Зато она ясно поняла другое: Гил должен возглавить вторжение в Кастилию. Наверное, туда они отправятся уже через месяц.
Она отвела глаза в сторону, притворившись, будто не слушает. Ла Рейна будет рада новости, Валери не сомневалась. Правда, в прошлый раз, когда она сообщила королеве о войне, Валери навлекла на себя гнев будущего мужа и герцога.
Но на сей раз Гил посмотрел на нее с гордостью, а затем переглянулся с монсеньором Испании.
– Ваша супруга королева, – заявил Гил, – должна узнать о наших планах.
Ланкастер махнул рукой в знак согласия.
– Я пошлю ей весточку.
– Леди Валери может передать ваши слова королеве, – сказал Гил. – А я с рассветом поскачу за повивальной бабкой.
– Нет! – воскликнула она, прежде чем успела прикусить себе язык. – Только со мной!
Оба мужчины молча посмотрели на нее. На лице Ланкастера отразилось недоверие.
Гил с трудом сдерживал гнев.
– Я поскачу быстро, – обратился он к герцогу. – Она меня задержит.
Валери расправила плечи. Она пока ему не жена. Кроме того, она дала слово…
– В Лондон меня не в паланкине доставили, милорд. Дайте мне быстроногого коня, и я готова отправиться в путь немедленно.
Но Гил все же пробовал возражать:
– Монсеньор, я не хочу, то есть…
Он не хотел, чтобы она увидела его дом. В последнем Валери не сомневалась. Но она дала Кэтрин слово, что сама привезет повивальную бабку. Пожалуй, только этим она может оказаться полезной Кэтрин и королеве. Она не имеет права их подвести.
Она снова выпрямилась и посмотрела герцогу в глаза.
– По пути я подробно расскажу Элиот о состоянии королевы, чтобы она без промедления приступила к действиям, как только мы доберемся до Хартфорда.
Лоб герцога разгладился, и он кивнул.
– Нужно сделать все, что можно, чтобы обеспечить безопасность моему сыну.
– И королеве, – тихо добавила Валери, сожалея, что, похоже, только им с Кэтрин небезразлично состояние королевы.
Но Ланкастер думал не о женщинах, а о далекой земле.
– Когда мы вернемся в Кастилию, мы должны показать тамошним жителям, что престолонаследие обеспечено. Все должно пройти хорошо.
Гил не стал возражать, но смерил ее суровым взглядом.
– Нам придется скакать по двадцать миль в день!
– Я не больна, милорд, – ответила Валери, хотя ноги у нее заныли при мысли о том, что придется еще неделю провести в седле. – Но мне понадобится свежий конь. – Она посмотрела на герцога. – Из Хартфорда в Лондон я добралась меньше чем за два дня. Лошадь заслуживает отдыха.
Теперь Гил нахмурился еще больше. От Хартфорда до Лондона почти тридцать миль – явное доказательство, что она не задержит его в пути.
– Все будет сделано.
Она низко поклонилась герцогу.
– Леди Валери, и еще…
Она подняла голову и увидела, что герцог смотрит на нее в упор.
– Да, милорд?
– Когда увидите леди Кэтрин, передайте ей мою самую глубокую благодарность.
– Она просила меня… – Валери вздохнула, – передать вам, что она сделает все, что сможет, для вашей королевы. И будет заботиться о ребенке, как если бы он был ее собственным.
И если она раньше сомневалась в правдивости слухов, теперь она все прочла по лицу монсеньора Испании. При этих словах он выглядел не как король, а как Джон, мужчина, который, возможно, станет отцом следующего ребенка Кэтрин.
Она посмотрела на Гила, ища поддержки, и, увидев ужас на его лице, поняла: все ее подозрения подтвердились.
– И приветы королеве, конечно, – поспешно добавил Гил.
– Да, да, – кивнул герцог, словно только сейчас вспомнил о ней. – И королеве тоже.
Конечно, герцог не должен был забывать о законной жене, но Гил говорил так, словно ожидал, что жена так же небезразлична Ланкастеру, как и любовница.
Конечно, когда Гил снова посмотрел на нее, в его взгляде не было никакой нежности.
– Мы выезжаем на рассвете, – резко бросил он.
Глава 9
Они скакали быстро, поэтому Гилу не пришлось тратить время на разговоры. Вдова Скаргилла все же замедлила их продвижение. Точнее, не совсем она, а слуги, которые их сопровождали. Кроме того, неожиданно захромала кобыла, и пришлось ее менять. Потом разлилась река, и пришлось искать брод.
Несмотря ни на какие задержки в пути, Гил понимал: скоро они окажутся в Лестершире. И тогда он, наконец, вынужден будет рассказать Валери некоторые подробности своей жизни.
Что она тогда о нем подумает?
– Должно быть, герцог очень вам доверяет, – заметила Валери, когда в полдень второго дня они устроили привал.
Она впервые как-то отозвалась о его назначении; несмотря ни на что, ее слова были ему приятны. Гил много лет ждал такой чести, и надежда постоянно жила в нем. О Кастилии постоянно напоминал камешек из дворцового сада с кусочком отколовшегося изразца.
– Монсеньор Испании знает, что больше меня никто в его свите так не хочет вернуть Кастилию. Как военачальник я сделаю все, чтобы мы добились своей цели.
– Я имела в виду вовсе не Кастилию.
– Что же? – ошеломленно спросил он.
– То, что он доверил вам привезти к королеве повивальную бабку.
Как это похоже на женщину – думать о мелочах! Неужели она не понимает, какая великая перед ним цель?
– Я бы предпочел готовиться к тому, чтобы вернуть трон.
– Но для него ничто не может быть драгоценнее, чем жизнь его жены и ребенка. Даже возможность взойти на престол.
Гил пожал плечами; ему стало не по себе. Да, наследник важен, но он не напрашивался на нынешнее задание. И еще меньше ему хотелось возвращаться в Замок плачущих ветров.
– Я должен искать другие пути в Кастилию, а не скакать в Йорк, чтобы привезти какую-то конкретную повивальную бабку, потому что его испанка боится делать то, ради чего она и появилась на свет.
Валери вздрогнула, как будто он ее ударил.
– Как вы грубо выразились! Да, деторождение – часть Божественного замысла, но никто не может с уверенностью утверждать, что ребенок или мать останутся живы.
Теперь ему стало стыдно.
– У меня пока нет своих детей. – Это не оправдание, любому дураку известно столько же. – Я не должен был так говорить. Жизнь королевы действительно в опасности?
– Так считает леди Кэтрин.
Странный ответ!
– А вы?
Она долго молчала и, прежде чем заглянуть ему в глаза, снова долго смотрела в сторону.
