– Никодим, ты это видел? – Под нажимом командира он уселся обратно в кресло.
– Видел и слышал. Голова твоя где, Саня? Коты не разговаривают, тем более советы не дают. – Брат Никодим уже более миролюбиво похлопал Саню по плечу. – Это бесы! Открыл бы им люк сейчас – зашли какие-нибудь, прости господи, пидрюги, тебя бы еще на входе пришили в лучшем случае, а мне, спящему, в открытый шлем перед смертью нассали, и я бы захлебнулся. Понял теперь?
– Мать честная! – Саня сокрушенно схватился за голову. – А я же чуть не купился. Красиво же он рассказывал.
– Бывает. Они могут даже в образе Господа явиться!
И брат Никодим рассказал Сане историю о священнике, танцующем в храме…
– Отец Иероним сам тому был свидетелем. Молодой, еще неопытный, очень ревностно относился к службе церковной. Считал, чтобы она велась по полному чину, с соблюдением устава, без сокращений, и однажды, в самый разгар литургии, какой-то иеромонах вдруг начал танцевать, да так хорошо и азартно, что хоть в ладоши бей и сам пускайся в пляс. Отец Иероним видит все это, посматривает на прихожан, те слушают его внимательно, как будто ничего не происходит, некоторые подпевают батюшке. Понять не может: они что, ослепли? Не видят такое безобразие? Тут отец Иероним не выдержал и подбежал к иеромонаху, утихомирить чтобы, да, видно, так одежду на нем рванул, что разодрал почти пополам. Приход, конечно, ахнул, бабки запричитали… Вывели тогда отца Иеронима из храма под белы рученьки.
Так вот, у кого он потом ни спрашивал, все твердили одно: шла обычная служба, и только безумный инок испохабил заутреню своим поведением, но никто не танцевал. Видать, только ему это привиделось. Вывод, Саня, напрашивается один: не верь своим глазам, обманчиво видение бывает, сердцу верь, молись чаще, и искушения отступят. Ну и службу церковную чти, со своим уставом в чужой монастырь не ползи, а кайся и как можно чаще причащайся Святых Даров!
Вот такие пироги. Боженька сам сделает, как посчитает нужным, для твоего спасения полезным! Ну, и где твой кот? Пропал? Ладно, ложись спать, я подежурю. С рассветом поедем, ближе подберемся.
День тридцать пятый. Бах благозвучный!
Рассвело, но облегчения и сил тревожный сон не прибавил. Неимоверный храп Сани распугал всю нечисть в округе, брат Никодим закрывал несколько раз ему защитное стекло, но тот умудрялся его незаметно приоткрывать обратно, и отследить этот специфический момент было весьма трудно, лишь бы занять себя и не уснуть.
– Снится дом, Никодим. Скоро вставать? – Саня поднял спинку кресла, просыпаясь.
– Пора уже, светает, а дом – это хорошо. Что конкретно снилось?
– Собака, родители, друзья, всего понемногу. Пахло вкусно, борщом, наверное, самое запоминающее, и тепло, по-домашнему уютно, проникает во все тело, размягчает, не передать словами.
– Ладно, побывал дома, теперь и повоевать можно. Давай подкрепимся, чем бог послал, и будем выдвигаться. – Брат Никодим вскрыл несколько пакетиков с едой, минута, и термоэлемент разогрел кушанье, не очень горячее и не холодное, в самый раз. Шипение внутри подтвердило готовность, бери да наяривай – на голодный желудок много не навоюешь. Шипение подозрительно не прекращалось…
– Это рация! – Саня залпом вылил себе в рот содержимое чудного аппетитного тюбика.
– Думаешь, Женька? – Тоже поглощая съестные припасы, брат Никодим прислушался к доносившемуся бульканью.
– Не достанет.
Звуки классической музыки органично вплелись в диалог брата Никодима и Сани. Торжественно и величественно она лилась из бортовых динамиков, заполняя собой небольшой внутренний объем ровера.
