Прошло три часа, как Саня заступил на дежурство. Голова периодически склонялась на грудь. Не спать! Спой какую-нибудь песню или съешь тюбичный шоколад. Только не спи! Освещение приборов и контрольных ламп рисовали на стекле шлема брата Никодима причудливые узоры, сдобренные нечастым ворочанием и умиротворенным похрапыванием. Чтобы как-то себя занять, Саня направлял наружную фару в поисках интересных форм и артефактов, подолгу рассматривая замысловатые фигуры из камней мертвого марсианского пейзажа. Вдоволь наигравшись, он установил световое пятно вперед, овалом выхватив бескрайнюю гладь планеты. Как соль – крупная, морская, но намного темнее, она бликовала под направленным световым пучком внешнего прожектора, за границей которого правила густая, черная, вязкая ночь. Скалы, наевшиеся этой соли-песка, делали попытки выползти, освободиться от навязчивых пут, протягивая острые края-зазубрины к лучу света, подавали сигналы о помощи, отражая габаритные огни ровера, но тщетно, песок навалился на них всей своей массой, коварно заполняя трещины и разломы. Не спать! Саня, как мог, подбадривал себя, всего часик потерпеть и потом смело можно будет провалиться в долгожданную дрему. Не сметь смыкать глаз!
Что это, кошка? Похоже, уснул, а ну по щекам себя, да так, чтобы сопли разлетались в разные стороны, главное – на командира не попасть. В вырванный у ночи светлый овал зашел кот, морда большая такая, хитрая, сам крупный, как поросенок, чернее тьмы. «Где же я тебя видел, котяра? Подожди, вспомнил. Ты же Марс, кот Ольги Павловны, дружбан мой, свидетель наших поцелуев? Спрашивается тогда, чего ты тут забыл? Не-е, я же сплю, вот и снится всякая ерунда. Откуда здесь взяться коту, земному коту, знакомому? Решительно невозможно. Значит, открываем глаза и просыпаемся, вахта еще не закончилась».
Кот сидел не шелохнувшись, пропадать намерений не имел, и вообще его интересовала своя шерсть, которую он начал вылизывать с особой тщательностью. Саня с размаху ударился о панель приборов головой. «Больно-то как, значит, не сплю. Попробую ущипнуть себя за ухо. А-а-а! Членовредительство какое-то, стопудово бодрствую». В это время кот отвлекся от любимого занятия и вальяжно подошел поближе. Неужели мяукает? Пришлось включить наружные микрофоны.
– Неужели тебе нравится смотреть, как я свои яйца облизываю? Вуайерист несчастный. – Кот вытаращил глаза на Саню и продолжил: – Некрасиво же подглядывать, манерам так и не научили? Да я это, Марс! Кстати, тебе привет от Ольги Павловны, велела поклон передать. Чего уставился? Котов говорящих не видел? Ну да, откуда? Запамятовал немного, у тебя же собака, низшее существо, понимает, но молчит. Мы вот, коты, говорим, наверное, уже заметил? Нет, не подумай, постоянно лень нам с вами разговаривать, кормите и ладно. Еще бы яйца лизали, вообще бы цены не было, а так все самим приходится делать. Ох и тяжела же кошачья доля! Саня, не молчи. Ну и рожа у тебя сейчас, ты бы видел! Ну, промямли хоть что-нибудь эпичное! Чтобы понял, общаюсь с адекватным человеком, а то понаберут по объявлению.
– Марс с Земли? – Саня кое-как выдавил из себя слова.
– Вот что ты сейчас сказал, сам-то понял? Марс – с Земли, полная чушь. Ну-ка соберись и давай по новой.
– Ты кот Марс, Ольги Павловны? – медленно, невнятно повторил свой вопрос Саня.
– Уже лучше! Да, я тот самый кот, решил посмотреть, чем вы тут занимаетесь, погулять, так сказать. Но ваш вид меня пугает, плохо ты, Саня, выглядишь. Не бреешься, изо рта, поди, воняет? В баньку бы да с веничком березовым? Понимаю, чистота – залог здоровья и, кстати, бодрого духа. Он у тебя бодрый разве?
