Разные люди, разные автомобили, и дальнейшая судьба их сложится тоже по-разному. Пройдут ли вместе до конца своих дней или разбегутся после непродолжительного общения, ведомо лишь на небесах и, в меньшей степени, базе данных ГИБДД. Случаются, конечно, и радостные повторные встречи, нежданно появляющиеся на нелегком жизненном пути, но чаще они мимолетны и с накипью грусти. Ого, это же моя бывшая проехала, узнал ее по царапине на правом боковом зеркале, постарела-то как, и уже провожаешь с сочувствием и снисходительностью. Счастливых тебе поворотов, милая!
Разъедутся ранние пташки, и с восходом солнца налетит основной косяк, безудержно галдящий, куда-то всегда спешащий, с азартом покрикивая, бранясь между собой. Деловитые водители большегрузов, удачливые бизнесмены, мелкие клерки, опаздывающие работники сферы услуг и обслуживания, заботливые мамашки, отвозящие своих чад в детский сад или школу, соберутся вместе и, как обычно, организуют пробку при выезде со стоянки, не делая скидку на пол, возраст и расовую принадлежность. Таким образом повторяется изо дня в день, невзирая на времена года. Поругавшись утром, вечером, того и гляди, идут, обнявшись, смеясь и настойчиво предлагая взаймы. Но в выходной день стояночная жизнь ненадолго замирает, никто никуда не торопится, дети не плачут от попавшего на них снега или грязи, слетающего слой за слоем с крыши автомобиля, энергичными движениями смахивающими щеткой мамы или папы. Тишина и идиллия!
В это же воскресное утро было по-другому. Двенадцатитактовый блюз сотрясал глубину парковки, казалось, еще немного – и защитного цвета кунг пустится во все тяжкие, подпрыгивая и переваливаясь в ритм грохочущей музыки. Тяжелые гитарные рифы сопереживали пронзительному и тонкому вокалу, то туго переплетались, как разворошенный клубок змей, то расставаясь, расходились на октаву, чтобы вновь слиться в музыкальном экстазе под несмолкаемый гром барабанов. Охрана знала, что такой хоррор на стоянке слушает только Олег-камазист. Напьется и требует продолжения банкета, и, как всегда, за праздничным столом он окажется один. Или просто забыл выключить телефон, уснул, впрочем, и такое случалось довольно часто, жди теперь, когда батарейка сядет.
Ночью он сидел на кушетке перед поставленной вкось табуреткой, покачиваясь, с пьяных шар муслякая огрызок карандаша, и старательно выводил на листке бумаги латиницей слово «CODA». Потом, когда проснется, схватится за раскалывающуюся голову, красными с бодуна глазами окинет грязный маслянистый стол, нальет из оплавленного чайника воды, жадно доест оставшийся кусок нарезки бекона и, пошатываясь, враскачку выползет на свежий весенний воздух. Какая сода? Откуда она? Понаписал, блин! Завязывать нужно с пьянством, а то придет еще в голову позвонить в ФСБ и сказать в трубку изменившимся от выпитого голосом:
– Магазин «Черное amp; Белое» на улице Курортной заминирован. Требую прекратить выпуск алкогольного напитка «Тройка», и немедленно, сию секунду. Иначе через три дня, три ночи и три часа три человека взорвут этот рассадник зла к едрене фене три раза!
«Пора завязывать, не пойду до туалета, пока Сани нет, можно сходить по-маленькому и на его заднее колесо автомобиля». Грузовик, покрывшийся за ночь свисающими сосульками, угрюмо приготовился к непристойной экзекуции. «Как же надоели эти алкаши! Трезвые – люди как люди: и отремонтируют, и помоют, и из кузова мусор выметут, а как нажрутся, хоть волком вой, ржут, галдят и оправляются чуть ли не на кабину. Сани на них не хватает, где же он, забыл меня, умотал за своим призрачным счастьем, колеса некому теперь подкачать, на дисках сижу. Эх, засада!»