– Это Бах, токката к фуге ре минор! – Брат Никодим замер, так и не доев скудный завтрак.
– Приятно будет общаться с такими эрудированными ценителями прекрасного. – Голос, донесшийся из акустических колонок, мягко вибрировал, ничуть не заглушая и не дисгармонируя со звучащей мелодией. – Иоганн Себастьян счастлив, что может доставить вам своей игрой приятные минуты в такую трудную пору. Просит только извинить его за некоторые неточности в исполнении, очень давно играет, не может оторваться, поэтому пальцы потеряли чувствительность, да и кровь, запекшаяся на клавишах, не позволяет иногда взять необходимый аккорд. Этакий непрекращающийся хорошо темперированный клавир какой-то. Судьба порой надсмехается над человеком.
– Вы кто? – Брат Никодим начинал понимать, что за оппонент находится на том конце провода.
– Хм, у меня много имен. Впрочем, можете называть меня Блогер. Нравятся, знаете ли, модные словечки, так и подмывает завести свою страничку в сетях, истинную, без вуали, без никому не нужных пугалок и скрытых подтекстов, и прямой речью призывать заблудших ставить лайки. Больше лайков! Интересно, сколько подписчиков соберу под свои знамена? Роль стороннего наблюдателя тоже привлекательна, созерцать происходящее и получать эстетическое удовольствие от увиденного в мире, будь то война или рождение ребенка, не важно, крайне впечатляющее занятие. Везде присутствует незавершенность, изъян, каждое действо по-своему священно, а если успеваешь удачно повлиять на ход событий, то тут уж настоящий азарт появляется.
Простите, а вы любите играть, всерьез чтобы, как в русскую рулетку, например? Либо пан, либо пропал? Глупый вопрос, конечно, но мне простительно. Ваше путешествие сюда и есть игра, правила почему-то меняются, проиграть, поставив жизнь на кон, очень большая вероятность. Отважные вы все-таки люди, нужно отдать должное, подобающее вашей смелости. Или недалекости? Не настроен утомлять вас, всему есть время и место, поэтому сразу перейду к делу.
Вы и я замечательно осведомлены о намерениях друг друга. Как понимаете, моя роль не совсем привычна и обычна для такого случая. Приходится выступать защитником, покровителем, оберегать своих деток, зорко поглядывать, чтобы никто не посмел их обижать, а у вас, наоборот, инфантильная агрессия. Слово уж очень понравилось, не обессудьте, люди научились его применять теперь по любому поводу. Поучительный пример. Маленький ребенок подходит к маме и задается вопросом: что такое хорошо и что такое плохо? Ей трудно ответить сразу, силится, тужится, не читала она Владимира Владимировича, с ошибками пишет даже на государственных бумагах. И бац! Закатила оплеуху сопляку, ответная реакция на инфантильную агрессию, нечего задавать вопросы, на которые мамаша не знает ответ. Кстати, Маяковский теперь у меня поет, довольно сносно уже научился, учителя же неплохие. Бах злится, ругается на него, что нота не так взята, длительность, регистр, а тот знай свое – стихи нараспев декламировать. Так и музицируют вместе, не отвлекаясь на мирскую суету. Уржешься с ними.
Что-то отвлекся я немного, сентиментальный с годами стал, того и гляди, слезу пущу, вас надумаю пожалеть. Почему бы нет? Идея, пожалуй, и окажу вам такую честь, будете потом своим потомкам рассказывать о моем к вам расположении. Хотите, отпущу с миром, предоставлю возможность вернуться домой, к семье, к любимым людям? Снизойду до вас, мне же не слабо. Предлагать власть, золото, женщин не буду, если бы вы этого желали, то не решились бы на эту дурацкую затею, имею в виду ваш сумасшедший полет. Все это время, с самого старта ведь, наблюдаю за вами, кое-когда и помочь хотел. Увлекли вы меня своим оптимизмом, даже посочувствовал пару раз, но у всех свои цели и предназначения, так будем исполнять их с присущим нам артистизмом и гордостью!
