Генрих стоял, сжав руки в кулаки. Его рот беспрестанно извергал проклятия, глаза не отрывались от лица Анны, неподвижно лежавшей в постели. Как такое могло случиться? Чем он заслужил подобное? Почему ему так не везет? Разве он не старался всегда поступать справедливо? Разве не изучал часами теологию? Разве не написал трактат «Зеркало правды»? Не обдумывал каждый свой поступок перед тем, как совершить его? Разве не советовался со своей совестью? Ради кого он все это делал, ради кого страдал? Не ради себя, а ради своего народа, желая спасти его от ужасов гражданской войны, которая в прошлом веке унесла столько жизней и разорила страну. Ради этого он жил и трудился, не жалея себя, подчас вызывая ненависть своего не слишком просвещенного народа, который не мог знать, какими высокими мотивами он движим. И вот награда… Дочь!
Он увидел, что из закрытых глаз Анны льются слезы. Лицо ее было бледным, как мрамор. Она выглядела так, словно жизнь покинула ее. И только слезы говорили о том, что она его слышит. И вдруг его гнев куда-то испарился. Она, которая так страдала, разочарована так же, как и он. Он встал перед кроватью на колени и обнял Анну.
– Скорее стану нищим, буду просить милостыню, ходя от двери к двери, чем покину тебя!
Он ушел, а она лежала не двигаясь, утомленная родами, но ее ум продолжал работать. Она потерпела неудачу. Родила дочь, а не сына! Именно так чувствовала себя Катарина Арагонская, когда родила Марию. Надежда ее не осуществилась. Все предсказания врачей и благожелателей оказались ошибочны. У вас будет мальчик. Все они уверяли ее в этом. А родилась девочка.
Сердце ее, бившееся очень слабо, забилось быстрее. Что он сказал? Что скорее станет просить милостыню, чем оставит ее? Оставит! Почему он это сказал? Он сказал это потому, что его уже посещала мысль о том, чтобы ее покинуть. Ведь он же покинул Катарину.
Ее щеки были мокрыми от слез. Значит, она плакала. Я не смогу жить в монастыре, подумала она и тут вспомнила, что когда-то считала, что Катарина должна уйти в монастырь. Сколь кощунственной показалась эта мысль по отношению к себе самой! Она никогда не понимала положения, в котором оказалась Катарина. Теперь все поняла.
Кто-то наклонился над ней и прошептал:
– Постарайтесь уснуть, Ваше Величество.
Она немного поспала. Ей снился сон, что она не королева, а Анна Болейн, живущая в Бликлине. Она была счастлива. Когда она проснулась, то подумала, что счастье познается в сравнении. Совсем недавно ее тело изнемогало от боли, а сейчас боль утихла. И это было такое счастье.
Когда же Анна окончательно пришла в себя, она вспомнила, что она не девочка в Бликлине, а королева, которая не смогла выполнить своего долга и родить сына, наследника престола. Она подумала, что во дворце, да что там во дворце, во всем королевстве будут говорить о том, что она не выполнила своего долга, и делать различные предположения по поводу того, как это скажется на ее жизни с королем. Враги будут радоваться, друзья – печалиться. Чапуис настрочит радостное послание своему владыке. Саффолк будет довольно улыбаться. Катарина начнет за нее молиться, а Мария – ликовать. Она не сумела сделать того, что должна была сделать! Это провал! Как теперь поступит король?..
Сон придал ей силы, ее нервы окрепли. Она боролась, чтобы стать королевой. Теперь она будет сражаться за то, чтобы остаться ею!
– Мой ребенок…
Ей принесли ребенка и положили рядом.
Красное сморщенное личико дитя показалось ей прекрасным. Это был ее ребенок. Она прижимала его к груди, рассматривала, нежно трогала пальцами, бормоча:
– Дитя мое! Милое!
