Дом А.В. Суворова в селе Кончанское
Лядов начал заниматься русским фольклором в 1880-е гг. Первый из его четырех сборников «Песен русского периода для одного голоса в сопровождении фортепиано» (30 песен) вышел в 1898 г. Всего Лядов обработал 150 русских народных песен. Симфонические шедевры Лядова появились в последний период его жизни. Из произведений Лядова наибольшую известность получили цикл «Бирюльки» (1876), «Детские песни» (1887–1890), знаменитые программные миниатюры «Баба-Яга», «Волшебное озеро», «Кикимора» (1904–1910). Его последняя симфоническая работа «Кеше» («Скорбная песнь»). Лучшими произведениями Лядова стали сочинения, связанные с русскими фольклором и сказками, фантастикой.
Лядов не любил, чтобы кто-либо знал о делах в его семье, где все трепетно любили друг друга, вели неизменно порядочный образ жизни, стремились не нарушать сложившиеся семейные традиции. Лядов был консервативным человеком в образе жизни, одежде, привычках. Он со своей семьей зимой 30 лет жил на одной и той же квартире, также 30 лет (1884–1914) они в теплое время года жили на одной даче в Боровичах.
В 35 км к северу от Боровичей и в 250 км к востоку от Новгорода, в селе Кончанское, на берегу озера Шерегодро, находится Музей-усадьба выдающегося полководца А.В. Суворова, (см. с. 352)не проигравшего ни одного сражения.
Местность, где находится селение Кончанское, в ХVII в. принадлежало Дворцовому приказу, во второй трети ХVIII в. владелицей этого селения была цесаревна Елизавета Петровна Романова, в 1762 г. император Петр III подарил его гофмейстерине А.Н. Воронцовой, которая продала его графу И.И. Шувалову, в 1763 г. его купил В.И. Суворов (отец великого полководца). Сам прославленный русский полководец А.В. Суворов впервые приехал в усадьбу Кончанское и заложил в ней парк (4 га) в возрасте 54 лет (1784), когда после смерти отца объезжал многочисленные суворовские вотчины. Кончанское ему сразу понравилось, он отметил, что в нем «летом должно быть несказанно веселее всех моих деревень». Через два года он снова приехал в Кончанское, но смог пожить в нем недолго, уезжая, велел построить деревянную церковь и разбить при усадебном доме фруктовый сад. В третий раз Суворов приехал в Кончанское в 1797 г., когда ему было 67 лет, но приехал прославленный фельдмаршал сюда не по своему желанию, а в ссылку по воле императора Павла I. Оказавшись в отставке, Суворов сразу уехал в свое белорусское имение, но император велел ему ехать в его новгородское имение под Боровичами.
Император Павел I отправил Суворова в отставку, поскольку проводимые им пропрусские перемены в русской армии вызывали у знаменитого полководца резкое недовольство. Суворов выше всего на свете ставил Православие, русский народ, русские традиции. Он не приветствовал спешно проведенную императором Павлом I и разумно не обоснованную реформу военного быта, осудил введенные им и чуждые для России прусские военные порядки. Суворов говорил: «Русские прусских всегда бивали, чего же тут перенимать!» Когда он получил палочки для меры солдатских кос и буклей, то сказал: «Пудра не порох, букли не пушки, коса не тесак, я не немец, а природный русак», – что привело к полному разрыву между Павлом I и фельдмаршалом Суворовым, который оказался в опале и в отставке. Опальный и отставной Суворов два года почти безвыездно жил в усадьбе Кончанское. Боровичскому городничему А.П. Вындамскому велели обеспечить за ним бдительный надзор и не позволять ему никуда отлучаться. Гости к опальному Суворову почти не приезжали, только один раз его навестили дочь, сын, внук.
