– Ваше величество! Не знаю, когда мы с вами снова увидимся.
На лице королевы мелькнуло разочарование, но она быстро подавила его.
– Большая честь. Король, его сыновья… все там будут.
А ее не будет. Зато на свадьбу пригласили леди Кэтрин. Когда сестра Констанцы встанет у алтаря, чтобы принести брачные обеты, Кэтрин будет стоять совсем рядом с монсеньором Испании.
Констанца ни словом не обмолвилась ни о своем разочаровании, ни о собственной поспешной свадьбе – на бегу, в чужой стране, с незнакомым мужчиной.
Валери никогда еще так хорошо ее не понимала.
– Вы помогать Изабель, – прошептала Констанца на ломаном английском.
– Сделаю для нее все, что в моих силах… – Валери замялась и не сразу продолжила: – Ваше величество, я должна сказать вам еще кое-что. Передать кое-что от монсеньора Испании… – Валери надеялась, что королева не спросит, откуда ей обо всем известно.
Констанца вздрогнула, как будто заранее ожидала, что переданное ее мужем должно огорчить ее.
– Он решил, что девочку следует назвать Кэтрин. Королева затихла.
Попросит ли она объяснения? Откажется ли выполнить приказ мужа? И если да, что будет дальше?
– В моей семье нет такого имени. Возможно, у монсеньора Испании? У него?..
Валери очень хотелось, чтобы имя Кэтрин было фамильным для Ланкастера. Тогда все оказалось бы более приемлемым.
– Не думаю.
На лбу Констанцы проступила глубокая морщина. Валери задумалась. Может быть, передав новость самостоятельно, она лишь разбередила рану? Пусть бы известие передали официально, не наедине. Констанца, должно быть, что-то подозревала о связи леди Кэтрин со своим мужем, но иногда лучше гадать, чем знать наверняка.
– Мария Каталина, – произнесла Констанца после долгой паузы и улыбнулась. – Пусть называет ее, как захочет.
Валери присела в знак признательности, пряча улыбку. Сорока застрекотала; ее стрекот поразительно напоминал смех.
Королева погладила дочку по голове, но по-прежнему не сводила взгляд с Валери.
– Вы больше не в трауре.
Прошло несколько недель, однако раньше королева ни разу не упомянула об этом. Может, не одобряла? Сама Констанца почти всегда носила траур по отцу, хотя король Кастилии скончался три года назад. Или, может, она оплакивала смерть собственной жизни?
– Траур меня попросил снять мой… сэр Гил. – При воспоминании о поцелуе и о том, как он перебирал пальцами ее волосы, она раскраснелась. Заметила ли королева? – Надеюсь, вам это не неприятно.
Взгляд Констанцы выражал грусть, а не гнев.
– Он хочет на вас смотреть, – ответила королева, видимо вспомнив, что о собственном муже она не могла сказать того же; потом вскинула голову, величественно улыбнулась. – Вы поженитесь. Исполняйте свой долг перед своим супругом… – Она с ласковой улыбкой посмотрела на спящую дочку. – И перед своим ребенком.
Валери склонила голову.
– Молю Господа, чтобы у нас были дети.
– Я тоже помолюсь за вас. – Королева переложила ребенка на колени, обеими руками сняла с себя тяжелое золотое ожерелье и протянула Валери. – Вот, это поможет.
С ожерелья свисал золотой крест, инкрустированный рубинами. Валери ошеломленно смотрела на королеву.
– Ваше величество… – Она лишилась дара речи; несомненно, ей не положено носить такое украшение по закону о предметах роскоши. – Я не могу принять такой щедрый подарок!
– Это помогает в браке. – Констанца протянула руку и погладила крест, словно прощаясь с ним. – Там моя земля.
Валери посмотрела на крест. Королева отдавала ей драгоценную реликвию из святого места. В кресте – горсть ее родной земли.
– Ваш подарок – большая честь для меня. – Валери осторожно надела ожерелье себе на шею. Оно оттягивало шею, совсем как та ноша, которую возложила на нее королева.
Она взяла крест, и края врезались в ладонь. Если бы с ней так же путешествовала горсть кентской земли, когда ей придется отправиться в ссылку в Кастилию!
– Молитесь. За ребенка. За Изабель. За Кастилию. – И шепотом: – За меня.
Валери поклонилась и немедленно начала выполнять просьбу королевы. Она подозревала: им всем очень пригодятся молитвы.
Глава 12
Свадьбу устраивали в замке Уоллингфорд на Темзе. Приехав туда, Валери заметила Гила на противоположной стороне внутреннего двора раньше, чем он увидел ее.
Неожиданно для нее самой, сердце у нее забилось чаще.
Издалека она смотрела на него взглядом посторонней. Широкоплечий, уверенный в себе, он излучал силу и спокойствие. К такому человеку обращаются за советами. И он терпеливо их раздает.
Сердце екнуло; внизу живота все затрепетало – нежно, как дуновение ветерка или рябь на воде.
Мысль о брачной постели.
Возможно ли, что она обретет там наслаждение, о котором говорят некоторые женщины?
Тут он заметил ее, их взгляды встретились. Ощутил ли он ее желание, или она просто на это надеялась?
Валери поспешно опустила глаза.
Управляющий поспешил вперед, за ним следовали слуги. Изабели Кастильской помогли спешиться и проводили в замок. А Валери вспомнила о своих обязанностях; она показывала, какие сундуки принадлежат сестре королевы, а какие – ее прислужницам. Наконец остался только один небольшой сундучок с ее пожитками. Слуги ушли.
Она подняла голову и увидела Гила. Тот смотрел сурово, как она и ожидала, однако в его взгляде таился и намек на нечто другое.
– Здорова ли ты? – неловко спросил он, как будто она была не его нареченной, а служанкой. Как будто у них не было мгновений близости, которым радовались оба, оставаясь наедине.
Она подняла голову.
– Вполне здорова, милорд… – Увидев, как он нахмурился, она поспешила исправиться: – То есть Гил… – Его имя по-прежнему казалось ей чужим.
Он молча смотрел на нее, словно пытаясь понять, правду ли она ответила. Потом он заметил подарок королевы, который оттягивал ей шею.
– Что это?
Валери подняла руку и коснулась креста, который он осматривал. Их пальцы неуклюже сплелись.
Он отпустил руку.
Она улыбнулась.
– Подарок от королевы в благодарность за мою службу. Чтобы я могла… – Она замялась. – Крест наполнен кастильской землей. Из усыпальницы Богоматери Гваделупской.
– Мы поедем туда вместе и поблагодарим ее, когда окажемся в Кастилии. – Лицо его просветлело. – До Дня святого Криспина, если все пойдет хорошо.
Цветок не меняет цвет с каждым новым рассветом. А военные планы, похоже, меняются между восходом солнца и полуднем. Когда Гил говорил с королевой, у Валери создалось впечатление, что в ближайшем году они в Кастилию не попадут.
