Священник пришел в негодование. Молодая доверчивая англичанка попала в такую неприятную историю, а голландец, предавший ее, пытается увильнуть от ответственности за свой проступок! С подобным положением дел Кенн никак не мог смириться.
– Если верить моей служанке, то выходит так, что принц запретит Цайльштайну жениться на ней, что у него есть какие-то другие виды на него.
– Эти виды он может оставить при себе, – вспылил Кенн. – Его долг состоит в том, чтобы восстановить справедливость. А справедливость восторжествует только в одном случае – вы знаете в каком, Ваше Высочество.
– Но принц…
– Ваше Высочество, вы обладаете такими же правами, как и он. Вы – принцесса: и не только Голландии, поскольку ваш титул достался вам отнюдь не благодаря вашему супругу. У меня складывается впечатление, что в силу ваших отношений вы готовы забыть об этом. И уж во всяком случае я вынужден вам напомнить, что в его отсутствие вы обязаны – повторяю, обязаны! – заменять его в качестве правителя. Поэтому вы должны проследить за тем, чтобы эта девушка вышла замуж.
– Против воли принца?
– Сделанного уже никто не переделает.
– Вы правы, преподобный отец. Зовите Цайльштайна. Вскоре Цайльштайн стоял перед принцессой и капелланом.
– Выше Высочество, вы желали видеть меня?
– Да – чтобы расспросить о ваших намерениях относительно моей служанки Джейн Ротт, – с невозмутимым видом сказала Мария.
– В каком смысле?
– Не сомневаюсь, вы собираетесь жениться на ней, – продолжала Мария, – а потому предлагаю брак заключить немедленно, пока ее беременность еще не всем бросается в глаза.
– Ваше Высочество, я бы с радостью женился на этой девушке, но, боюсь, на наш брак не согласится принц.
– Можете заручиться моим согласием – его будет достаточно.
– Ваше Высочество, вы очень великодушны, но принц… Преподобный отец Кенн не сдержался – почти рявкнул:
– Прежде, чем вы увидите его, на свет появится ребенок. Мы не можем ждать принца. А кроме того, чем вас не устраивает согласие принцессы?
– Ваше Высочество… – побледнев, залепетал Цайльштайн. – Ваше Высочество…
– Вы согрешили, сын мой, – сказал Кенн, – и у вас есть только один способ искупить свой грех перед Богом и людьми. Вы должны жениться на ней, если только не предпочитаете замаливать этот проступок в аду.
– Я готов заплатить ей, сделать компенсацию. И позаботиться о будущем ребенка.
– В глазах Господа вы сможете только одним способом заплатить за содеянное, – повторил Кенн. – И вы сделаете эту компенсацию.
– Ваше Высочество…
Цайльштайн с мольбой посмотрел на Марию и осекся под ее суровым взглядом.
– Я приказываю вам жениться на Джейн Ротт, – сказала она. – И обещать, что будете хорошим мужем и отцом ребенка.
– Я бы с радостью, Ваше Высочество, но…
– Пожалуй, я оставлю вас наедине с преподобным отцом Кенном, – вздохнула Мария. – Он объяснит вам, какие последствия ждут вас и вашу жертву, если вы не пожелаете прислушаться к голосу совести и Господа Бога. Послушайте и подумайте. Потом зайдете ко мне, и мы вместе решим, как практически осуществить те благие намерения, о которых вы говорили моей служанке.
С этими словами она вышла из комнаты.
Вечером Цайльштайн предстал перед Марией.
– Ну? – спросила она.
– Ваше Высочество, я дал слово преподобному отцу Кенну.
– Приятно слышать. Вы решились на благородный поступок, и я уверена, что брак принесет счастье вам обоим – вам и Джейн.
– Ваше Высочество, принц не одобрит ни его, ни преподобного отца Кенна… ни…
Она вскинула голову.
– Полагаю, мы можем ничего не бояться. Ведь мы поступили в согласии с законом совести, не так ли?
Отпустив Цайльштайна, Мария позвала Джейн. Обняв служанку, она сказала, что ее помолвка состоится завтра, в их домашней церкви, у преподобного отца Кенна.
Джейн не могла поверить в случившееся – она упала на колени перед своей госпожой и поцеловала подол ее платья.
– Немедленно встань, – приказала Мария. – В твоем положении вредно ползать по полу.
Затем она еще раз обняла служанку и сказала, что счастлива за нее.
– Женщине, ждущей ребенка, не следует знать ничего, кроме радости, – грустно добавила она.
– Ваше Высочество, у меня не хватает слов, чтобы выразить вам свою благодарность. Но когда вернется принц, он будет недоволен.
– Он поймет, что мы поступили правильно, – твердо сказала Мария. – Увидит, что у нас не было другого выхода.
На следующий день Кенн обвенчал Цайльштайна и Джейн. Двор обомлел и преклонил головы – не столько перед прелатом, сумевшим убедить Цайльштайна сдержать слово, данное соблазненной им девушке, сколько перед Марией, знавшей о намерениях принца и все-таки решившейся поступить по-своему.
Вернувшись в Гаагу, Вильгельм узнал о случившемся и, как следовало ожидать, пришел в ярость. Для своего кузена он уже подготовил партию с одним из влиятельных германских принцев – дом Оранских нуждался в могущественных союзниках. Теперь этот шанс был упущен. А кто нес ответственность? Кенн и Мария. Поступок Кенна не вызывал удивления, сей настырный юноша сразу не понравился Вильгельму. Но Мария, его тихая, безропотная супруга – как она могла поступить против воли мужа? Неслыханно! Неслыханно и чудовищно!
Он был настолько потрясен, что вызвал Кенна раньше, чем успел отчитать Марию.
Кенн вошел к нему, с достоинством поклонился.
– Как мне стало известно, – сказал Вильгельм, – в мое отсутствие вы взяли на себя труд по составлению партий для моей семьи.
– Я всего лишь выполнил свой долг, Ваше Высочество. Бедная девушка нуждалась в заступничестве.
– Что касается меня, то я бы предпочел, чтобы вы занимались своими делами и не совали нос в мои личные проблемы.
– Вынужден возразить, Ваше Высочество. Душа этой девушки – мое дело.
– Ваша девушка – отъявленная потаскуха. Дом Оранских не может иметь ничего общего с ней.
– У нее будет ребенок – общий с одним из представителей вашего благородного дома.
– Вы дерзки и плохо воспитаны.
– Повторяю, я всего лишь выполнил свой долг.
– Вы еще больше одолжите нас, если вернетесь в Англию. Я больше не нуждаюсь в ваших услугах.
– Я готов уехать, Ваше Высочество, но позвольте напомнить – здесь я нахожусь в услужении у принцессы.
Когда Вильгельм приходил в состояние крайнего гнева, слова давались ему с трудом. Взмахом руки отпустив Кенна, он пошел к Марии.