Олег целеустремленно приближался к предававшемуся воспоминаниям грузовику, на ходу хаотично нашаривая понадобившуюся внезапно ширинку. Судя по всему, заднее колесо было отброшено сразу, не успевал. Опухшие от изнурительного писательского труда воспаленные глаза судорожно искали приемлемую для гажения площадку. Неожиданно он застыл на месте, с изумлением рассматривая надпись на выпавшем ночью снежке. Забыл подлец? Ходил тут, орал благим матом, песни пел, фурил, где ни попадя. Во как уставился, ничего не помнит! На снегу перед самой кабиной, каллиграфическим, если так можно выразиться, почерком, тоже с большой натяжкой, сверкала соломенно-желтым, почечным цветом фраза «CODA»!! С жирными двумя восклицательными знаками на конце! Не сказать, что надпись была выведена идеально, но для современного изобразительного искусства являла определенный интерес, этакий эталон пофигизма и ярчайшего разгильдяйства, помноженный на народную тягу ко всему прекрасному. Крупными, с классическим наклоном, буквами, с завитушным соединением и закругленностью, достойной отличника по русскому языку, она, как будто последняя надежда попавшего на необитаемый остров Робинзона, как сигнал SOS, выложенный на песке, красноречиво взывала к небесам, приглашая пристально обратить на себя внимание.
Выделенные восклицательные знаки свидетельствовали только об одном – что это еще не точка. Думай, всяк проходящий мимо, размышляй, включи мозги, пошевели извилинами. Олег и старался так поступить, окончательно забыв о цели своего прихода. Опять сода? Что за сода такая? Какая, нахрен, сода? Нужно Саню возвращать, хватит, налетался! Что же это все-таки значит? Не пойму, сода какая-то! Написал бы «чай», еще понять можно, коротко и ясно. Нужно купить чай, сахар, посложнее, конечно, но тоже выполнимо, а сода зачем? Пироги братва собралась печь? Не похоже, из области фантастики. Что тогда?
Еще в бытность вхождения в кризис среднего возраста Олег заметил, что частое употребление высокоградусных напитков приводит к частичной потере памяти. Пробовал выстраивать математическую зависимость от соотношения количества потребляемого продукта к продолжительности беспамятства, но из-за ретивого характера и малоподготовленного организма эксперимент так и не был доведен до логического завершения. Поэтому на свет явилась весомая альтернатива. Он начал придумывать загадки и ребусы, например, однажды, когда первые три стопки проходят как разогрев перед основным выступлением, решил выложить на письменном столе посадочные аэродромные знаки.
Букву «Т» для отметки границ зоны приземления самолетов он смастерил, используя для этого нехитрый канцелярский набор из школьного пенала дочки. Ручки, карандаши, стирательные резинки, скрепки – все пошло в дело, все пригодилось. Следующим утром, когда проспался, то перед ним развернулся игрушечный аэродром, по направлению взлетно-посадочной полосы которого, в конце, ожидала бравая уменьшенная модель французского истребителя «Мираж-2000». Оставалось только приподнять пластмассовый постамент с копией самолета и обнаружить под ним спрятанную накануне заначку.
Задача с содой выглядела сложнее, никаких понятных зацепок, явных и видимых ориентиров, лишь подозрительная мочевидная надпись на снегу и корявое послание на листе бумаги. Похвалил себя, не раздумывая: растешь, Олег, растешь, как на дрожжах, изобретательным становишься, с выдумкой подходишь к пьянству, комбинируешь. Зачем же только усложнять и без того трудное задание? Самому ведь потом распутывать этот клубок, созданный воспаленным разумом.
В кунге, жадно отхлебнув из чайника воды, Олег внимательно осмотрел содержимое полок, шкафчиков и полуобгоревшей тумбочки. Не сомневался, что решение ребуса существует, где-то рядом находится, иначе все надписи теряли всякий смысл, а позволить себе праздное и бессмысленное житие не хотел, любил ценить время и временами оценивал любовь. Ничего сверхъестественного в тумбочке не оказалось: детали, инструмент, провода, на полках пакетики с чаем, сахар кусками в разорванной коробке, стопки, кружки. Необходимо их вымыть! Дальше – пакеты с просроченным сроком годности, вилки, ложки, сода. Так, сода, стоп! Может, она даст подсказку, может, в ней кроется разгадка?
