Артемий Петрович Волынский (1683–1740) – государственный деятель и дипломат, принадлежал к младшему поколению «птенцов гнезда Петрова», в период правления императрицы Анны Иоанновны он стал известным политическим и военным деятелем. В 1719–1730 гг. он был астраханским и казанским губернатором, с 1738 г. стал кабинет-министром императрицы Анны Иоанновны. Энергичный А.П. Волынский хотел быть только первым лицом в правительстве, на этой почве он решился на конфликт с Э.И. Бироном – фаворитом императрицы, покровительствовавшим иностранцам и отдавшим важные посты в государственных и экономических делах в основном немцам. Волынский был деятельным противником «бироновщины», во главе кружка дворян составлял проекты государственного переустройства. Честолюбие, тщеславие, интриганство сочетались в характере Волынского со многими привлекательными чертами, в частности с патриотизмом. Однако безудержное стремление любой ценой прийти к власти, к первой роли в правительстве в конце концов определили его насильственную кончину на плахе и конфискацию имущества, крах его обширных владений.
В 1775 г. усадьбу Вороново при ее владельцах графе И.И. Воронцове и графине М.А. Воронцовой посетила императрица Екатерина II; в память об этом в усадебном парке по сторонам главной аллеи поставили два каменных обелиска.
Вороново. Голландский домик (1760-е гг.)
События 1812 г. принесли огромные беды усадьбе, но и подтвердили сильный патриотический настрой ее владельца той поры – московского главнокомандующего, генерал-губернатора Ф.В. Ростопчина. В 1812 г. через Вороново проходили русские войска, и какое-то время там располагался штаб фельдмаршала М.И. Кутузова. Граф Ростопчин, находившийся в арьергарде войск, после сдачи Москвы французам и отступлении русских войск предпочел поджечь собственную усадьбу, а не оставлять ее врагу. В том пожаре погибли дом-дворец, конный двор, многочисленные художественные ценности усадьбы. Долгое время вспоминали, как граф Ростопчин сам поджег свой дом-дворец в Воронове. Но после пожара среди пепла и руин не нашли хотя бы остатки бронзовых и мраморных скульптур, других неистребимых огнем сокровищ. При этом все помнили, что граф Ростопчин уезжал из Воронова налегке, не вез с собой ничего объемного и тяжелого. Одни говорили, что заблаговременно художественные сокровища были где-то поблизости зарыты в труднодоступном месте, другие утверждали, что их незаметно вывезли, возможно, по подземным ходам – лабиринтам, соединявшим все постройки усадьбы (в усадьбе действительно были подземные лабиринты, да такие большие, что по этим подземным галереям мог проехать всадник на лошади; отдельные остатки каких-то подземных сооружений позже неоднократно находили в этой усадьбе). В занятой французами усадьбе находился штаб Мюрата, командовавшего французским авангардом. Когда наполеоновские солдаты и офицеры ушли из Воронова, усадьбы практически не было – почти все, в том числе и дом-дворец, было сожжено или разрушено. Усадьбу пришлось полностью восстанавливать, за что Ростопчин и принялся.
Граф Федор Васильевич Ростопчин (1765–1826) происходил из старого провинциального, незнатного, небогатого дворянского рода, был сыном орловского помещика. Его родители мечтали, чтобы он обосновался в Санкт-Петербурге или Москве, добился заметной должности, получил каким-то образом богатства и уважаемый социальный статус. Ради достижения этой цели они тратили свои скромные средства, просили влиятельных людей, унижались ради продвижения их сына. В 10 лет его записали в Преображенский полк, в молодости ему дали возможность путешествовать за границей, он слушал лекции в Лейпцигском университете. Его провинциальное происхождение, незнатность, небольшое состояние заставили его искать неординарные пути продвижения на службе, в обществе. Он смог эффектно использовать свой ум, красноречие, образованность, ловкость в приобретении влиятельных и нужных друзей, покровителей.
