В конце XVII в. владельцем Дубровиц был князь Борис Алексеевич Голицын. Усадьбу он создавал для удобства своей жизни и даже сумел использовать строительство в ней для улучшения его отношений с молодым царем Петром I. Именно по желанию Б.А. Голицына в 1690 г. в Дубровицах заложили позже всемирно известный храм Знамения; сделал он это не только из духовных побуждений, а главным образом в честь примирения с Петром I и возвращения его царской милости к нему. Образованный, но и ловкий, хитрый, жестокий человек, Голицын сполна ощутил и оценил светскую жизнь, многое сумел получить в ней; по достоинству и трезво оценил общество и себя в нем. Казалось бы, достигнув всего, о чем можно мечтать, он в 59 лет, за год до смерти, отошел от дел, покинул свет и постригся в монахи.
Князь Борис Алексеевич Голицын (1654–1714) был дядькой-воспитателем царя Петра I, инициатором провозглашения Петра первым царем в 1682 г. (а его сводного старшего, но больного брата Ивана – вторым), активно и результативно способствовал приходу к власти в 1689 г. именно Петра I (а не его сводной сестры царевны Софьи), в период Великого посольства 1697–1698 гг. возглавлял правительство в Москве вместе с Л.К. Нарышкиным и князем П.Н. Прозоровским, был управляющим в Поволжье. За свою страсть к наживе (деньгам, материальным ценностям) как минимум дважды (1689–1690 гг. и 1705–1706 гг.) попадал в непродолжительную немилость царя Петра I, который его со временем прощал и даже пожаловал в боярское достоинство (1690). Так что как минимум с петровских времен в России появилась практика прощать и даже поощрять грамотных воров. Б.А. Голицын занимал чрезвычайно ответственные посты, умел эффектно организовать досуг и развлечения молодого царя. Пользуясь особым расположением царя Петра I, во время его путешествия за границу именно Голицын реально управлял государством и составил себе за счет государственных средств, обманов и воровства огромное состояние. Голицын стоял во главе всего Казанского приказа, то есть управлял всем Поволжьем. О личностных его качествах современники писали, он «погрешности многие имел: первое – пил непрестанно, второе – великий мздоимец, так что весь низ – Поволжье – разорил». Чему такой человек мог кого-либо научить?!
Дубровицы. Церковь Знамения
За расположение к себе царя он очень волновался и стремился упрочить его. Именно Голицын познакомил Петра I с Францем Лефортом, нравами и жителями Немецкой слободы в Москве, способствовал упрочению его интереса к западным нормам жизни, легкомысленным развлечениям, употреблению спиртного. Голицын хорошо знал слабости Петра I и использовал их в своих интересах. После смерти в возрасти 60 лет князя Б.А. Голицына его владения поделили между тремя его сыновьями. Его старший сын Алексей унаследовал усадьбу Дубровицы, но он вскоре умер, тогда ее владельцами стали его вдова и сын – Сергей Алексеевич Голицын (1694–1758), ставший в 1753 г. московским генерал-губернатором. При нем в Дубровицах построили усадебный каменный 2-этажный дом.
В 1781 г. Дубровицы купил светлейший князь, знаменитый фаворит императрицы Екатерины II Г.А. Потемкин (1739–1791), который владел усадьбой только несколько лет. Императрица Екатерина II приезжала в эту усадьбу, она понравилась ей, и она выкупила ее. В 1787 г. усадьбу Дубровицы 58-летняя императрица Екатерина II подарила своему красивому и образованному 29-летнему фавориту графу А.М. Дмитриеву-Мамонову, при котором был построен большой усадебный дом, в ХIХ в. частично переделанный. Судьбы очередных владельцев Дубровиц – графов Мамоновых, отца и сына – напоминают о том, что за проступки рано или поздно, но непременно приходится отвечать и расплачиваться, что алчная расчетливость по большому счету добром не кончается, что безмерная гордыня и надменность ведут человека к редчайшим мучениям, горестям в их жизни и жизни их детей.
