Карл театральным жестом провел рукой по лбу и облегченно выдохнул.
– Ну, по крайней мере, только одна. Это хорошо, Яков, потому что у тебя будет не так много поводов расстраиваться, когда я наложу запрет на этот брак. Можешь забыть о нем, все равно у тебя ничего не выйдет.
– Нечто подобное я слышал несколько лет назад.
– Увы, и мы тоже. Между прочим, Яков, лично мне это начинает надоедать. Право, сколько же можно повторяться? В конце концов, что простительно для юнца, каким ты был в Бреде, то недопустимо для взрослого человека, отца двоих детей.
– Как всякий взрослый человек, я могу сам решить…
– Увы, не совсем так, брат мой. Обдумай хорошенько свое положение – если тебе это удастся, из тебя выйдет неплохой правитель нашей замечательной, но непростой страны.
– Я люблю Сюзанну.
– Ну вот, опять ты за свое. Учти, Яков, всякому терпению есть предел. Хочешь, дам тебе один мудрый совет? Ступай к своей леди и скажи, что дашь ей дом и поместье, а в свое время – и подходящий титул. Но только не говори о браке. Уверен, она по достоинству оценит твое благородство.
– После такого предложения? Нет – либо брак, либо ничего.
– В таком случае, ничего – это все, чем ты сможешь отблагодарить свою леди за ее добрые чувства к тебе. Послушай, брат мой, не принимай поспешных решений. При дворе найдется немало хорошеньких женщин, многие из которых с радостью примут и дом, и поместье… и в придачу ко всему этому не потребуют от тебя столь крайних жертв.
– Карл… прошу тебя…
– А я прошу – не проси. Попрошаек у меня и так достаточно. Ступай и как следует подумай о том, что я тебе сказал.
После его ухода Карл вызвал к себе тайных советников. И, когда они собрались, сказал:
– Герцог Йоркский устал от холостяцкой жизни, пора его женить. Найдите ему подходящую невесту и уладьте это дело как можно скорее.
Узнав о решении короля, Сюзанна сочла необходимым порвать всякие отношения с Яковом.
Их последняя встреча состоялась перед отъездом Якова во флот – как раз накануне новой морской войны с Голландией.
– Видимо, в этой жизни мне так и не удастся испытать счастья, – сказала Сюзанна. – Если я выйду за вас замуж, нам обоим придется покинуть страну, а я не хочу быть причиной ваших несчастий. Поэтому мне остается только одно: вспоминать нашу былую дружбу и сожалеть о том, что обстоятельства сложились против нас.
– Дорогая моя, не отчаивайтесь! – воскликнул Яков. – Дайте срок, разобью голландцев – и поборюсь за наше счастье. Вот тогда посмотрим, кто кого!
Сюзанна лишь грустно улыбнулась в ответ – знала, что в войне с братом он не победит.
Тем не менее она попросила разрешения оставить у себя его письменное обещание жениться на ней. Ей хотелось сохранить память о том, как ради нее бросил он вызов целому свету и как добродетельны были их отношения.
Он сказал, что еще появится у нее. На прощание они обнялись. Затем Яков уехал – чтобы одержать победу в битве при Солбее и вернуть английскому флоту отчасти утерянный престиж.
Между тем в Лондоне не переставали думать о браке, необходимом ближайшему родственнику короля Карла.
Единственный родной брат английского короля и прямой наследник британского трона, герцог Йоркский представлял собой одну из самых заманчивых партий в Европе, однако переговоры о его свадьбе вновь и вновь терпели неудачу.
Первый выбор – весьма желательный для французов – пал на госпожу де Гиз, но Яков от нее отказался, сославшись на ее хрупкое телосложение и плохое здоровье, не гарантировавшие ему полноценного потомства. По той же причине не устроила его и мадемуазель де Рей, соотечественница госпожи де Гиз. Эрцгерцогиня Инсбрукская казалась ему идеальной кандидатурой, поскольку была католичкой; на переговоры с ней он послал Генри Мордона, графа Петерборо – своего слугу и близкого друга. К несчастью, перед самым заключением брачного контракта умерла мать эрцгерцогини, и та решила выбрать супруга по собственному вкусу. Ее избранником стал император Леопольд Первый.
Оставались только три приемлемые партии: принцесса Мария-Анна Вюртембергская, принцесса Ньюбургская и Мария-Беатрис, принцесса Моденская. Все три были достаточно хороши собой, однако самой привлекательной казалась четырнадцатилетняя Мария-Беатрис.
Первый визит Петерборо нанес герцогине Ньюбургской, которая сразу же познакомила его со своей дочерью. Он нашел ее прелестной, но несколько полной девушкой – а если такой она была уже сейчас, в пятнадцать лет, то что же с ней могло произойти через десяток-другой годов? Исходя из этих соображений, граф счел ее недостойной его хозяина и без каких-либо объяснений покинул Ньюбург, чем смертельно оскорбил юную леди и ее мать.
Портрет Марии-Беатрис, заблаговременно присланный графу Петерборо, очаровал не только его, но и всех, кто видел изображенную на портрете девушку – смуглую, наделенную поразительной, какой-то даже сверхъестественной красотой. Однако принцессе Моденской еще не исполнилось пятнадцати лет, а потому было решено пригласить в Лондон принцессу Вюртембергскую.
Мария-Анна воспитывалась в одном из парижских монастырей – туда-то и поспешил неугомонный Петерборо. Добившись свидания с принцессой, он без обиняков сказал, что ее руки просит наследник британского трона герцог Йоркский. В силу своего возраста и неопытности, а также из-за строгости монастырской жизни, успевшей наскучить юной принцессе, Мария-Анна не могла скрыть радости, которую ей доставили слова графа. Петерборо вздохнул с облегчением – хотя и не переставал думать о прекрасной смуглянке, казавшейся ему лучшей из всех возможных кандидатур.
Увы, усилиям графа и на сей раз не суждено было увенчаться полным успехом, поскольку на следующий день он получил письмо с требованием немедленно прекратить переговоры с принцессой Вюртембергской.
После встречи с Марией-Анной, согласившейся выйти замуж за герцога, новые распоряжения кабинета министров не могли не ужаснуть его. Оказалось, что любовница короля, Луиза де Керуаль, теперь носившая титул герцогини Портсмутской, подобрала Якову другую партию – младшую дочь герцога д'Эльбье; и хотя король прекрасно понимал желание Луизы устроить при английском дворе одну из своих соотечественниц, он дал согласие на прекращение переговоров, столь удачно начатых графом Петерборо.
Немного позже Карл переменил свое решение: он не часто придерживался обещаний, которые давал своим любовницам, – и тому всегда находились уважительные причины.
Мадемуазель д'Эльбье он счел слишком юной для брака с герцогом Йоркским; еще бы, той не исполнилось и тринадцати лет, а Якову, уже давно зрелому мужчине, требовалась жена, способная в самом ближайшем будущем родить ему сына. Таким образом Луизе Керуаль пришлось забыть о своих планах; однако и возобновить переговоры с Марией-Анной Вюртембергской теперь также не представлялось возможным.