Теперь ей было все равно, девочка это или мальчик. Увидев ребенка, она тут же убедилась, что ее дочь самое прекрасное создание в мире. Ведь это – ее дочь! Она прижала девочку к своей груди, испытав вдруг за нее страх, ведь этот ребенок – будущая королева Англии. А может быть, нет? У нее родятся мальчики. Первым ребенком оказалась девочка. Она никогда не взойдет на трон Англии, потому что у Анны будут сыновья, много сыновей. Но мать должна беспокоиться о своем ребенке. Ей хотелось бы, чтобы эта девочка не была дочерью короля и королевы. Если бы она родилась не во дворце Гринвича, а в другом доме, никто бы не придал особого значения ее полу. И она была бы счастлива. Анна сейчас думала только о здоровье этого ребенка.
Она вспомнила фанатичные глаза Марии Тюдор. Рождение этого ребенка заставит еще сильнее гореть ненавистью глаза Марии. Еще одна девочка, которая будет стремиться занять ее место! Место, которое она потеряла только потому, что сама родилась девочкой. И до этого между Анной и Марией Тюдор отношения были не из лучших, теперь же они превратятся в настоящую войну. Что произойдет, если у Анны больше не будет детей? Что случится, если Анну постигнет та же судьба, что и Катарину? Когда король умрет, трон будет принадлежать этой девочке, тот самый трон, о котором так мечтает Мария Тюдор. А ведь народ Англии может решить, что Мария больше достойна этого трона. Некоторые все еще считают, что Катарина – королева Англии, а эта девочка – всего-навсего незаконнорожденный ребенок. Законной они считают Марию Тюдор.
– О, дитя мое! – шептала Анна. – Ты родилась в ужасном мире. – Она поцеловала дочь. – Но я постараюсь уберечь тебя от неприятностей. Сделаю все, что смогу. Я скорее убью Марию Тюдор, чем позволю отнять у тебя то, что принадлежит тебе по праву.
Над кроватью склонилась одна из женщин.
– Вашему Величеству нужно отдохнуть…
Она протянула руки, чтобы взять ребенка. Анна отдала девочку с неохотой.
– Я назову ее Елизавета, в честь моей матери и матери короля, – сказала Анна.
Двор пребывал в волнении. Все шепотом обсуждали рождение Елизаветы – в покоях, на кухне, в саду. Женщины перешептывались. Народ на улицах говорил:
– Что же теперь будет? Бог дал свой ответ! Это его воля!
Чапуис выжидал, пытался прощупать Кромвеля, но Кромвель молчал, держался отчужденно. Он понимал, что король еще слишком увлечен этой леди и не желает каких бы то ни было изменений в их отношениях. Кромвель был не таким, как Уолси. Уолси сперва разрабатывал политику Англии, а потом уверял короля, что это его политика. Кромвель же предоставлял королю возможность самому строить планы в области политики и полностью отдавал себя в его распоряжение. Томас Кромвель делал все, что нужно было королю. Если бы Кромвель захотел лишить Марию трона, то выбрал бы для этого самый приемлемый способ. Если бы король решил избавиться от Анны, Кромвель нашел бы возможность это осуществить. «Король всегда прав» – вот лозунг, которому следовал Кромвель.
Король все еще испытывал страсть к Анне, но несмотря на это хотел, чтобы она поняла: ее дело не командовать, а подчиняться. Любовница может командовать, жена – никогда. Анна теперь была женой, а не любовницей. Он не мог, конечно, сравнивать Анну, молодую, красивую и желанную, с Катариной, но ему казалось, что жены есть жены, и мужчина связан с женой законами святой церкви. Быть связанным не очень приятно. В грехе присутствовал элемент остроты, которого не было в добродетели. И даже если мужчина не мучился совестью, совершая грех, острота ощущений не пропадала. Анна больше не могла угрожать ему тем, что бросит, вернется домой, где была полноправной хозяйкой. Теперь ее дом был здесь, при нем. Она родила ему дочь, и это было еще одно доказательство того, что его надежды на нее не оправдались – те самые надежды, из-за которых он преследовал ее как настоящий фанатик.
