Рэчел досчитала до ста и с удивлением обнаружила, что шейх так и не ушел. Он стоял на том же месте у стены и в той же позе. Она знала, что многие считали ее страстность грубостью или неуважением, и надеялась, что шейх не прикажет ей паковать сундуки и отправляться восвояси за непокорность. Мисс Фэнуорт, ее любимая учительница в школе мадам Дюбуа, всегда предостерегала ее от излишней горячности. Она не стремилась подавить личность Рэчел, но советовала действовать взвешенно и стараться, чтобы прямолинейность не мешала ее движению вперед.
Шейх хмурился, что, впрочем, не портило его почти совершенных черт, и Рэчел уже в который раз задалась вопросом, что происходит с ним. Она ясно видела: что-то заставляет его воздерживаться от близости с детьми и даже от самой жизни. Хотя, конечно, если тебе с раннего детства вбивают в голову, что твой первый и главный долг – управление страной, это не может не изменить взгляды на жизнь. Правда, Рэчел все же не считала, что государственные дела объясняют его отстраненность от всех.
Она предположила, что он тоскует о покойной жене. Хотя за две недели, проведенные во дворце, она слышала довольно много об их взаимоотношениях. Рэчел всегда была общительной и легко сходилась с людьми, которые охотно делились с ней самыми разными сведениями. Вот и здесь ей успели рассказать о взаимной холодности между шейхом и его супругой даже после десяти лет брака.
Аахил, Амира и Хаким имели все необходимое, отец заботился об их образовании, но Рэчел видела: этой маленькой семье не хватает чего-то очень важного, и она была полна решимости помочь найти это.
– Если вы не спешите, мы могли бы сходить к Амире вместе.
Она видела, как шейх бросил взгляд на дверь, словно высматривая путь к отступлению. Рэчел затаила дыхание. Она не знала, сможет ли отец сделать решительный шаг навстречу детям. Не требует ли она от него слишком многого?
– Конечно, – сказал он после небольшой паузы.
– Быть может, мы вместе подумаем, как лучше всего справиться с ситуацией, – предложила Рэчел, зная, что они должны выступать единым фронтом, чтобы Амира усвоила урок.
– Я не стану вмешиваться.
Шейх невесело улыбнулся, а Рэчел лишилась дара речи. Шейх редко улыбался. Рэчел не была уверена, слышала ли она вообще его смех. Но когда он улыбнулся, эффект был потрясающим. Шейх Малик бин Джалал был красивым мужчиной. Но с улыбкой на лице он становился неотразимым. У Рэчел упало сердце и пересохло во рту. Это даже хорошо, что он все время сохраняет серьезность. Если бы он часто улыбался, люди перестали бы работать.
Она мысленно отругала себя. Первое и главное правило гувернантки – никаких романтических отношений с работодателем. Именно они стали причиной падения многих гувернанток, и Рэчел не желала повторять чужие ошибки. Да и всякий раз, когда она разговаривала с шейхом, их мнения не совпадали. Это его улыбка выбила ее из колеи. А так – все нормально.
– Чудесно. – Рэчел широко улыбнулась, стараясь, чтобы никто не заметил ее смятения.
– Командуйте, – распорядился шейх. – Я не хочу подрывать ваш авторитет. Вам придется быть с ней каждый день.
Рэчел кивнула. Она бы тоже предложила именно это, но только по другим причинам. Она понимала, что в королевских семьях жизнь течет иначе. Шейх должен управлять королевством. Однако Рэчел не понаслышке знала, как неприятно, когда родители поручают другим принимать решения о воспитании своих чад.
С самого раннего возраста Рэчел понимала, что родители по-настоящему интересуются только собой. У них были бурные отношения – то яростные споры, то показная демонстрация нежности. Она нередко ночами сидела на лестнице, прислушиваясь к звукам, доносящимся из родительской спальни. То это были громкие крики и грохот падающей мебели, то поцелуи и вздохи. И все это время они не помнили, что у них есть дочь, которая все слышит и запоминает. К восьми годам Рэчел пришла к выводу, что, если отношения между мужчиной и женщиной в браке всегда такие, как у ее родителей, она никогда не выйдет замуж. А приехав в школу мадам Дюбуа, она уже твердо знала, что для нее лучше познавать мир и развлекаться, чем быть привязанной к мужчине. Ей казалось, что сама судьба предназначила ей роль гувернантки, она с нетерпением ждала начала трудовой деятельности. Она не желала лишиться свободы, выйти замуж за того, кто сделает ее несчастной, если вместо этого могла привнести немного счастья в жизнь детей. Рэчел знала, что многие дети страдают от пренебрежения родителей, и, став гувернанткой, она могла дать этим эмоционально обездоленным детям привязанность, в которой им было отказано родителями. Рэчел всегда старалась быть честной с собой и признавала, что обрекает себя на бездетность. Это не доставляло ей радости, но она была готова пойти на такую жертву.
Ситуация с Амирой была несколько другой, но Рэчел ее понимала и испытывала сочувствие к девочке. Амира нуждалась во внимании отца, так же как Рэчел в свое время нуждалась во внимании родителей. Отец хотел бы дать ей это внимание, но не знал как.
– Мы идем? – Шейх указал на дверь.
Они молча перешли двор и поднялись по лестнице к комнате Амиры. Рэчел постучалась и, не дожидаясь ответа, вошла.
После яркого солнечного света Рэчел потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к полумраку. Оглядевшись, она отметила, что в комнате все перевернуто вверх дном. Вероятно, Амира в приступе гнева сбросила все свои вещи с полок. Рэчел решила пока не обращать внимания на беспорядок, подошла к кровати, откуда на нее смотрели два блестящих черных глаза, и села на край, тщательно расправив юбки. Амира – своенравная маленькая женщина, и невозможно было знать заранее, сколько времени займет урок воспитания. Шейх стоял в дверях и молчал, но его присутствие ощущалось довольно остро.
– Добрый вечер, Амира, – сказала Рэчел.
Девочка с вызовом уставилась на нее, стиснув губы.
– Тебе было здесь весело? – спросила Рэчел, делая вид, что не знает, почему Амиру отправили в свою комнату.
Девочка продолжала молчать, но Рэчел заметила, что в ее глазах мелькнуло торжество, и подавила улыбку. В тот день, когда ее перехитрит ученица, Рэчел навсегда оставит должность гувернантки.
Шейх все так же молча стоял в дверях.
– Я бы хотела, чтобы ты извинилась, Амира, передо мной и перед твоим отцом.
– Нет.
– Ну что ж… – Рэчел встала и медленно направилась к двери, считая в уме шаги.
На четвертом шаге Амира не выдержала.
– И это все? – спросила она. – Ты не будешь заставлять меня извиняться?
Рэчел покачала головой.
– Я не собираюсь заставлять тебя извиняться, Амира. Очень жаль. – Она продолжала идти к двери и остановилась только возле шейха. – Мы просто хотели тебе помочь.
– Да, мы попытались, – повторил шейх и кивнул.
Рэчел уже взялась за дверную ручку, когда Амира заговорила.
– Почему вам жаль? – спросила она уже не таким вызывающим тоном.
