– А почему отцу про маску не рассказал? – спросил я. – Поначалу-то у тебя проблем с ним не было.
– Подарок хотел сделать, – усмехнулся он криво. – Внук… ну или внучка, тут уже не важно, Повелитель Стихий. Он бы был на седьмом небе. А потом… Сначала лелеял мечту о том, как заставлю его проглотить все те слова, которые он произнёс в сторону Этсу, а после изгнания же, сам понимаешь, о таком не рассказывают.
Такое тоже возможно. Желание доказать, что ты прав, а они все ошибались, присуще любому человеку.
– Ладно, – вздохнул я. – Оставим прошлое в прошлом. Давайте поговорим о настоящем. Ваше появление, как я уже говорил, довольно неожиданно, и меня разбирает любопытство – с чем вы пришли ко мне на этот раз?
После моих слов они собрались. Выпрямились, хотя Этсу и так сидела с прямой спиной и чуть приподнятым подбородком, словно показывая всем, какая она вся из себя красавица, положили руки на подлокотники кресел, Рафу ещё и откашлялся. В общем, приготовились к серьёзным переговорам.
– Как я уже говорил, – начал Рафу, – вне зависимости от причин наши с тобой отношения далеки от идеальных, при этом мы всё ещё не отказались от идеи заполучить гору артефактов Древних. Но сейчас, даже если бы ты и был не против помочь, ты просто не можешь нам доверять. Мы здесь именно для того, чтобы заработать твоё доверие. Пусть наша встреча после долгого расставания и не задалась, мы по-прежнему можем это исправить. Можем доказать, что с нами возможно иметь дело. Ты изменился, мы изменились, наше положение изменилось, но я надеюсь, что мы сможем тебе доказать – наши чувства остались прежними, и мы всё ещё любящие тебя родители.
Гладко стелет. Но я всё ещё не понимаю, чего они от меня-то хотят.
– А если поконкретней? – спросил я.
– Мы хотим доказать тебе, что мы твои родители, и предательства, как и какого-либо зла по отношению к тебе, ты можешь не опасаться. И в то же время мы слишком плохо друг друга знаем. Для нас ты по-прежнему маленький мальчик, которого надо оберегать, из-за чего мы можем наделать ошибок. Позволь нам узнать тебя поближе, позволь доказать, что мы не враги тебе.
– А ещё конкретней? – не удержался я от сарказма.
– Здесь и сейчас ты ведёшь полноценную войну, и думается мне, лишний отряд наёмников тебе не повредит, – выдал Рафу.
– Нет, – ответил я категорически. – Лишний – он на то и лишний, что может повредить.
– Два «мастера», несколько шагоходов со своими пилотами, МПД, пара сотен профессиональных псов войны? Не нужны? – спросил с толикой иронии Рафу.
– У нас в любом случае мало «мастеров», так что мы не делаем на них ставку, пилотов наоборот – полным-полно. МПД более чем достаточно, как и псов войны. Мне некуда вас деть. Не нужны вы здесь.
– Синдзи, – еле заметно вздохнул Рафу. – Ты не хочешь дать нам даже шанса? Это, между прочим, нужно и тебе. На кону огромная гора сокровищ, а ты просто отмахиваешься от неё, даже не попытавшись получить? Это слишком по-детски, Синдзи. Иногда ради своих эмоций, желания отомстить или обиды можно жертвовать небольшой выгодой. Это делает нас живыми, в конце концов. Но когда ставки настолько высоки, надо хотя бы попробовать побороть чувства и включить логику. Ты нам не доверяешь, я понимаю, есть причины, но мы всё-таки не враги. К тому же твоя инфантильность тоже не добавляет нам доверия к тебе, но мы пытаемся найти хоть какие-то точки соприкосновения. Пытаемся понять тебя. Попробуй и ты нас понять. Хотя бы попробуй.
А Рафу, я смотрю, умеет складно говорить. Правда, он исходит из неверных предпосылок, соответственно, и выводы делает неправильные. Не говорить же ему, что я уже делаю шаги в сторону решения их проблемы с камонтоку? Нельзя, иначе совсем расслабятся. Да и договор о сотрудничестве и разделе прибыли надо сначала составить. И если они будут знать, что я заинтересован, заключить договор на моих условиях будет сложнее. Но сейчас в любом случае рано об этом говорить, слишком уж много у меня дел и помимо этой парочки.
– Это тупик, отец. Вы проситесь ко мне, чтобы мы могли узнать друг друга и начать доверять, но я не могу взять вас, так как не доверяю. Признаю, у вас действительно отличный наёмный отряд, но именно поэтому я и опасаюсь, так как не знаю, что может прийти вам в голову в следующий момент, и иметь внутри армии непредсказуемый и сильный отряд наёмников – не то, о чём я мечтаю каждый день.
– Но ты ведь не думаешь, что мы вдруг решим ударить тебе в спину? – удивился Рафу. – Это же бред.
– Интересно, – усмехнулся я, – Войцех говорил вам об этом перед отправкой в Японию?
– Хм, – отвёл он взгляд. – Это была ошибка. Грубая ошибка, признаю. Но больше такое не повторится. Всё-таки ситуации тогда и сейчас совершенно разные.
– Я не верю в ваше благоразумие.
– И никогда не поверишь, если не попробуешь. А если мы не будем друг другу доверять, то как работать вместе будем? Смотри, – произнёс он и повернулся к Этсу. – Дорогая, дай мне кубик, пожалуйста.
И та молча вынула из своей сумочки небольшой коричнево-золотой кубик, покрытый непонятными надписями и рисунками в виде лабиринтов.
– У меня такое впечатление, что вы уже успели разграбить ухоронку Древних. Откуда у вас столько артефактов? – не удержался я.
– Мы их годами собирали. При этом используя исследования твоего деда по матери, – глянул он на неё. – Который археологией всю жизнь занимался.
– В одной из таких экспедиций он и погиб, – вставила Этсу.
– Да и сами мы в археологии не последние люди, – добавил Рафу.
– И что это? – спросил я, глядя на куб, лежащий посреди небольшого столика.
– Одноразовый подавитель, – произнёс с улыбкой Рафу.
С самодовольной улыбкой.
– Одноразовый… подавитель? – удивился я. – Реально полноценный подавитель, только одноразовый?
– Именно, – кивнул он. – Эти малышки очень редкие, правда, всё равно дешевле полноценных.
– Ну, это как раз понятно, – пробормотал я. – А какой у них принцип действия?
– В смысле? – не понял Рафу. – Обычный. Вливаешь бахир, и он действует.
– Влил – и всё? Или надо постоянно вливать?
– А, ты об этом, – понял он наконец, о чём речь. – Тут разовый принцип действия. Влил один раз бахир и забыл.
– И сколько времени он действует? – спросил я.
– Эм… тут не всё так просто, – замялся он. – Язык Древних в некоторых вопросах довольно труден для понимания. Например, в определении времени и расстояния. В общем знак, обозначающий время, – махнул он рукой на кубик подавителя, – может означать три минуты, тридцать минут, либо три часа. Но три часа эта штамповка явно не потянет, а три минуты особого смысла делать нет, так что мы сходимся во мнении, что этот подавитель рассчитан на полчаса.
Для меня и три минуты отличное время. Слегка ограничивающее, конечно, но тоже отличное.
