Прежде чем покинуть зеленый сквер Пласа-де-лас-Кортес и двинуться по Калье-де-Сан-Агустин (Calle de San Agustín), обратите внимание на синий указатель, вещающий о том, что мы входим в так называемый Баррио-де-лас-Летрас (Barrio de las Letras), или Литературный квартал, своим названием и славе обязанный Золотому веку испанской литературы (XVI – первая половина XVII в.). По его узким улочкам, кроме Сервантеса, когда-то прогуливались Лопе де Вега, Франсиско де Кеведо, Тирсо де Молина, Луис де Гонгора и другие. В наши дни квартал объявлен приоритетной жилой зоной, где можно спокойно передвигаться пешком, ибо проезд по нему разрешен только общественному, служебному и аварийному транспорту.
Улица Калье-де-Сан-Агустин приведет нас прямиком к женскому монастырю Тринитариас-Дескальсас (Monasterio de las Trinitarias Descalzas), расположенному на улице Лопе де Веги (Calle de Lope de Vega, 18). Зарешеченные окна и красная кирпичная кладка стены этой обители XVII века будут видны издалека. Если свернуть направо и пройти вдоль стены монастыря вверх по улице Лопе де Веги, то по левую руку недалеко от главного входа увидите огромную мемориальную доску (3,5 x 2,5 м) из итальянского мрамора с барельефным профилем писателя, похороненного в стенах обители в апреле 1616 года. Под конец жизни Сервантес смирился со своим бедственным положением и стал членом монашеского ордена францисканцев, исповедующих добровольное нищенство. Прах писателя долгое время находился в церкви Святителя Ильдефонсо, принадлежавшей братству. Позже рядом похоронили и его супругу Каталину де Саласар, также ставшую монахиней. В 1673 году во время реконструкции церкви по планам архитектора Маркоса Лопеса и передачи ее в управление женской обители францисканцев могилу писателя почему-то не сберегли. Отыскать ее сегодня практически невозможно.
Однако совсем недавно испанские археологи, благословленные Ватиканом, приступили-таки к ее поискам. Они надеются к 2016 году – 400-летию со дня смерти писателя – найти место захоронения с помощью самого современного оборудования. Кроме того, задача ученых – восстановить истинный облик писателя. Дело в том, что прижизненные изображения Сервантеса не сохранились. Принято считать, что писатель выглядел так, как на известном портрете, написанном Хуаном де Хуареги. Только вот есть один нюанс – написал тот картину через 20 лет после смерти великого испанца. Каким образом исследователи собираются идентифицировать останки, если их обнаружат? На этот вопрос четко отвечает известный судебный антрополог Франсиско Этиксебрия, в свое время возглавлявший экспертную группу по идентификации останков чилийского президента Сальвадора Альенде: «Известно, что 7 ноября 1571 года Сервантес участвовал в знаменитой морской битве при Лепанто, когда соединенный флот дона Хуана Австрийского разбил турецкую эскадру и положил конец притязаниям Турции на восточную часть Средиземного моря. В том бою Сервантес был тяжело ранен в левую руку – пуля из мушкета раздробила ему кость, после чего левая рука стала парализованной… Кроме того, он получил и более легкую пулю из пищали прямо в грудь, и след от этой пули, несомненно, также остался на его ребрах. Еще нам известно, что во время алжирского плена он заработал грыжу позвоночных дисков в области шеи от постоянного ношения тяжелых колодок и стального ошейника, и эта грыжа также должна сохраниться. Наконец, мы знаем, что при жизни Сервантес пил и умер от цирроза печени, водянки и диабета, следы которых легко обнаружить в костной ткани. Сочетание этих факторов поможет нам безошибочно идентифицировать Сервантеса». Поживем – увидим.
А пока, пройдя до конца монастырской стены, свернем направо на маленькую улочку Кеведо, посвященную Франсиско де Кеведо (1580–1645), выросшему при дворе испанскому поэту и прозаику, значительная часть сатирических произведений которого была запрещена инквизицией. Может быть, по этой причине, а может быть, и нет, но Кеведо любил пропустить чарку-другую. Сервантес в сердцах даже прозвал его «Кебебо» (bebo по-испански означает «пью»). В Мадриде он стал особенно известен своим плутовским романом «История жизни пройдохи по имени дон Пабло» (1626). Урожденный аристократ Кеведо терпеть не мог иезуитов и ненавидел находящегося у власти временщика герцога Оливареса, за что подвергался гонениям. Старый и больной, он перед самой смертью провел четыре года в подземной тюрьме в двойных кандалах.
