Светские и церковные власти в Суздале всегда находили общий язык. И те и другие понимали особую значимость монастырей, которые были и остаются церковно-религиозными центрами исключительной важности, значимыми центрами социального служения, яркими очагами культуры, образования, религиозного искусства. В прошлом они нередко еще выполняли ответственные военно-оборонительные функции, если того требовали жизненные обстоятельства. Порой монастырям приходилось выполнять и карательные функции, чем-то схожие с деятельностью тюремных учреждений. А в суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре царским указом 1766 г. была учреждена тюрьма для церковных и политических преступников. Суздальские церковные власти и духовенство всегда сохраняли добрые отношения с состоятельными людьми – княжескими родами, великокняжеской и царской семьей, влиятельными благотворителями и паломниками, а также с богатыми купцами (особенно с ХVIII в.), зажиточными горожанами и крестьянами. Рядовые и не слишком богатые суздальцы в массе своей уважали духовенство, ценили духовно-религиозную значимость монастырей, но и осознавали возможности их хозяйственно-экономического давления на них, помнили о фактах произвола священнослужителей (действия архиепископа Иосифа и ряда священников, особенно в ХVII в.), знали о сомнительных действиях отдельных церковных функционеров (например, покрывавших порочное поведения и действия ссыльной царицы Евдокии Лопухиной – епископа Досифея и настоятельницы Покровского монастыря, замешанных в заговоре в пользу Е. Лопухиной и ее сына царевича Алексея против царя Петра I). Особенность русской православной социальной психологии такова, что помним и чтим хороших людей, а о скользких личностях вскоре забываем. Вот и суздальцы больше помнили и помнят хороших людей, связанных с монастырями и храмами. Среди них первый настоятель Спасо-Евфимиева монастыря Евфимий (со временем был канонизирован, см. с. 181), суздальский митрополит Илларион, монахиня Покровского монастыря София (насильно постриженная царица Соломония Сабурова, была канонизирована, см. с. 209), княгиня Евдокия Суздальская (жена князя Дмитрия Донского, великая московская княгиня Евдокия Дмитриевна, канонизирована,), настоятельница Покровского монастыря Милитина (см. с. 205), владыка Сергей Чичагов (настоятель Спасо-Евфимиева монастыря в 1899—1904 гг., канонизирован, см. с. 192) и некоторые другие.
Великая княгиня Евдокия Дмитриевна. Реконструкция.
Суздальская княжна Авдотья (Евдокия), дочь суздальского князя Дмитрия Константиновича,
позже
великая московская княгиня Евдокия Дмитриевна
, жена великого князя Дмитрия Ивановича Донского, русская святая, первая канонизированная РПЦ москвичка (1354—1407) стала эталоном, примером для всех россиянок. В истории России, Москвы великая княгиня Евдокия, имевшая суздальские корни, остается примером русской женщины: внимательной, любящей, терпеливой жены и матери, единомышленницы и помощницы мужу и детям, хранительницы тепла домашнего очага, сострадалицы к делам и проблемам соотечественников, их семей. Она сыграла исключительную роль как первая помощница выдающегося мужа – князя Дмитрия Донского, имевшего непростой характер, порой спорившего с церковнослужителями высокого сана, не всегда считавшегося с их мнением в управленческих делах; она пыталась умалить его временами неуместную гордыню и всегда поддерживать в трудное время. Евдокия была терпеливой и мудрой женой и матерью, воспитала достойных детей, очень умно вела себя, став вдовой-соправительницей при малолетнем князе. Княгиня Евдокия смогла нести и подвиг смирения в течение всей ее жизни, смогла терпеливо перенести все житейские беды и невзгоды. Опытом своей жизни она учила и учит: 1) ради счастья и благополучия семьи целесообразно забыть родовые распри и претензии. 2) Нужно научиться воспринимать как свои личные дела заботы, интересы супруга (супруги), совместно участвовать в их реализации – в этом один из секретов единодушия и любви в семье. 3) Во имя мира в семье есть смысл не замечать и не пытаться изменить взгляды и привычки уже сложившегося человека – супруга (супруги), его (ее) ближайших родственников. 4) Выполнение детьми высоких и достойных государственных обязанностей нужно оценивать и воспринимать как Волю Божию, нужно помогать им качественно трудиться, служить во благо Отечества. 5) В трудных, сложных, порой драматических личностных ситуациях для сбора сил для их преодоления лучше всего начать помогать тем, кому еще хуже. Осознание значимости своих сил постепенно приведет к их полному восстановлению и даже умножению. 6) На необоснованную клевету умнее всего не реагировать совсем, выражая этим свое презрение к ее авторам как особям низшего уровня, недостойных траты на них времени и сил.