В Кончанском господский дом был деревянным, имел 10 комнат, к приезду Суворова в ссылку стоял 31 год (был возведен его отцом в 1766 г.), поэтому обветшал. Суворов велел построить в усадьбе на горе Дубихе для него небольшой деревянный домик – летнюю светелку, где в основном и жил. В Кончанском Суворов не изменил своим правилам: вставал в 2 часа ночи, пил чай, обливался холодной водой, на рассвете шел в церковь и стоял заутреню и обедню, усердно молился, пел, в том числе на клиросе, обедал в 7 часов утра (скоромное не ел), потом спал, читал, снова обливался водой, шел в церковь к вечерне, затем опять обливался водой три раза и ложился спать. Весь день он проводил, как правило, один. При нем состояли только его многолетний камердинер Прохор Дубасов и два отставных солдата. Суворов выписывал петербургские и московские газеты, много читал, следил за благоустройством небольшого приусадебного парка. Одевался очень просто и как ему удобно (канифасный камзол, рубашка, на здоровой ноге сапог, на больной – туфля), по праздникам одевал мундир. С местными крестьянами, в основном карелами, научился говорить на их языке. Суворов знал несколько иностранных языков (французский, немецкий, польский, итальянский, молдавский, турецкий), поэтому легко выучил и карельский язык.
Суворов никогда не забывал тех, кто вместе с ним воевал, служил России. В Кончанском проживали 6 человек солдат-инвалидов, Суворов выделял каждому из них по 10 рублей в год (солидные по тем временам деньги), давал жилье и некоторое содержание натурой на пропитание. Не забывал Суворов и прежнюю службу даже четырех своих лошадей. В приказах Суворова по его вотчинам, в том числе и Кончанскому, можно увидеть примеры его поистине отеческой заботы о тех, кому он был хозяином.
А.В. Суворов был необычным владельцем поместий и крепостных (к концу жизни их было у него около 5 тысяч человек). В своих имениях он заботился о благосостоянии крестьян («иначе не пойдут с них доходы»); пострадавшим и неимущим выдавал небольшие пособия и содействовал помощи им от «мира» – общины; не допускал безбрачия крестьян (невест велел привозить из других вотчин или покупал, если не хватало своих), приказывал заботиться о детях, принимал меры для снижения детской смертности, за детолюбие и многоплодие выдавал небольшие награды, не разрешал использовать труд детей и подростков. Рекрутов в армию из своих имений поставлять также не разрешал, предпочитал купить их на стороне, а деньги распоряжался собирать с крестьян. Приходил на крестьянские праздники, водил хороводы и играл в горелки или бабки с крестьянскими девушками и детьми, пел в церковном хоре, был примерным прихожанином, скрупулезно соблюдал все православные обряды.
Суворов в Кончанском приходил в крестьянские избы, ласкал детей крестьян и участвовал в их детских играх, особенно в бабки и козлы, дарил им пряники, приходил на крестьянские крестины, венчания, свадьбы. Своим крепостным девицам и бабам нередко дарил головные платки, а мужиков в разумной мере угощал водкой. Суворов пешком ходил в расположенное в 3,5 версты (3,7 км) от Кончанского село Сопин, чтобы служить в церкви, сам звонил в колокола и служил дьяком, приглашал сопинского священника к себе в дом и угощал.
В 1798 г. в Кончанском в возрасте 68 лет он решил стать монахом, для чего собрался отправиться в Нилову пустынь, написал об этом императору Павлу I с просьбой позволить ему уйти в этот монастырь. Но император Павел I был вынужден вызвать его в Петербург для участия в Итальянском походе в 1799 г. Тогда Суворов в Кончанском отслужил молебен в сельской церкви, стал собираться в столицу как ни в чем не бывало, без зла на императора, оставившего его на длительное время вне практической военной деятельности, сказал: «Служил за дьяка, пел басом, а теперь поеду петь Марсом» (по М.Г. Жуковой, с. 120) и уехал в Петербург. Обитатели Кончанского и радовались за него, и жалели об его отъезде, ведь он искренне заботился о своих крестьянах и солдатах-инвалидах (по Жуковой М.Г., с. 118–120).
