже и далековато будет, и списать можно на несовершенство космической техники, на ускоренную подготовку, на экипаж, над которым не смеется только ленивый. Многое можно будет списать, но это потом.
– Да, начмед? – Жатецкий, в позе статуи Петра Великого, обдуваемый холодным ветром, закончил свою мысль вопросом.
Толстенький немолодой медик с сокрушением оглядел главу Роскосмоса:
– Надели бы шапку или, на худой конец, капюшон натяните. Простудитесь, глазом моргнуть не успеете, как голова заболит, кашель замучает, менингит подхватите. У меня брат был, светлая ему память, погодки мы с ним. Заболели оба вирусным менингитом, а при такой болезни только два выхода: либо смерть, либо дурак, вот он-то помер, а я жив до сих пор, как видите. Крепкий организм у меня, в маму. – Начальник медицинской части космодрома с вызовом уставился на Жатецкого, менявшегося в лице от услышанного.
– Успею. В смысле – моргнуть.
Красиво воткнутые в небо, «Союз» с пилотируемым космическим кораблем «Конституция» заслоняли от любопытного солнца другую стартовую площадку, где механические краны-великаны устанавливали на стартовый стол настоящего монстра, сверхтяжелую ракету-носитель с поэтичным названием «Иволга», несущую на себе служебный модуль «Звезда-2М», по размерам и весом превосходившие все, что удавалось производить человеку. На Байконуре завершалась предстартовая подготовка грузового корабля «Прогресс», готового унести на орбиту конструктивные фермы для марсианского комплекса. Второй грузовик, развалившись на стапелях, ожидал своего звездного часа в сборочном цехе, ему отводилась роль звездного топливозаправщика. Такой ажиотаж не ускользнул от внимания спецслужб западных стран. Зарубежная пресса выходила под пессимистическими заголовками: «Русские планируют развязать полномасштабную войну в космосе», «Кнопка уже нажата», «Русские идут». Знали бы, на что идут русские, не гремели бы бубенцами…
– Ну все, «Белое солнце пустыни» посмотрели, «Землян» послушали, пора и честь знать. Дело осталось за малым, – сказал брат Никодим и первым направился к космическому кораблю, чтобы вместе с экипажем отправиться на Марс.
Часть третья
Марс
День первый. Старт корабля
– Земле – борт.
– Есть отход мачты.
– Есть наполнительный, есть мачты двадцатый.
– Доклад принял, первый.
– Пуск.
– Есть пуск, бортовой, питание.
– Зажигание, кислород, предварительная, промежуточная.
– Главная, подъем.
– Прошел контакт подъема, двигатели центрального и боковых блоков вышли на режим главной ступени подъема. Параметры систем ракеты-носителя в норме.
Взмылин с нескрываемым интересом посматривал на передаваемую телеметрию запуска. В мониторах, сквозь немногочисленные помехи, среди разрываемых гулом взревевших ракетных двигателей ребята выглядели спокойно и сосредоточенно. Молодцы, ни один мускул не дрогнул при отрыве. Ну, сынки, с Богом!
– Пятнадцать секунд полета. Первая и вторая ступени работают нормально.
– Тридцать секунд. Конструкция корабля в норме.
– Сорок. Стабилизация изделия устойчивая.
– Пятьдесят. Давление в камерах двигателя в норме.
– Шестьдесят. Тангаж, рыскание, вращение в норме.
– Семьдесят. Полет нормальный. Самочувствие хорошее.
– Восемьдесят. Все системы управления ракеты-носителя в норме.
– Сто двадцать. Есть отключение боковых блоков, есть отделение боковых блоков первой ступени.
– Сто тридцать. Стабилизация изделия устойчивая.
– Сто пятьдесят. Двигатель второй ступени работает нормально.
– Сто шестьдесят. Есть сброс головного обтекателя.
– Сто семьдесят. Параметры системы управления ракеты-носителя в норме.
– Сто девяносто. Параметры конструкции ракеты-носителя в норме.
– Двести двадцать. Полет нормальный, время КП…
Изображение экипажа появлялось с перебоями, связь неустойчиво, обрывками, затухала на выходе из динамиков командного центра. Взмылин, нервничая, не замечал, как добрых четыре минуты от начала старта грызет ногти, безжалостно кромсая их почти под корень.
– Двести тридцать. Стабилизация изделия устойчивая.
– Двести восемьдесят. Прошел гарантийный наддув бака окислителя при дисциплине, есть запуск двигателя при дисциплине, есть отключение двигателя второй ступени, есть отделение второй ступени.
– Триста. Сход панелей хвостового отсека.
– Триста двадцать. Параметры конструкции ракеты-носителя в норме.
– Триста тридцать. Двигатель третьей ступени работает нормально.
– Триста пятьдесят. Полет нормальный.
– Триста шестьдесят. Тангаж, рыскание, вращение в норме.
– Четыреста тридцать. Двигатель третьей ступени работает нормально.
– Пятьсот. Полет нормальный.
– Пятьсот двадцать. Параметры систем управления в норме.
– Пятьсот тридцать. Есть выключение двигателя третьей ступени, есть отделение транспортного корабля «Союз-5 МС», бортовой номер 010325, корабль выведен на орбиту, репортаж закончен.
Аплодисменты в Центре управления полетами сменились выводом на большой экран картинки с камер видеоконтроля кабины корабля. Бажовская уральская ящерка с золотой короной на голове, до этого болтающаяся прямо перед Женькой, рванула вверх, стремясь продолжить движение на орбиту дальше, подгоняя несущийся с первой космической скоростью пилотируемый модуль. Запаса желания исполнить задуманное полностью у нее не хватило, поэтому, разочарованно обмякнув, понимая тщетность своей попытки, она на мгновение зависла, будто в нерешительности, и, преодолевая опостылевшее за века земное притяжение, царственно поплыла. Женька улыбнулся в камеру, показал наблюдающим, что на борту все о’кей, и играючи щелкнул Хозяйку Медной горы по самому дорогому – по хвосту.