Граф, генерал-адъютант Александр Матвеевич Дмитриев-Мамонов (1758–1803) был сыном сенатора, получил домашнее образование, поступил на службу в гвардию, в 28 лет стал поручиком и адъютантом при светлейшем князе Г.А. Потемкине. В 1786 г. по рекомендации 47-летнего Потемкина 57-летняя Екатерина II назначила 28-летнего Дмитриева-Мамонова флигель-адъютантом при своей особе, сделала его графом. Дмитриев-Мамонов знал о плодоносных возможностях своего «случая» и тех, кто уже получил до него многое, пребывая в подобном положении, взамен на интимные услуги стареющей императрице. Он был моложе ее на 29 лет. Она заметила его любовь к деньгам, бриллиантам, мечту увеличить его не слишком большое состояние, число душ крепостных, земельные владения; используя его алчность, она старалась привязать его к себе. Дмитриев-Мамонов получил от нее большие денежные средства, сверхдорогие подарки, землю, крепостных, другое ценное имущество, стал при дворе особо влиятельной личностью, сделал яркую карьеру из-за «случая», тянувшегося почти 3 года (1786–1789). Он отличался умом, познаниями в литературе, искусстве, много читал, но имел непреодолимую сильную тягу к деньгам и драгоценным камням, особенно бриллиантам, был алчен и скуп. Однако он был предан императрице, не злоупотреблял влиянием на нее, тяготился ее ревностью и своим положением при дворе, со временем стал менее ревностно исполнять обязанности фаворита императрицы. Заметив его охлаждение к ней, она предложила ему «отойти с почетом» и при ее содействии жениться почти на его ровеснице, богатейшей графине Брюс. А он сознался, что уже 2 года влюблен в молоденькую княжну Д.Ф. Щербатову (1762–1801); это означало, что он 2 года обманывал императрицу как женщину, тогда как ее привязанность к нему только возрастала. Екатерина II, узнав о его тайном романе с 16-летней фрейлиной Щербатовой, устроила их свадьбу, сделала молодоженам щедрые дорогие подарки и отправила жить в Москву. Но без двора и многочисленных материальных жестов внимания императрицы к нему, без преклонения перед ним царедворцев ему стало скучно, он пожалел о своей женитьбе, стал проситься назад к императрице в Петербург, выражал готовность оставить для этого жену и сына, но каждый раз получал отказ. Екатерина II объяснила ситуацию просто: «…он не может быть счастлив: разница – ходить с кем-нибудь по саду и видеться на четверть часа или жить вместе». В Москве Дмитриев-Мамонов постоянно болел, впадал в депрессию, изводил свою жену. Но он, несмотря на его прогрессирующую психическую болезнь, оставался рачительным хозяином своего состояния, имений. Экономия и разумное хозяйствование были главной чертой в развитии усадьбы Дубровицы, пока он был ее владельцем. Дмитриев-Мамонов умер в 45 лет, двумя годами раньше, не вынеся его унижений и деспотизма, умерла его 39-летняя жена. Главным наследником Дмитриева-Мамонова стал его сын – граф М.А. Дмитриев-Мамонов (которому в год смерти отца было всего 13 лет), другой наследницей была его дочь графиня Мария.
Граф Матвей Александрович Дмитриев-Мамонов (1790–1863) получил образование (после смерти его родителей) в иезуитском пансионе во Франции, в 19 лет он был пожалован в камер-юнкеры, в 20 лет стал советником Московского губернского правления, затем – обер-прокурором Московского департамента Сената. В годы молодости он славился своей красотой, стройностью, высоким ростом, но чрезмерно стремился казаться важным и очень гордым. В период Отечественной войны 1812 г. он сформировал на свои средства очень хорошо экипированный конный полк из добровольцев, названный Московский казачий графа Дмитриева-Мамонова полк. Сам М.А. Дмитриев-Мамонов храбро сражался в рядах ополчения на Бородинском поле, отличился в боях под Тарутино и Малоярославцем, был награжден и произведен в 23 года в генерал-майоры. Его чрезмерные гордость и самовлюбленность (как разновидность эгоизма) делали его плохим подчиненным, ведь и у него было более высокое военное начальство. В 26 лет он взял отпуск якобы для лечения и уехал за границу, а в 29 лет – ушел в отставку. В финансовом плане он был человеком абсолютно независимым. Благодаря колоссальным средствам, которые его отец (фаворит императрицы Екатерины II) успел скопить, М.А. Дмитриев-Мамонов по состоянию равнялся с богатейшими людьми страны. У него было до 15 тыс. душ крестьян, 90 тыс. десятин земли, значительные денежные средства, но он обладал болезненным самолюбием и редчайшими гордыней и надменностью.
