Преемником Людовика XVIII стал его младший брат, граф д, Артуа, взошедший на французский престол под именем Карла X. Граф д, Артуа, брат несчастного казненного Людовика XVI, так долго и упорно интриговавший против короля при его жизни, добился французского престола после его смерти. Не будь революции, страной правили бы потомки Людовика XVI, в частности, его сын Луи-Шарль. Но Луи-Шарль Бурбон умер в Тампле, а после революционных лет и Наполеоновской империи престол Франции освободился для тех, кто при другом раскладе не смог бы на него претендовать.
Карл X был, что называется, «ультрароялистом». Еще Людовик XVI называл его бóльшим роялистом, чем сам король («plus royaliste que le roi»). Если Людовик XVIII пытался примирить французов под знаком Реставрации монархии, то Карл X мечтал о возвращении к политическому режиму 1788 г., к «старой доброй» Франции и абсолютной монархии. Но подданные короля могли принять его только в качестве конституционного монарха. Карла X не раз предупреждали о том, что не стоит посягать на Хартию 1814 г., выполнявшую в стране роль Конституции. Однако Карл был смел, энергичен, полон сил и решимости. Он настаивал на жестких мерах и пытался вернуть монархии ее прежний престиж. К моменту воцарения Карлу было уже 67 лет, но король поражал двор и подданных своей неукротимой энергией и силой воли. Это, с одной стороны, вызывало к нему симпатии, а с другой – отпугивало.
К 1830 г. правительство Карла X потеряло симпатии парижан. Карл, считавший своего брата Людовика XVIII безбожником, циником и отступником, предателем интересов монархии, решил посягнуть на краеугольный камень новой Франции – Хартию 1814 г. Король подписал Июльские ордонансы, ограничивающие свободу прессы и сокращающие количество избирателей. Непосредственным следствием этой фатальной ошибки стало Июльское восстание 1830 г. в Париже, которому толком никто не противостоял.
2 августа 1830 г. король отрекся от престола и назначил преемником, в обход сына, герцога Ангулемского, своего внука, десятилетнего графа Шамбора. Этот мальчик был сыном герцога Беррийского, любимого ребенка Карла, заколотого рабочим Лувелем. Регентом при графе Шамборе стал герцог Луи-Филипп Орлеанский, впоследствии единолично правивший Францией.
Луи-Филипп Орлеанский – один из самых примечательных французских монархов эпохи Реставрации и последний из французских королей. Он был сыном Филиппа Эгалите (Филиппа «Равенство», фр. égalité – равенство), герцога Орлеанского, который отрекся от своего титула и семьи и примкнул к революционерам. Филипп Эгалите вступил в якобинский клуб и даже проголосовал за казнь своего ближайшего родственника Людовика XVI. Бесспорно, либеральные убеждения гражданина Эгалите делали ему честь, но голосовать за казнь ближайшего родственника – это уж слишком! Конечно, наша собственная революция и последовавшая за ней сталинская эпоха знали немало Павликов Морозовых, отрекшихся от своих родных и близких, но едва ли можно считать это заслугой, несмотря на любые убеждения.
Юный Луи-Филипп последовал примеру отца, вступил в Якобинский клуб, а потом решил служить революции на поприще войны. Что им руководило? Конечно, этот странный принц верил в революцию, боготворил Прекрасную Деву Свободу, но эта ловкая девица очень быстро «вознаградила» его за слепую веру. Отец Луи-Филиппа, Филипп Эгалите, был гильотинирован по приказу тех же якобинцев, чью дружбу он так хотел приобрести. Перед гильотиной Филипп опустошил две бутылки шампанского и взошёл на эшафот лихо и смело. Даже роялисты, ненавидевшие принца-революционера, вынуждены были заметить: «Жил, как собака, а умер, как подобает потомку Генриха IV».
На аллее королев в Люксембургском саду
Луи-Филипп, герцог Шартрский, воевал в революционной армии против своих бывших друзей и родственников аристократов-эмигрантов. В 1792 г., в составе французских революционных войск, Луи-Филипп участвовал в сражениях при Вальми и Жемаппе. В 1793-м Луи-Филипп стал адъютантом «полководца революции» Дюмурье. Шарль-Франсуа Дюмурье изменил республике и в марте 1793 г., потерпев поражение при Нервиндене, вступил в секретные переговоры с австрийским командованием о совместном походе на Париж для разгона Конвента и восстановления монархии. Поддержки в войсках этот генерал не получил и в апреле 1793 г. бежал к австрийцам. С 1804 г. Дюмурье жил в Великобритании на пенсию английского правительства.
Луи-Филипп Орлеанский (простите, Эгалите), адъютант Дюмурье, вынужден был тоже бежать в Австрию. Историки до сих пор спорят, знал ли он об измене Дюмурье или же перешел к австрийцам вынужденно, поскольку после бегства генерала его адъютанту грозила гильотина. Может быть, в этом принце-якобинце внезапно заговорили кровь и происхождение, и он решил помочь погибшему делу монархии? Так или иначе, но после бегства Дюмурье в Австрию в войска пришел приказ об аресте адъютанта сбежавшего генерала. Луи-Филипп не стал дожидаться ареста и казни. Он счел бесполезным оправдываться перед революцией и перешел на сторону австрийцев. Наказание за это бегство было поистине дьявольским. В Париже якобинцы казнили отца Луи-Филиппа, гражданина Филиппа Эгалите, бывшего герцога Орлеанского.
До Реставрации монархии Луи-Филипп жил в эмиграции – в Швейцарии, Соединенных Штатах и на острове Сицилия. Впрочем, он не сразу примкнул к роялистской эмиграции. Странствовал по Швейцарии, стал учителем иностранных языков, математики и естественных наук. Правительство Директории, пришедшее на смену якобинской диктатуре, потребовало от Луи-Филиппа, чтобы он покинул Европу. В противном случае угрожали казнить двух братьев и мать принца-революционера. В ответ на эту угрозу Луи-Филипп уехал в Соединенные Штаты, жил в Нью-Йорке и Бостоне, тесно общался с Джорджем Вашингтоном. Во время своего пребывания на Сицилии Луи-Филипп женился на принцессе Марии-Амалии, дочери сицилийского короля. Он нежно любил свою жену. У счастливой четы было десять детей.
Младший брат казненного Людовика XVI, граф д, Артуа, встретил Луи-Филиппа холодно. Старшая ветвь Бурбонов не могла простить герцогам Орлеанским их поведение во время революции. Тем не менее за Луи-Филиппом сохранили титул принца. И Людовик XVIII, и Карл X вынуждены были терпеть «принца-революционера», а тот никогда не скрывал своих либеральных убеждений.
Во время правления Карла X сторонники Луи-Филиппа – орлеанисты – всячески добивались свержения короля. Французы мечтали о «конституционном монархе», который не будет посягать на Хартию 1814 г. Самой подходящей для этого персоной стал «революционер в отставке», Луи-Филипп Орлеанский. Он и пришел к власти после июльского восстания 1830 г., сначала как регент при десятилетнем графе Шамборе, а потом и единолично. Утром 30 июля 1830 г. прокламации, появившиеся на улицах Парижа, так говорили о Луи-Филиппе: «Он предан делу революции, никогда не сражался против Франции, всегда поддерживал трёхцветное знамя; он получит корону от французского народа и примет Хартию такою, какую желает Франция». Луи-Филипп был коронован под именем («le Roi-Citoyen») – «король-гражданин».
