Так проходили ее дни, полные удовольствия. Однажды вечером, сидя у широкого окна в детской, она увидела горничную. Та вошла и сообщила ей, что дядя и тетя хотят с ней поговорить и что она должна немедленно отправиться в дядину комнату.
Войдя в комнату дяди, Катерина сразу поняла: что-то случилось.
– Дорогая племянница, – сказал ей сэр Джон, который всегда выступал от своего имени и имени жены. – Подойди ко мне. Я должен тебе кое-что сообщить.
Катерина подошла к нему, колени ее дрожали. Боже милостивый, подумала она, сделай так, чтобы с Томасом было все в порядке!
– Теперь, когда твоего дедушки, герцога лорда Томаса, больше нет, – сказал сэр Джон тем самым торжественным голосом, каким говорят о мертвых, – твоя бабушка считает, что ты должна жить с ней. Ты знаешь, что отец твой снова женился… – Лицо его выразило недовольство. Он был благочестивым человеком и считал, что теперь, когда муж его умершей сестры женился снова, он автоматически снимает с себя ответственность за воспитание дочери сестры.
– Я должна уехать… уехать отсюда?
– К бабушке в Норфолк.
– Но я не хочу… Я так была счастлива здесь. Тетушка обняла ее за плечи и поцеловала в щеку.
– Ты должна понять, Катерина, твое пребывание здесь от нас не зависит. Твой отец снова женился. Он хочет, чтобы ты жила у бабушки.
Катерина смотрела то на одного, то на другого. Глаза ее были полны слез. Она никогда не могла владеть своими чувствами.
Дядя и тетя подождали, пока она вытрет слезы, потом дядя сказал:
– Ты должна готовиться к отъезду. Собери все вещи к приезду бабушки. А теперь можешь идти.
Спотыкаясь, Катерина вышла из комнаты. Она думала о том, что когда в следующий раз приедет Томас, ее уже здесь не будет! Я его теперь никогда не увижу. Он в Кенте, а я в Норфолке!
В детской новость была встречена с большим интересом.
– Ты можешь сейчас плакать. Но когда приедешь в дом своей бабушки, ты будешь смотреть свысока на нас, бедняков! Мне рассказывала одна женщина, которая служила у герцогини, что у нее целых два дома – один в Хоршеме, другой в Ламберте. Подожди, мы еще узнаем, что тебя пригласили ко двору.
– Я не хочу служить при дворе, – плакала Катерина.
– Понятно, ты думаешь о своем кузене Томасе! Только он тебя интересует!
Катерина стала соображать, далеко ли отсюда до Норфолка. Не так уж и далеко. Он сможет приехать к ней. Он приедет. А потом через несколько лет они поженятся. Время летит быстро.
Она вспомнила свою бабушку, довольно полную женщину, которая любила в шутку тыкать в нее палкой. Она сидела, посмеивалась, делала замечания, а потом хихикала и пощелкивала языком. «У тебя красивые глаза, Катерина Ховард, – говорила она. – Береги их, они еще сослужат тебе службу». Глаза бабушки были хитрыми, подбородок дрожал, а в животе урчало, потому что она любила поесть.
Катерина ждала, когда за ней приедут и увезут к бабушке. Дни шли, и страхи рассеивались. Она жила в мечтах о том, как приедет Томас к ней в Хоршем, как он будет проводить свои каникулы там, а не в Холлингбурне. А она, Катерина, внучка такой великолепной леди, как вдовствующая герцогиня Норфолкская, будет носить красивые платья и драгоценности в волосах. И Томас ей скажет: «Ты стала еще красивее в Норфолке, хотя и в Кенте ты была очень хорошенькой!» Он поцелует ее, она ответит ему поцелуем. Они будут все время обниматься и целоваться в Хоршеме. «Давай убежим!» – предложит ей Томас. В таких приятных мечтах проходили ее последние дни в Холлингбурне, и когда пришло время уезжать в Норфолк, она не слишком расстроилась. Она составила такой прекрасный план на будущее для себя и Томаса!
Дом в Хоршеме был действительно очень большим. В центре его находился огромный холл, в нем была зала для балов, множество спален и маленьких комнат и целые лабиринты коридоров. Высокие окна из маленьких стеклышек выходили в окружавший дом парк. На уровне подоконников стояли мягкие сиденья, вся мебель отличалась элегантностью. Во всем чувствовалась роскошь. В доме можно было заблудиться. За бабушкой ухаживало так много слуг, что в первые дни своего пребывания Катерина постоянно видела незнакомые лица.
По прибытии ее отвели к бабушке, которая, несмотря на позднее время, все еще лежала в постели.
– А! – воскликнула вдовствующая герцогиня. – Приехала маленькая Катерина Ховард! Дай-ка я посмотрю на тебя. Ты стала красивой девочкой, верно?
Катерине пришлось забраться на кровать, поцеловать пухлую руку бабушки и дать полюбоваться собой.
– Ты развитая не по годам, – говорила бабушка. – Но у нас еще есть время для того, чтобы найти тебе мужа.
Катерине хотелось рассказать бабушке, что они договорились с Томасом пожениться, но та не стала ее слушать.
– Одета ты аккуратно! Это заслуга миледи Калпеппер, могу поклясться. Катерина Ховард – и такая аккуратность, ну и чудеса. Дай мне поцеловать тебя, девочка, а потом иди… Дженни! – позвала она служанку, и та внезапно появилась из стенного шкафа. – Позови-ка Изабел. Мне нужно поговорить с ней о моей внучке. – Она снова повернулась к Катерине. – А теперь, девочка, расскажи, чему тебя учили в Холлингбурне.
– Я умею играть на спинете и петь.
– Это прекрасно. Мы должны заняться твоим образованием. Я прослежу за этим. Хоть твой отец и бедный человек, но ты из семьи Ховардов. А, вот и Изабел.
В комнату вошла высокая бледная молодая женщина. У нее были маленькие глазки и тонкие губы. Она пронзила взглядом Катерину, сидевшую на кровати.
– Это моя маленькая внучка, Изабел. Она приехала.
– Ваша милость говорила, что она должна приехать.
– Ну так вот, она приехала. Займись ею, Изабел. И позаботься, чтобы она ни в чем не нуждалась.
Изабел сделала реверанс, а герцогиня тихонько подтолкнула Катерину, как бы подсказывая, что ей нужно слезть с постели и уйти с Изабел. И она с Изабел вышла из комнаты герцогини.
Изабел повела ее наверх длинными коридорами, время от времени Изабел оборачивалась назад и смотрела на Катерину, как бы желая удостовериться, что та идет за ней. Катерина чувствовала страх. Ей подумалось, что в этом старом доме бродят тени. То тут то там неожиданно оказывались какие-то двери, темные проходы и закоулки. Старая боязнь привидений вернулась к ней. Она вспомнила о Томасе, который не может здесь защитить ее, и слезы навернулись ей на глаза. И потом, в Изабел было что-то такое, что пугало ее, хотя она и не хотела себе в этом признаться.
Изабел открыла дверь, и они прошли в большую комнату, где стояло много кроватей. Эта спальня, как и все комнаты в доме, была богато обставлена, но она не производила приятного впечатления. В комнате все было разбросано, на стульях и креслах лежала одежда, на кроватях тоже. На полу валялись туфли и чулки. В воздухе сильно пахло духами.