Детство, проведенное в семье суздальского князя, в окружении духовно сильных и образованных людей позволило суздальской княжне Авдотье стать личностью общерусского масштаба. Княжна Авдотья (Евдокия) была дочерью суздальского князя Дмитрия Константиновича, выделявшегося среди своих современников благочестием, просвещенностью. Именно по его повелению был составлен самый древний из сохранившихся до наших дней летописных сводов (летописей) – Лаврентьевский список. Неудивительно, что его дочь хорошо знала историю суздальской земли, обладала духовной силой, хорошо знала православные правила. Когда княжне Авдотье исполнилось тринадцать лет, ее выдали замуж за шестнадцатилетнего великого московского князя Дмитрия Ивановича. Почти 23 года было суждено им прожить в счастливом супружестве, у них родилось одиннадцать детей. Княгиня осознавала себя прежде всего первой помощницей мужу, никогда и ни в каких ситуациях не впадала она в отчаяние, просила и надеялась на помощь Божию. Сразу, в первые годы своего замужества, пережила она вместе с москвичами ужас массовых смертей от «моровой язвы», затем страшный пожар, в 1368 г. осаду Московского Кремля войсками литовского князя Ольгерда, пожар и убийства москвичей литовцами. В 1371 г. проводила она мужа в Орду в связи со спором о великом княжении между московским князем Дмитрием и тверским князем Михаилом Александровичем. В 1382 г. ордынский хан Тохтамыш подошел к Москве и осадил ее. Собственных сил для отпора не было в наличии в достаточной мере, вот почему князь Дмитрий Иванович уехал в Переяславль и в Кострому собирать войско. В Москве осталась беременная великая княгиня Евдокия с детьми, митрополит Киприан, бояре. Во имя сохранения княжеского рода митрополит одобрил выезд княгини с детьми из Москвы и сам взял на себя ответственность доставить их в безопасное место. Не трусость, а чувство материнского долга за сохранение великокняжеской семьи заставило княгиню Евдокию оставить Москву.
Вскоре после смерти мужа, в 1389 г. (тогда ей было 36 лет) великая княгиня Евдокия основала в Кремле женский Вознесенский монастырь. До возмужания сына она не могла принять монашество, хотя очень желала. Из-за малых лет сына она во главе бояр была вынуждена руководить государством. Свою роль соправительницы она видела в ожидании возмужания сына и в советах решения государственных дел умами мудрейших и опытных бояр. Она понимала, что облик и образ жизни первых лиц в государстве (сын и она) влияют на судьбу их княжества. Великая княгиня Евдокия была от природы красива, тем более редкой красавицей представлялась она современникам в разнообразных роскошных, прекрасных великокняжеских одеждах. Ее мягкая манера в обращении, доброжелательная улыбка, доброта, внимание к нуждам подданных, выдержка в выражении своих эмоций, сострадание и щедрость к бедным, огромная набожность делали ее эталоном женской добродетели. Весь облик и внутренний мир великой княгини отождествлял мудрость, привлекательность, доброе начало и благие намерения князей московского великокняжеского дома. Как и подобает первым лицам в государстве, она устраивала в великокняжеском тереме званые обеды, участвовала в советах и пирах бояр, принимала и выслушивала мнения знатных бояр, стремилась заручиться их поддержкой. При всем своем внешнем блеске и привлекательности на самом деле княгиня стремилась к строгой монашеской подвижнической жизни. Она тайно от всех носила власяницу и тяжелые вериги, но они были не видны под роскошными одеждами. Много времени она уделяла молитвам в храмах и монастырях, делала многочисленные вклады в монастыри. И несмотря на ее благопристойный, кристально чистый образ жизни, у нее были недоброжелатели, упрекавшие ее в любви к роскоши и участии в любовных утехах. Такие слухи смущали даже ее сыновей. Она доказала им нелепость этих слухов, при этом запретила наказывать клеветников. Этим она учила людей творить только добро, не разносить и не верить клевете, воспринимать клевету только как испытание крепости своего духа.
