— Вознаграждать хороших слуг необходимо.
Сара взяла его руку и поцеловала.
— Ты ведь будешь думать там обо мне?
— Постоянно.
— Только пусть эти мысли не отвлекают тебя от войны. Заверши ее побыстрее. И возвращайся в Англию.
— Будь уверена, я не теряя времени поспешу к тебе.
— Любимый, настают великие дни.
— Да, — ответил граф, — на сей раз я поведу войну по-другому. Надо будет одержать верх над французами на поле боя, потом захватить Париж. Победить Францию можно только так.
— Твоим планам наверняка будут противиться.
— Противиться им будут в любом случае. Но идти в Испанию было б самоубийством… а добейся мы там успеха, никакого решения достичь не удастся.
— Джон Черчилл, думаю, ты никому не позволишь решать за себя, как вести военные действия.
— Ты права, как всегда, любимая.
Сара решила находиться с мужем до последней секунды и, когда пришла пора прощания, заявила, что хочет видеть, как он взойдет на корабль.
— Как бы мне хотелось уплыть с тобой! — в отчаянии воскликнула она.
— Любимая, тогда я был бы поистине счастлив. Однако в Англии есть дела, требующие твоего внимания.
Сара кивнула.
— Не беспокойся. Сидни Годолфин будет мне послушен, а Харли кажется сговорчивым. Думаю, он очень рад, что ты остановил на нем свой выбор. Так следовало из его слов.
— Это умный человек, нельзя, чтобы он стал нашим врагом.
— Я с них глаз не спущу. К сожалению, мне придется выслушивать болтовню Морли. Иной раз я готова закричать, лишь бы эта старая дура замолчала.
— Сара, ни в коем случае.
— Думаю, эта особа стерпит от меня все… без исключения.
— Прошу, не подвергай ее такому испытанию.
— Оставь, Маль, на меня ты можешь положиться.
— Я всецело полагаюсь на тебя, но ты, любимая, иногда бываешь слишком порывистой.
— Она во мне души не чает. При моем появлении ее глупая рожа становится почти человеческой.
— Она не дура, любовь моя. Эта женщина умеет скрывать свои истинные чувства лучше, чем кто бы то ни было.
— Уверяю тебя, я знаю ее истинные чувства к своей обожаемой миссис Фримен.
— Благослови тебя Бог, Сара. Заботься о себе и о семье.
Последнее объятие. Граф стоял на палубе, глядя на жену; она, махая ему рукой, молилась горячо и, что было совершенно не в ее духе, смиренно: «Господи, пусть он вернется ко мне целым и невредимым».
Мальборо смотрел на жену в подзорную трубу. Когда Сара скрылась из виду, он немедленно принялся писать ей письмо.
«Я долго смотрел на тебя. А сейчас готов отдать жизнь за возвращение к тебе».
— Хилл, — попросила королева, — сделай мне ванну для ног. Сегодня они очень разболелись.
Эбигейл кивнула, спустя несколько минут принесла серебряный таз с теплой водой и опустилась с ним на колени к ногам королевы.
Анна блаженно улыбнулась и, закрыв глаза, откинулась назад.
— Очень приятно, — сказала она. — Дэнверс то слишком резка в движении, то боится притронуться ко мне. У тебя волшебные руки, Хилл.
— Ваше величество очень милостивы ко мне.
— Ты доброе создание.
— И самое счастливое на свете, потому что угождаю вашему величеству.
— Ты тихая, а мне иногда нужна тишина.
Эбигейл осторожно вытерла ноги Анны, смазала мазью, припудрила и надела на них большие, удобные комнатные туфли.
— Легче ногам, ваше величество?
— Гораздо, Хилл. Дорогая моя, кажется, Дэнверс брюзжала на тебя сегодня?
— Она говорит, что я постоянно прислуживаю вашему величеству.
— Какая чушь! Что же ей не нравится?
Эбигейл сложила на животе руки и приняла излюбленную позу миссис Дэнверс. Королева широко раскрыла глаза и рассмеялась.
— Право, Хилл, ты в точности на нее похожа.
— Хилл, — стала передразнивать Эбигейл, — ты слишком усердствуешь. Леди Мальборо приставила тебя сюда делать то, что ей самой не по нраву, но я не просила занимать мое место.
— Прямо-таки вылитая Дэнверс! — воскликнула Анна.
Эбигейл кротко подняла взгляд на воображаемую Дэнверс и пробормотала извинения. Потом, осмелев, сделала вид, будто появилась Сара, и изобразила сцену между ней и Дэнверс. Девушке было страшновато смотреть на королеву. Не слишком ли далеко она зашла? Как воспримет королева вышучивание Сары?
— Умная, маленькая Хилл! — негромко произнесла королева с улыбкой. Это явилось еще одним шагом к их сближению.
— Ваше величество, — сказала Эбигейл, — мистер Мэшем передал, что принц надеялся посетить вас сегодня.
— Рада слышать, Хилл. Видимо, он стал чувствовать себя лучше.
— Мистер Мэшем говорит, что утром ему дышалось гораздо легче, и пообедал он с удовольствием.
— Мэшем — добрый юноша. Мне кажется, он привязан к принцу.
— Я уверена в этом, мадам.
— Он посвящает тебя в свои дела?
— Слегка, мадам.
— Умница. Теперь, Хилл, помоги мне приготовиться к приему принца, а потом поиграй на клавесине. Хилл, да ведь я постоянно открываю в тебе все новые таланты. Я очень люблю клавесин и рассказала принцу, как хорошо ты играешь.
Эбигейл очень радовалась сближению с королевой. Вот бы Сара не появлялась несколько месяцев. Тогда бы она добилась заметного успеха.
Георг, принц Датский, явился к жене в сопровождении пажа, Сэмюэла Мэшема. Лицо принца хранило следы былой красоты, но он очень располнел из-за пристрастия к хорошим винам и еде. Ковыляя, он вынужден был опираться на трость с украшенным самоцветами набалдашником и производил чуть ли не комическое впечатление. Дышал он из-за обострившейся астмы тяжело, однако выражение его лица было добрым и безмятежным, как у жены.
— Мой ангел, — сказал принц с сильным датским акцентом, от которого даже не пытался избавиться, потому что был очень ленив. — Надеюсь, сегодня ты чувствуешь себя лучше.
— Да, мой дорогой. Моя добрая Хилл только что принесла мне облегчение. И ты дышишь не так тяжело. Иди, сядь рядом, чтобы я лучше тебя видела.
Принц грузно опустился в кресло, поставленное Эбигейл возле кушетки королевы. Взял руку Анны, поцеловал ее и стал любовно поглаживать пухлые красивые белые пальцы. Но даже при этом сонно клевал носом. Он много пил, и после обеда — да и в любое другое время — глаза у него открывались с трудом.
— Дорогой Георг! — негромко произнесла Анна.