Вороново. Спасская церковь
Ради достижения своих интересов он умел быть шутом, интриговать, сталкивать людей или изображать скромного, добившегося всего своим трудом таланта-самородка из провинции. Люди догадывались, что на самом деле он – неблагодарный и необразованный человек. Императрица Екатерина II разгадала его сущность и не способствовала его карьере. Ловкий и изворотливый Ростопчин ее нерасположение к себе сполна использовал, чтобы добиться милости великого князя, а затем императора Павла I. В первый день его царствования он стал генерал-адъютантом, добился неограниченного доверия нового государя (которому он служил в интересах своих личных выгод), стал масоном, был назначен действительным тайным советником, канцлером ордена св. Ивана Иерусалимского, графом (с 34 лет), членом Коллегии иностранных дел, первоприсутствующим и членом Совета императора. Чтобы удержать или даже увеличить милость к нему первых лиц, он плел интриги, клеветал, оговаривал других людей перед власть имущими. Он враждовал с императрицей Марией Федоровной, с графом Н.П. Паниным, фавориткой императора Павла – Е.И. Нелидовой и многими другими. В конце концов он сам попал в немилость к Павлу I, был уволен со всех должностей и уехал в Москву. Живя в отставке с 1801 по 1810 г., он стал генералом от инфантерии и был назначен главнокомандующим в Москве перед Отечественной войной 1812 г. В Москве он проявил себя как замечательный организатор ополчений, разными приемами старался поднять дух москвичей. В 1814 г. он был уволен с должности главнокомандующего и назначен членом Государственного совета, а вскоре уехал для лечения в Германию и Францию. Последние годы жизни (он прожил 61 год) он провел в Москве, где его любили за вежливое обращение и хлебосольство, но помнили о его злословии. Ростопчин очень страдал от того, что его жена – урожденная Е.П. Протасова – стала ярой католичкой, и они практически стали чужими людьми. Ростопчин при всех его недостатках был патриотом Православия и России, уважал силу и своеобразие русского народного духа. У него были 5 детей (2 сына и 3 дочери). Когда он жил в Москве, то любимым местом для проведения отдыха, развлечения, принятия гостей была его подмосковная усадьба Вороново.
В советский период усадьбу Вороново национализировали, в ней был устроен элитарный дом отдыха, потом – санаторий, действующий и ныне.
До наших дней от большой и благоустроенной усадьбы сохранились церковь с колокольней, часть хозяйственных построек, огромный парк с регулярной и пейзажной частями, большим прудом с островом, павильоном.
Н.А. Львов
По заказу одного из владельцев Воронова графа И.И. Воронцова архитектор К.И. Бланк разработал общий проект и в основном построил усадебный комплекс, один из лучших в Подмосковье. Им созданы лучшие в усадьбе – Голландский домик (1760-е гг.) и Спасская церковь в стиле русского барокко (вторая половина XVIII в.). Спасская церковь – это кирпичный оштукатуренный храм с белокаменными деталями, принадлежащий к типу центрических ярусных построек. Его план представляет собой равноконечный крест. Над средокрестием на четырех массивных пилонах покоится восьмерик второго яруса. Колокольня построена отдельно от храма, ее ярусы украшают колонны. Усадебный парк – один из лучших образцов садово-паркового искусства ХVIII в., он имеет регулярную и ландшафтную части. Раньше парк украшали многочисленные «затеи», т. е., как сейчас говорят, строения «малых форм» – беседки, гроты, павильоны, садовые домики и др. Голландский домик у пруда, на берегу залива представляет собой редкий тип парковых павильонов Подмосковья. Это двухэтажное каменное здание, покрытое высокой черепичной крышей с двумя шпилями, богато обработанными белокаменной резьбой. В конце XVIII в. в усадьбе работал архитектор Н.А. Львов, по проекту которого был построен в стиле классицизма главный дом-дворец, который много раз перестраивался, и конный двор (не сохранился). Вороново является своего рода памятником яркому русскому человеку, разносторонне талантливой личности Н.А. Львову, о творениях и открытиях которого до сих пор большинство россиян мало что знают.
