Тут Алекс вдруг оглянулся на нее и остановился, держа одежду в руках. Пристально глядя на нее, проговорил:
– Джейн, если ты будешь и дальше на меня так смотреть, я вернусь обратно в постель, понятно?
Она в предвкушении задрожала.
– Звучит чудесно, Алекс.
Он ухмыльнулся и пробормотал:
– Вы ненасытны, мисс Уилкинсон. Но я не позволю вам искушать меня на дальнейшее непристойное поведение. – Алекс натянул брюки и застегнул их. – Больше никаких порочных поступков, миледи. То есть до тех пор, пока вы не станете моей женой. – Он стал надевать через голову рубашку, поэтому следующие его слова прозвучали приглушенно: – Сегодя я поеду в Лондон, получу брачную лицензию и… – Голова графа вынырнула из рубашки, и он, с удивлением глядя на Джейн, спросил: – Милая, в чем дело?
Она судорожно сглотнула и тихо сказала:
– Я люблю тебя, Алекс.
Он нахмурился и проговорил:
– Почему-то после твоих слов мне послышалось «но». Ты меня любишь, но – что?..
Джейн покачала головой и отвела взгляд. Горло перехватило, и она с трудом сдерживала слезы.
– Любишь, но не можешь за меня выйти, так?
Она кивнула.
– Черт побери, почему?
Но Джейн не могла объяснить – не находила слов. Она испытывала сейчас тошнотворное бурлящее смятение, которое обычно накатывало на нее, когда отец начинал кричать. В такие минуты она убегала в свою комнату – отец чаще ругал маму и Рэндольфа, чем ее, – и раскрывала книгу.
Она не испытывала ничего подобного после смерти родителей – еще одно преимущество жизни старой девы, – но вот сейчас снова…
Собравшись с духом, Джейн проговорила:
– Я не хочу становиться графиней.
Она этого не просто не хотела – от одной лишь мысли болезненно сжималось сердце.
– Черт побери, Джейн! Тогда не нужно было ложиться в постель с графом!
– Знаю.
Конечно, можно было бы сослаться на вино, но Джейн не хотела лгать. Вино лишь придало ей храбрости сделать то, чего она так хотела.
Алекс же заметался по комнате.
– Черт возьми, где мои сапоги?
Он опустился на четвереньки и заглянул под кровать.
– О боже! Проклятье! Да тут кошка! Надеюсь, она не поцарапала кожу…
Поппи выскочила из-под кровати, но вместо того чтобы прыгнуть к Джейн, метнулась через комнату, вскочила на комод около двери, выгнула спину и громко зашипела.
Алекс закончил одеваться и тоже направился к двери, по-прежнему очень злой. Положив руку на задвижку, он повернулся к Джейн и, презрительно усмехаясь, проговорил:
– Должно быть, Изабелла Дорринг одобрила бы ваш поступок, мисс Уилкинсон. Вы такая же ведьма… ведьма, заманившая похотливого идиота в свою постель. – Сейчас граф уже не кричал, но его холодное презрение было еще хуже.
Он помедлил, словно ожидал, что она затеет шумную ссору, но что Джейн могла сказать? Он имел полное право на ярость. Ведь она причинила ему боль. Причинила, потому что пошла на поводу чувств, игнорируя разум.
Возможно, именно это и случилось с бедняжкой Изабеллой. Джейн впервые в жизни посочувствовала ей.
Ее молчание еще больше разозлило графа, и он проговорил:
– Поскольку замуж вы за меня выходить отказываетесь, мадам, я вынужден считать, что у вас имелась другая причина лечь со мной в постель.
Он вытащил из портмоне монету и бросил ее на комод рядом с Поппи.
– Ч-что?.. – удивилась Джейн.
Он гневно сверкнул глазами.
– Я всегда плачу за свои удовольствия, мадам. – Он презрительно фыркнул – именно так, как в ее представлении должен фыркать надменный пэр. – Полагаю, вы решите, что это чересчур щедро, но, с другой стороны, вы же отдали мне свою девственность… – Он прищурился и добавил: – Маленький совет, мадам. В будущем рекомендую оговаривать сумму заранее. Мужчины бывают очень глупыми, когда думают не головой, а тем, что у них между ног.
Джейн судорожно сглотнула; она не могла вымолвить ни слова. И даже заплакать не могла…
Алекс несколько секунд смотрел в ее побледневшее лицо, и гнев его сменился угрызениями совести – он внезапно осознал, какую боль ей причинил.
– Джейн, прости меня. Я вовсе так не думаю. – Он сделал шаг в ее сторону, но тут же остановился. Было ясно: она вот-вот расплачется. Да, разумеется, ведь то, что он ей наговорил, очень жестоко. И несправедливо. Он сам во всем виноват. Ему следовало держать свои брюки застегнутыми.
Но ведь это она их расстегнула, не так ли?
Да, верно. Но он мог – и должен был! – ее остановить.
Но она ведь вчера так его хотела…
Вчера?.. Да она так же сильно хотела его всего несколько минут назад! Это она проявила инициативу.
Но и он безумно ее хотел – даже сейчас! Но он-то хотел не только соития – он хотел ее любви, хотел на ней жениться.
А она этого не хотела.
Тогда почему же легла с ним в постель? Ведь она была девственницей. Он-то думал, что она имела в виду брак. И ведь прекрасно знала, что он граф…
Зевс всемогущий, еще ни одна женщина не оборачивала его титул против него. Но ведь Джейн не такая, как все прочие женщины.
– Почему ты не хочешь стать графиней?
Она молча потупилась. Что очень на нее не похоже. Ведь обычно Джейн прямолинейна до резкости.
– Я не хочу покидать Лавсбридж, – сказала она наконец. – Тут мой дом. И тут моя работа. И еще тут мой брат. А скоро появится племянник или племянница.
Ее брат?.. А он-то всегда думал, что Джейн испытывала по отношению к Рэндольфу скорее раздражение, чем привязанность. Неужели она действительно собиралась пожертвовать собой ради брата?
– И я не хочу лишаться независимости, – добавила она, вскинув подбородок.
А вот это уже ближе к истине. Выходит, Джейн не хотела менять образ жизни… Она сказала, что любит его, Алекса, но свою драгоценную независимость любит еще больше.
Но вдруг у нее уже нет выбора?
– А что, если ты понесла?
– Тогда я за тебя выйду, – тут же ответила она. – Наш ребенок не будет незаконнорожденным. Если он, конечно, появится…
Алекс с облегчением вздохнул. Слава богу, ему не придется вести хотя бы это сражение.
– Ты напишешь мне, когда точно узнаешь? Не важно, что именно. – Ему придется провести очень долгий месяц, дожидаясь известий. И ему нужно будет узнать хоть что-то – молчанию он не доверял. – Так напишешь?
– Да, обещаю, что напишу.
– Спасибо. – Алекс кашлянул. – И еще одно… – Поскольку Джейн новичок в плотских удовольствиях, она наверняка многого не знала и не понимала. – Поверь, я не хочу тебя оскорбить – напротив, это комплимент. Видишь ли, поскольку ты была девственницей, то не… В общем, я не такой уж великий знаток, но… – Он снова откашлялся.
