Поблизости от железнодорожной станции Елизаветино (5 км) находится природный гидрологический памятник – урочище Донцы, где на поверхность выходят артезианские воды Ижорского плато и находится исток реки Оредеж.
Посещая эти места, невольно вспоминаем их основных владельцев и дачников: императрицу Елизавету Петровну, В.Г. Шкурина, князей Трубецких, И. Северянина – и их судьбы. Расскажем вкратце только о некоторых из них.
В.Г. Шкурин (XVIII в.) был не столько слугой-гардеробмейстером, камердинером великой княгини Екатерины Алексеевны, потом – императрицы Екатерины II, сколько был ее верным помощником. Василий Шкурин искренне сочувствовал великой княгине Екатерине Алексеевне, много страдавшей из-за грубости и пьянства ее супруга, великого князя, потом императора Петра III Федоровича, уделявшего внимание многим женщинам, но не своей супруге. Неудивительно, что у Екатерины Алексеевны появились любовные чувства не к мужу. Ее увлечения менялись, но Г.Г. Орлов был ее фаворитом почти 13 лет (1760–1773), от него она стала беременной. Женская одежда тех лет позволяла скрыть беременность. Но скрыть роды, продолжающиеся обычно несколько часов, сопровождающиеся криками и стоном рожениц, было трудно. Шкурин придумал, как на период родов удалить императора Петра III из Зимнего дворца. Шкурин вспомнил, что Петр III любил бывать на пожарах, наблюдать огонь и горе погорельцев. Когда наступил момент появления на свет ребенка императрицы, Шкурин поджег на окраине Петербурга свой собственный дом, куда смотреть на большой затянувшийся пожар стремительно приехал Петр III. Когда император вернулся с пожара, Екатерина уже родила сына и, собрав силу воли, встретила его сама. Мальчика тайно увез из дворца Шкурин, который взял его на воспитание. В младенчестве мальчик считался сыном Шкурина. Василий Шкурин участвовал в дворцовом перевороте 1762 г. в пользу Екатерины Алексеевны. Когда она стала императрицей Екатериной II (1762), то компенсировала Шкурину потерю имущества в пожаре, щедро наградила его за преданность и помощь ей, даровала дворянство. Незаконнорожденный сын Екатерины II воспитывался с сыновьями Шкурина, вместе с которыми был отправлен в Лейпциг; в 1774 г. они все вернулись в Россию. Сына Екатерины II и Г.Г. Орлова звали Алексей Григорьевич Бобринский (1762–1813), он получил графский титул, должное материальное обеспечение, знал, кто его родители.
Игорь Северянин. Фото 1900-х гг.
Е.Э. Трубецкая (XIX в.), жена князя П.Н. Трубецкого, происходила из знаменитого княжеского рода Белосельских-Белозерских, очень стремилась подчеркнуть особое отношение царской семьи к ее княжескому роду. Родоначальника их рода, А.М. Белосельского, особо отмечали императрица Екатерина II, императоры Павел I и Александр I (дал приставку к фамилии «Белозерский» в 1799 г.). Елизавета Трубецкая купила Охотничий дворец императрицы Елизаветы Петровны неспроста: урожденная княжна Елизавета Белосельская-Белозерская хотела жить во дворце, где жила императрица, и осознавать себя почти равной ей. Усадьбу она называла то Дылицы, то Елизаветино, но не в честь императрицы Елизаветы Петровны, а в честь своего имени.
Игорь Северянин (Игорь Васильевич Лотарев) (1887–1941) был красавцем и очень популярным русским поэтом в начале ХХ в. Наиболее известны сборники его стихов: «Громокипящий кубок» (1913) и «Ананасы в шампанском» (1915), написал автобиографический роман в стихах «Колокола собора чувств» (1925), сборники стихов и сонетов, проникнутых чувством Родины, ностальгическим переживанием отторгнутости от нее (с 1918 г. И.В. Северянин жил в Эстонии). В 1918 г. в Москве состоялось в Политехническом музее состязание на звание «Короля поэзии», это звание было присуждено публикой всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием именно Игорю Северянину, 2-е место занял В.В. Маяковский, 3-е – К.Д. Бальмонт. Это был пик успеха в его творчестве, хотя публиковать свои стихи он начал в 1905 г. Еще в провинциальных газетах. В 1913–1916 гг. для его поэзии были характерны воспевание модного мещанского быта, ироничность, но и влечение к простоте и естественности чувств. В его стихах было обилие неоправданных словесных новшеств и нагромождений, при этом словесные новшества нередко выступали на первый план, заслоняя заботы о содержании. Он показывал себя эгофутуристом, что свидетельствовало о его личной независимости в решении всех языковых проблем. В принесшем ему славу стихотворном сборнике «Громогласный кубок» он писал:
Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утвержден…
«Эпилог»
В другом стихотворении он утверждал:
Я прогремел на всю Россию
Как оскандаленный герой!
Литературного мессию
Во мне приветствуют порой…
«Пролог»
В его стихах начала ХХ в. не было стремления отразить реальность, сильнее ощущалось желание уйти от нее из-за страхов за будущее. В своих стихах он подчеркивал свою исключительность, был уверен в необходимости «популярить изыски» и видел в этом своеобразный протест против серости и банальности будничной жизни. Оказавшись за границей, в эмигрантском окружении, он продолжал свои «поэзоконцерты», но тогда же его словотворческие экстравагантности не нашли признания. В эмиграции И. Северянин понял, что жизнь вне Родины, в неприятной ему эмигрантской среде радости и новых сил для творчества не дает. Он стал писать стихи главным образом для себя, поняв, что без России – без единственной для него Родины – жизнь пуста и бесцельна. Именно тогда он написал изысканные сонеты и пришел к выводу, что лирик должен стоять выше всякой злобы дня и его духовный долг – воспевать красоту, порицать зло и насилие. Россию И. Северянин беззаветно любил, она была для него воплощением самых высоких моральных идеалов. Вот почему он написал:
…Восстанет Россия, все споры рассудит…
Восстанет Россия – народности сгрудит…
И уж у Запада больше не будет
Брать от негодной культуры росток…
«Колыбель культуры новой»
И. Северянин с болью писал:
Нет, я не беженец, и я не эмигрант, —
Тебе, родительница, русский мой талант,
И вся душа моя, вся мысль моя верна
Тебе, на жизнь меня обрекшая страна!..
Мне не в чем каяться, Россия, пред тобой:
Не предавал тебя ни мыслью, ни душой…
«Наболевшее…»
В декабре 1941 г. тяжелобольной Игорь Северянин умер в оккупированном Таллине, где его похоронили. На его могиле сделали надпись из его сборника стихов «Классические розы»:
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!
Поэтический талант стал одновременно счастьем и горем И. Северянина, он звал его к творчеству, к борьбе за признание. 13 лет он утверждал себя как украшение русской поэзии, а потом 20 лет, до самой своей смерти, сожалел об этом, ибо увидел себя как песчинку в великом океане русской лирики. Судьба Игоря Северянина учит и тому, что одаренный талантом человек счастлив в жизни и в творчестве лишь тогда, когда осознает себя слугой своего народа и страны, а не стремится в первую очередь к личным высоким лаврам. У Игоря Северянина были и остались понятными и дорогими для россиян немногочисленные простые и искренние стихи – это лучшая часть его поэтического наследия, но пока далеко не все читали и знают эти его стихи.