– Как ты сюда попал? – Саня инстинктивно почесался при слове «баня».
– Что за глупый вопрос? Обычно. Где хочу, там и гуляю, я кот свободный, узами брака не связан. Захотел – на Марс полетел, захочу – и на Юпитер сгоняю, виды там отменные.
– Как же Ольга Павловна без тебя? – Сане потихоньку начинал нравиться этот дурацкий разговор.
– Ольга Павловна? Дура она! Влюбилась в тебя по уши, суетится, все из рук у нее валится, меня кормить забывает, приходится и со стола иногда спереть что-нибудь вкусненькое, раньше же врожденный аристократизм не позволял, теперь другие времена, хлеб насущный в поте лица, ой, простите, морды, добывать нужно. Какие времена, такие и нравы! Саня, а ты зачем сюда приперся, на кой ляд? Тебе разве на Земле делать нечего? – Кот сел на задние лапы, скрестив перед собой на толстом брюхе передние. – Так удобнее! Ты так и не ответил, мой друг, на вопрос: что забыл-то здесь?
– Задание у нас, секретное. – Саня и не знал, что ответить, такого цирка он еще не видел в жизни.
– В чем же секрет? Улететь от своей любви подальше? Так это и на Земле можно было сделать, ушел на охоту, пробухался как следует, а в магазине купил говядины килограммов десять и выдал за лосятину. Да знаю я ваш секрет, тоже мне тайна. Длинных решили укокошить? Поделом им, будь моя воля и руки, как у тебя, сам бы взял ружье и перестрелял их всех к чертовой матери, камня на камне бы не оставил, вот. Зла на них не хватает.
– Чего тебе-то они сделали? – Санины глаза округлялись от изумления все больше.
– Вот именно, ничего и не сделали. Такой потенциал, а растратили впустую, ни людей толком убивать, ни городов разрушать, ничего не умеют. Ненавижу бездарей! С ними понятно, скука вселенская, а тебе что, жить надоело? У меня этих жизней девять, и то за каждую борюсь до конца. Тебе какой резон голову свою класть рядом с этими обормотами? Молчишь, стыдно признаться? Ладно, не хочешь – не отвечай! Только дам тебе совет простой, кошачий. О себе подумай. Еще молодой, Ольга Павловна тебя ждет и любит, опять же родители престарелые. Тебе ли гоняться за этими тварями по всему Марсу? Вернись, лети обратно. Проверить ваше вранье не смогут еще лет двадцать, героем станешь, медалек тебе навешают, деньгами засыплют, по миру поездишь, слава и почет, одним словом. А не послушаешь меня, так сгинешь тут, пропадешь, найдут ли, если и отыщут, так не поймут, что ты, Саня, первый человек, ступивший на Марс.
– Не первый я! – Саня почти выкрикнул.
– Как не первый? Ну ты даешь, а друзья-то с тобой? Женька, Никодим, Рифат? Здоровы ли?
– Рифат погиб! – Саня расстроился окончательно.
– Да знаю я, так спросил, из вежливости. У нас же, у котов, как у семитов, прежде чем в ботинок нагадить, справимся о здоровье. Жалко парня, ничего не скажешь. Слушай, Саня, пожрать есть у тебя чего, а то во рту маковой росинки не было с утра. Подбрось бедному котику немного на пропитание. Можно и ненужное отдать, слышишь, как живот бурчит? Пить я сам найду, ты мне остатки отдай, все равно выбрасывать будете.
– Есть у меня немного. – Саня зашарил по торпеде в поисках пачки с галетами.
– За это спасибо, благодарен премного буду, ну, открывай тогда, поем да дальше тронусь в путь, дел еще много. – Кот нырнул под ровер, сокращая расстояние до люка.
Саня непроизвольно засобирался в шлюзовой отсек.
– Куда ломанулся? Сидеть! – Рука брата Никодима легла на колено Сане, удерживая его в сидячем положении.
