Финансовое благополучие Юрьева монастыря почти полностью держалось на несметных богатствах графини А.А. Орловой-Чесменской. Она, тратя их по указанию Фотия на монастырские нужды, думала, что умаляет жуткие грехи ее умершего горячо любимого отца и таких же грешников, как он, – его братьев, а заодно и свои небольшие грешки. Поблизости от Юрьева монастыря она купила у помещика В.И. Семеновского небольшую усадьбу и построила для себя дом на том месте, где, по преданию, некогда стоял древний монастырь святого Пантелеймона. Почти четверть века незамужняя графиня А.А. Орлова-Чесменская жила вблизи Юрьева монастыря, отличалась строгой подвижнической жизнью, держала пост, соблюдала его по-отшельнически, фактически лишила себя всех земных радостей. Она высоко оценивала, сколь смело Фотий обличал, несмотря ни на что, людские пороки, видела, как он поднял значение русского духовенства, поэтому воспринимала его, с одной стороны, как необходимого ей духовного отца, а с другой – восхищалась им как сильным духом мужчиной. При этом он внешне не производил впечатление: имел болезненный, истощенный вид, впалые серые щеки, смотрел исподлобья, в последние годы своей земной жизни носил на теле вериги (тяжелые железные цепи, обручи), от которых у него были зловонные язвы, непроходящие дурнопахнущие болячки. Графиня А.А. Орлова-Чесменская при жизни Фотия и после его смерти тратила исключительно большие средства на нужды Юрьева монастыря, который из одной из самых бедных обителей России стал замечательнейшим монастырем по красоте строений и по богатству появившихся в нем сокровищ. После кончины императора Александра I (1825) архимандрит Фотий потерял свое значение чуть ли не главного духовного наставника православных россиян и якобы нравственного учителя всех соотечественников.
Графиня А.А. Орлова-Чесменская по совету Фотия и с большой выгодой для обители перенесла в 1832 г. в Юрьев монастырь прах великих грешников – ее отца и двух его братьев (в 1896 г. их прах вернули в их родовое имение Семеновское-Отрада, под Москвой). Себя она завещала похоронить именно в этом монастыре, рядом с могилой архимандрита Фотия. Он умер в возрасте 38 лет, когда ей было 53 года; она на 10 лет пережила его, умерла в возрасте 63 лет в келье настоятеля Юрьева монастыря. Смерть А.А. Орловой-Чесменской была кошмарной (см. с. 282). Могилы архимандрита Фотия и А.А. Орловой-Чесменской были устроены рядом. В усыпальнице церкви Похвалы Пресвятой Богородицы, у подножия креста, стояли два одинаковых мраморных гроба с мраморными крышками.
Жизнь камер-фрейлины императрицы графини А.А. Орловой-Чесменской напоминает, что за грехи всегда кто-то расплачивается, в том числе дети за грехи родителей, что богатство и знатность далеко не всегда обеспечивают спокойствие и счастье, чаще даже приносят непреодолимые тревоги и беспокойства, рождают недоверие к людям, форсируют развитие патологий и духовно-нравственного дискомфорта, обычно лишают простых человеческих добродетелей и истинной радости такой короткой земной жизни. А.А. Орлова-Чесменская многое сделала для расцвета Юрьева монастыря и завещала ему фактически все многомиллионное состояние.
Для графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской (1785–1848) помощь Юрьеву монастырю означало главное в ее жизни – спасение души ее отца путем замаливания его жутких грехов. Анна Алексеевна знала, что по православным правилам щедрые пожертвования в монастырь, и тем более создание или возрождение обители, позволят снять грехи не только с самого благодетеля, но и с его предков. Анна Алексеевна больше всех на свете любила своего отца, но знала, что он и его братья совершили жуткие грехи. Ее отец граф Алексей Григорьевич Орлов (1735–1807) был одним из главных организаторов дворцового переворота 1762 г. в пользу императрицы Екатерины II, организовал и осуществил убийство ее супруга – законного императора Петра III (1728–1762), поймал самозванку княжну Тараканову, выдававшую себя за русскую царевну, сделал это гнусным способом, не достойным мужчины (влюбил ее в себя, сделал беременной, обещал жениться, возвести на русский престол и предал), много в своей жизни обманывал и убивал людей, пьянствовал, дебоширил, обесчестил многих женщин, имел внебрачных детей, но были у него и добрые дела, однако греховных было несравнимо больше.
А.А. Орлова-Чесменская. Портрет XVIII в.
