Увы, ненадолго. 25 июня 1673 г. под стенами осажденного Маастрихта по приказу одного из «придворных» полководцев, английского герцога Монмута (по другим данным, молодой герцог был здесь ни при чем и честно вел людей в бой, а приказ отдал генерал от инфантерии де Монброн), французские гвардейцы предприняли безрассудный маневр и заняли покинутый голландцами равелин, находившийся прямо между двух ключевых крепостных бастионов. Разумеется, при попытке восстанавливать разрушенные валы французские солдаты были обнаружены, попали под убийственный обстрел с городских укреплений, а защитники Маастрихта большими силами пошли на вылазку. Потеряв множество людей, французы были выбиты из равелина. Д’Артаньян ранее категорически противился этому плану: «Вы рискуете тем, что множество народу погибнет ни за что». Но, увидев отступление своих, старый воин не выдержал позора и бросился вперед, увлекая за собой боевой отряд своей мушкетерской роты и гренадеров Пикардийского полка. Их пример воодушевил дрогнувших гвардейцев, и они вновь устремились на врага. Закипело жестокое сражение, в котором голландцы были отброшены обратно в город, но при этом погибли 27 мушкетеров, а почти все остальные были ранены. Всего этот бой стоил французам более 450 человек убитыми и ранеными. Д’Артаньяна нашли простертым на окровавленной земле среди тел его погибших солдат. Мушкетная пуля, попавшая ему в голову, прервала эту бурную и исполненную приключений жизнь…
Французская армия искренне оплакивала смерть испытанного генерала. Д’Артаньян умел понимать нужды простых солдат, по мере сил заботился о своих подчиненных и был любим ими. Один из его офицеров сказал позднее: «Лучшего француза трудно найти!» Король же проводил своего верного паладина посмертным словом иного рода: «Я потерял д’Артаньяна, которому в высшей степени доверял и который годился для любой службы». Тело старого воина было предано земле на кладбище небольшой церкви Св. Петра и Павла близ городской стены, к которой он так стремился в своем последнем бою. Сейчас там возвышается бронзовый памятник, запечатлевший сурового офицера в боевых доспехах, властным движением взявшегося за эфес тяжелой шпаги, – подлинного д’Артаньяна, а не его литературный прототип, обессмертивший это имя.
После д’Артаньяна остались вдова, Анна Шарлотта Кристина, урожденная де Шанлеси, знатная шаролезская дворянка, с которой он прожил 14 лет, и два сына, оба носившие имя Луи и сделавшие впоследствии славную карьеру военных.
«Не исключено, что д'Артаньян был знаком с Атосом, Портосом и Арамисом… – писал биограф этого выдающегося человека Жан-Кристиан Птифис. – Однако в отличие от того, что написано в романе, их совместные приключения длились недолго; возможно, им хватило времени лишь на то, чтобы нанести тут и там пару хороших ударов шпагой да поразвлекаться в веселых компаниях в кабаках “Юдоли плача” и трактирах возле рынка в Сен-Жерменском предместье». Так или иначе, Атос, Портос, Арамис и д’Артаньян навсегда стали для многих наших соотечественников собирательным образом веселой и отважной Франции, и их запомнят именно так: шагающими плечом к плечу, едущими стремя к стремени или сражающимися спиной к спине. «Один за всех, и все за одного!»
Родина Портоса – Пикардия
Все, кто читал нестареющий роман Александра Дюма-отца «Двадцать лет спустя», помнят эпизод с путешествием д'Артаньяна в Пикардию, на родину добродушного гиганта Портоса. В этом прекрасном и на редкость живописном краю Портос владел тремя замками, самым большим из которых был замок Пьерфон. Дюма «украл» для своего любимого героя знаменитый рыцарский замок, который, конечно, никогда никакому барону дю Валлону не принадлежал. Замком Пьерфон – гордостью Пикардии – владел сначала герцог Людовик Орлеанский, который получил его в 1392 г. от своего брата, Карла VI. В те времена Пьерфон и его окрестности входили в состав графства Валуа. Людовик Орлеанский предпринял грандиозную перестройку замка, осуществленную Раймоном дю Темплем, а также королевским архитектором Жаном Ле Нуаром и Жаном Обеле.
Замок Пьерфон
Строительство замка завершилось уже после убийства его хозяина – трагического события, произошедшего на Храмовой улице в Париже. Людовик Орлеанский, брат безумного короля Карла VI, из-за которого началась Столетняя война, был любовником жены Карла – ветреной Изабо Баварской. Но Людовик не собирался хранить верность своей любовнице, пусть даже и королеве. Изабо утешилась в объятиях герцога Бургундии Жана Бесстрашного, но неверному любовнику все же отомстила. При дворе поговаривали, что именно Изабелла уговорила своего безумного мужа дать согласие на убийство брата.
Еще одним знаменитым хозяином замка Пьерфон был Франсуа-Ганнибал д, Эстре, брат прекрасной Габриэли, возлюбленной «Доброго короля» Генриха IV. В начале правления Людовика XIII Франсуа д, Эстре примкнул к партии «недовольных», а потом, когда эта партия проиграла, заперся от королевского гнева в своем замке. Кардинал Ришелье прислал к Пьерфону войска, и один из прекраснейших замков Франции был разрушен. Восстановили Пьерфон уже при Наполеоне III. Спасти Пьерфон императору посоветовал писатель Проспер Мериме, считавший этот замок образцом рыцарского жилища. К тому времени Пьерфон запечатлел на своих полотнах сам Коро. Спасением замка занялся сам Виолле-Ле-Дюк, отреставрировавший Собор Парижской Богоматери, Шартрский собор и средневековый центр города Каркассона.
Почему же Дюма отдал Пьерфон именно Портосу? Да потому что этот замок – воплощение силы и мощи рыцарства, и, стало быть, под стать гиганту и силачу Портосу. Так и возник барон дю Валлон де Брасье де Пьерфон – настоящий пикардийский Геркулес.
Пьерфон и поныне – само могущество и сила. Созерцание этого замка заставляет вспомнить многих бесстрашных рыцарей – и реальных, и книжных. Представьте себе толстые, шестиметровые стены, мощные башни, просторный прямоугольный двор… Про Пьерфон говорят, что он – еще более готический, чем сама готика. И более рыцарственный, чем само рыцарство.
В Пьерфоне есть Зал героинь и Зал рыцарей круглого стола – оба с огромными каминами, в которых сгорают целые деревья, тяжелой, даже громоздкой, мебелью, гобеленами на всю стену. Все здесь под стать не обычному человеку, а именно такому гиганту и силачу, как Портос. Но кто бы еще, кроме барона дю Валлона, с его широченными плечами и монументальной фигурой, мог бы спать на этих огромных кроватях и сидеть у этих великанских каминов? Пьерфон производит впечатление «замка великанов». Здесь все чересчур, как бы слишком… Стены замка украшены огромными барельефами мифологических чудовищ, охраняющих покой Пьерфона. Такие чудища могут отпугнуть кого угодно… И даже туристы посматривают на них с трепетом.
В Пьерфоне я все время чувствовала себя Дюймовочкой в гостях у великанов. Да и сама Пикардия – край сильных и смелых людей. Соседний с Пикардией регион – Иль-де-Франс. Поля и леса этого края гигантов омываются с севера Соммой, с юга – Сеной, а с востока – Уазой. Здешние леса – это остатки огромного Галльского леса, который когда-то простирался от Парижа до восточной границы Франции. В Пикардии находится Компьенский лес – уникальный памятник дикой, но в то же время не чуждой забот человека природы.