На угловом светлом доме, где нижний этаж сегодня занимает пивной ресторан «Кеведо» (Cervecería Restaurante Quevedo, сalle de Quevedo, 7), на уровне второго этажа висит памятная доска, говорящая о том, что здесь жил Франсиско де Кеведо. При этом почему-то умалчивается о том, что прежде эти комнаты снимал другой испанский поэт, Луис де Гонгора (1561–1627), мастер сложных и темных фантасмагорий. Говорят, что Кеведо, который не жаловал стиль Гонгоры, специально выкупил этот дом, чтобы заставить съехать из него своего оппонента. Вообще, они были полными противоположностями. Кеведо, несмотря на свое высокое происхождение, будучи личностью неординарной, старался быть поближе к низам, не брезговал общением с маргинальной средой того времени и частенько хаживал по борделям. Таинственный Гонгора, потерявший память под конец жизни и не опубликовавший ни одной книги, – его стихи переписывались от руки и печатались в антологиях, – часто порождал к себе антипатию. Будучи одним из самых сложных поэтов в истории мировой литературы, он тем не менее один из самых талантливых, настоящий «испанский Гомер».
В конце короткой улочки Кеведо сворачиваем направо, на улицу Сервантеса. Буквально через пару шагов слева у старинного уличного фонаря стоит двухэтажный Дом-музей Лопе де Веги (Casa-Museo de Lope de Vega, сalle de Cervantes, 11) с красно-розовым фасадом. Этот дом, построенный в 1578 году, гениальный драматург и поэт Лопе де Вега (1562–1635) приобрел в 1610 году. В нем он напишет бессмертную комедию «Собака на сене» (1613–1615). В нем будет жить последние двадцать пять лет своей жизни, большая часть которых окажется уже не столь безоблачной и счастливой, как прежде.
Внутреннее убранство Дома-музея может характеризовать Лопе как человека неприхотливого. Рабочий кабинет с большой библиотекой, кухня, молельня, гостиная, две спальни для хозяина и его дочерей, недорогая мебель – и всё. Во дворике – сад, неоднократно упоминавшийся в письмах писателя и даже в некоторых его пьесах. Гонорары Лопе де Веги были высоки – он запросто мог бы жить в дорогом особняке или во дворце. Но писатель с поразительной способностью куда-то спускал деньги, да еще в таком количестве, что в доме их просто не оставалось.
Феликс Лопе де Вега-и-Карпио родился в 1562 году в Мадриде в семье вышивальщика. Считается, что он появился на свет в не существующем сегодня доме, располагавшемся за снесенными воротами Пуэрта-де-Гвадалахара, которые стояли на месте нынешнего дома № 50 по улице Калье-Майор. С детских лет он удивлял своими способностями к языкам и сочинительству. Будучи ребенком, Лопе перевел стихами с латыни древнеримскую поэму и написал первую собственную пьесу. Сочинять стихи он начал еще во время учебы в знаменитом университете города Алькала-де-Энарес, где обучались Кеведо и Сервантес. Из-за своего острого языка доучиться до конца будущий драматург не успел. Однако это никак не отразилось на его творчестве, которое оказалось весьма плодовитым (более 2000 пьес). А противоречивая жизнь, сопровождавшаяся массой драматических и скандальных историй, была бурной и авантюрной. Его пьесы ставились в театрах, а произведения издавались томами. Мадриленьос буквально носили своего кумира на руках. С Сервантесом они виделись почти каждый день, даже жили на одной улице. Однако молодой Лопе практически не замечал пожилого сухорукого молчуна, считая его человеком без определенных занятий. А позже вообще невзлюбил, потешаясь над его произведениями. Но времена меняются: сегодня дом Лопе де Веги находится на улице Сервантеса, а тираж всех произведений драматурга не достигает общего тиража одного-единственного «Дон Кихота».