Когда умерла ее мать, Анне Алексеевне было 2 года. Ее безумно любил отец, который в ее воспитание вложил все лучшее, что в нем было. Анна была великолепной наездницей, с 11 лет владела саблей, метко стреляла, изумительно танцевала, говорила на 4 языках. Она вызывала восхищение самой ученой дамы России тех лет княгини Е.Р. Дашковой, способствовала завершению многолетней вражды княгини и ее отца. Графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская всю свою жизнь фактически расплачивалась за грехи ее любимого отца. Все удивлялись, как она – при равнодушии и даже холодности ее отца в деле православной веры – с раннего детства отличалась большой набожностью. С детских лет Анна слышала от людей, что ее любимый отец и его братья замешаны в дворцовом перевороте, многих убийствах, разного рода гнусных делах. Спрашивать у отца про все это она опасалась, усердно просила Господа Бога простить их грехи. Она стремилась своими молитвами и праведной жизнью вымолить у Господа Бога прощение отцу и дарование ему вечной счастливой жизни на небе. Когда А.Г. Орлов умер, ей было 22 года, она лишилась чувств и 14 часов была в бессознательном состоянии. Она стала богатейшей наследницей и невестой в России. Она унаследовала 20 тысяч крепостных, огромные деньги, деревни и земли, заводы, колоссальные драгоценности. Было немало желавших жениться на ней, но она всем отказала. Не будучи красавицей, она опасалась, что ее богатства, а не она сама притягивают внимание женихов. О корыстолюбии всех ее женихов усиленно говорил ее домашний советник и управляющий делами, незаконный сын ее отца, не желавший присутствия в доме хозяина-мужчины. Думала она и о том, что есть шанс непорочной жизнью, посвященной служению Господу Богу, Церкви, нуждающимся людям, отказавшись от возможности создать семью и иметь детей, вымолить прощение ее дорогому отцу и всему их роду. Но она поначалу все-таки ждала своего суженого, который даст ей семейное благополучие, уверенность замужней женщины.
В личной жизни А.А. Орлова была очень несчастлива. Ей мучительно не давало покоя болезненное сознание ее непривлекательности и неотступная мысль о корыстолюбии ее женихов. Она в 1803 г. (с 18 лет) стала выезжать в свет. Претендентов на ее руку появилось много, были среди них и подходящие ей люди, в том числе П.А. Зубов, Н.П. Шереметев, Б.В. Голицын, С.В. Зотов и др. Искренне и вопреки всем неблагоприятным обстоятельствам любил ее (ему 49 лет) князь Александр Борисович Куракин (1752–1818), действительный тайный советник, камергер, вице-канцлер, обер-прокурор Сената, член Государственного совета; но она не верила и ему. Но один человек – граф, генерал-майор Николай Михайлович Каменский (1776–1811) ей приглянулся. За военные отличия разных лет он был награжден пятью высшими орденами. Он был известен храбростью и смелостью в сражениях, а также красотой и жизнью на широкую ногу, из-за чего растратил казенные деньги. Друзья спасли его, собрав и вернув растраченную сумму. В 1811 г. он заболел, попросил об увольнении для лечения. Он был влюблен в дочь ключницы, немки-протестантки – Елизавету Карловну, решил с ней обвенчаться. Но отсутствие у него солидной материальной базы и неизбежная смена Елизаветой протестантской религии на православную заставили мать девушки выдать ее замуж за другого человека. Однако и после ее замужества их отношения продолжались, вскоре она умерла. Но и умершую Елизавету Каменский продолжал любить, был безутешен от ее кончины. Родители Каменского познакомили его с А.А. Орловой, которая тронула его своим добрым нежным сердцем и пламенным воображением. Его жизнь и переживания были ей понятны, она сочувствовала ему, прониклась доверием и симпатией, захотела заменить ему умершую Елизавету. Но зная о его сильной любви к ней, Орлова боялась, что не сможет пробудить в его душе снова сильные чувства. Вот почему, когда он посватался к ней, она отказала ему, а потом жалела всю жизнь. Вскоре он умер в возрасте 35 лет при странных обстоятельствах, в этом она увидела свою вину. 26-летняя А.А. Орлова сильно жалела об отвергнутом, обиженном ею, умершем женихе, а еще больше – о ее чрезмерной и неуместной гордыне (большом грехе по православным нормам) в отношениях с дорогим ей человеком. Позже она говорила, что ни холод лет, ни время, ни возраст, ни пост, ни молитвы, ни смерть – ничего не охладило ее любви к нему. Вместо венчального венца судьба ей послала венец безбрачия; люди говорили, что это возмездие за грехи ее отца.
