– Все не так. – Он слышал, как повышает голос. Дурной знак.
Какое-то время они шли молча, но, видя, что он не продолжает, она снова спросила:
– А когда все закончится… что тогда?
– Ответ тебе известен. Когда мы возьмем Кастилию, я получу должность при королевском дворе.
– Должность, – повторила она, как будто не знала значения слова.
– Да. Я стану графом-маршалом. Или даже верховным констеблем. – При дворе Эдуарда эти должности были наследственными; их невозможно было занять человеку, в чьих жилах текла кровь Бруэнов. При кастильском дворе все будет по-другому. Новый король назначит на высшие государственные должности любого человека по своему выбору…
– Чем занимается верховный констебль? Прежде он не считал ее невежественной.
– Командует всеми королевскими армиями.
– Но если вы отвоюете трон, необходимости в войнах не будет. Чем же ты будешь заниматься каждый день?
В самом деле, чем? Что делать в отсутствие войны? Лет десять назад у них было несколько лет мира, когда они держали в Англии французских заложников. Гил стремился к подвигам и вовсе не радовался мирному времени. Он подумал, что сейчас, возможно, доведется испытать другие чувства. У него родится сын, которого надо будет растить.
– Даже когда войны нет, мы должны сохранять бдительность, готовность, чтобы никто не смел на нас напасть.
– Но понравится ли тебе такая работа?
– Какая?
– Будешь ли ты вставать каждое утро с волнением, ожидая, что принесет тебе новый день?
Ее вопросы казались простыми, но застали его врасплох. Ему пришлось задуматься, прежде чем он сумел облечь в слова то, что другие мужчины понимали изначально.
– Не важно, нравится мне это или нет. Таков мой долг.
Она остановилась, заставив его остановиться тоже, а потом взяла его руки в свои.
– Почему долг так важен?
Он открыл рот, но в голову пришел единственный ответ: «Потому что…»
Потому что о мужчине судят по тому, насколько хорошо он исполняет свой долг. Потому что, когда он доказал себя, его приняли, он доказал свою значимость, больше никто и никогда в нем не усомнится.
Он встретился с ней взглядом.
– Трудно объяснить.
– А ты попробуй! – Она сжала его пальцы.
Что тут скажешь? Ему требовалось признание со стороны других. От графа Лосфорда. От монсеньора Испании. Даже от Марка из Марселя, который много лет назад сбросил его на землю на рыцарском турнире. Тогда он знал бы, что здесь его место. Что им восхищаются. Он искал этого всю жизнь.
Но мечта, к которой он так стремился, сейчас стала еще важнее. Сейчас он должен так проявить себя, чтобы мог все положить к ногам любимой женщины.
– Потому что в Кастилии я больше не буду «одним из Бруэнов».
Судя по выражению ее лица, он ее разочаровал.
– Ты все равно останешься Бруэном, – возразила Валери. – Может быть, потом тебе будет уже все равно.
Он вырвал руку и погладил ее по голове.
– Я хочу, чтобы ты мной гордилась.
– О, муж мой, разве ты не знаешь, как я уже сейчас горжусь тобой?
Жена обязана утешать мужа. Однако, судя по ее вопросам, ее раздирают сомнения. Он пообещал ей Кастилию и в знак залога подарил половинку камня. У нее нет крыши над головой; ее приютила графиня, потому что, когда он взял ее с собой в Замок плачущих ветров, прошлое, ужасное прошлое, которое затаилось в самой тамошней земле, восстало, чтобы преследовать и мучить его.
– Пока наша семейная жизнь идет не так гладко, – признался он, беря ее руки в свои. – Но я знаю, что ты разделяешь мою мечту. И клянусь, клянусь, я тебя не подведу. Ничто на земле для меня не может быть важнее. Ты мне веришь?
Что-то в ее лице изменилось. Он не мог понять этого выражения, но чувствовал такую же решимость, какая читалась у людей, которые собирались в бой.
– Да. Верю.
Глава 18
Валери знала, что дни в Лосфорде – просто передышка, отдых от всего, что осталось позади, и всего, что ждет впереди. Ей очень хотелось притвориться, что так будет всегда.
Но наступил конец. Завтра он уедет.
Августовская ночь была теплой, несмотря на легкий ветерок с моря, и она ждала его в своей комнате, сняв с себя все, кроме тонкой сорочки.
За ней послышался скрип двери. Она обернулась.
В дверях стоял ее муж. Он загораживал свет. Она почувствовала, как в животе запорхали бабочки, и обрадовалась. Откинула покрывало…
Он перешагнул порог.
– Завтра. Мой долг…
Он не договорил, но она все поняла и так. Его долг. По отношению к повелителю. Мечте. Нерушимый. Осознанный.
Хотя другие исполняют свой долг по отношению к властителю из-за обязательств. Даже из страха.
Раньше таким же был ее супружеский долг. Обязанность. Страх. Но желания она не испытывала ни разу. Никогда не знала радости. До него.
Трепет стал сильнее. Она ничего не сказала, но встала, и одеяло упало с плеч. Гордая, она ничего не боялась. Она не думала больше ни о каких мужчинах, кроме него.
– Сегодня, – сказала она, – ночь не для долга.
Значит, больше не нужно слов. Он оказался рядом в два прыжка и заключил ее в объятия. Поцелуй. Какой поцелуй…
Ничего удивительного, что ради этого Сесили и Кэтрин готовы были сопротивляться и королям, и условностям.
Она не боялась ни его желания, ни своего собственного. Может быть, требовалась общая страсть для того, чтобы вызвать его семя, чтобы зачать ребенка.
Если так, значит, все произойдет сейчас, в их последнюю ночь.
Теперь она со всей истовостью могла отдать ему и свое тело, и свою любовь. И все же она не решилась открыть ему правду.
Гил стал символом мифической Кастилии. Его цель стала причиной, как он считал, того, чтобы он стал достойным ее любви.
Она не могла послать его на войну, отказав в том, ради чего он сражался, потому что он подумает, что она отвергла его самого.
Утром он встал до рассвета и оделся на войну, пока она надевала платье – такое, которое скрасит их прощание. Платье, которое он запомнит до их следующей встречи.
– Не хочешь ли ты вернуться на службу к королеве? – спросил он. – Я знаю, Сесили с радостью оставит тебя у себя, но в мое отсутствие ты можешь послужить Кастилии.
Валери покачала головой.
– Если я буду нужна королеве, она пришлет за мной. – Она посмотрела на него, стараясь запомнить его лицо, чтобы вызывать его в памяти в одинокие дни. – У меня есть для тебя подарок.
